Бесенок (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 49

Доспехи же есть материал расходный, который портится не то, что в боях, но даже при обычном хранении. Ведь нормальных способов консервации в те годы не существовало. Из-за чего к 1690-м годам царские полки доспехов уже не имели. Из-за чего, когда охране царевича потребовались кирасы со шлемами, оказалось проще найти людей, умеющих делать доспехи, чем сами доспехи. Да, люди уже были в годах. Но все еще трудились на Каширских железоделательных заводах, и кое-что помнили…

Деньги.

Деньги.

И еще раз деньги.

В стране они были.

Проблема в том, что их не было в казне, хотя налоги и всякие сборы в общем-то собирались. И весьма немаленькие. Налоговая нагрузка выглядела весьма внушительной, даже удушающей для экономики. Но до казны деньги доходили не все, да и потом… как вода уходили сквозь пальцы, теряясь при каждом удачном случае…

Алексей ежедневно навещал тренирующихся солдат. Подсаживаясь к котлу то одной группы, то другой во время обеда. Для снятия пробы, что в известной степени уменьшило воровство приказчиков да подрядчиков. Все помнили, чем окончилась попытка накормить царевича помоями при строительства печной мануфактуры. Ну и послушать солдат было полезно, как и «поторговать лицом».

Вот и сегодня.

Явился.

Поглядел как идут занятия. Отведал из случайно выбранного солдатского котла немного варева.

Послушал разговоры.

И удалился. Свою функцию он тут выполнил на сегодня.

Небольшое конная прогулка по городу. И царевич достиг своего места проживания уже более года — у тети — Натальи Алексеевны.

Как-то так сложилось, даже после примирения с мамой, он остался жить там. Просто потому что так получалось удобнее. И две неплохо оборудованные учебные мастерские под рукой, и определенная свобода. Да и сама Евдокия Федоровна проводила в этом доме времени больше, чем у себя.

Кроме того, вечерние посиделки у сестры царя из маленького клуба по интересам расширялись. Сюда приходило все больше людей. И все они имели наглость… испражняться.

Ну, так получилось.

Физиология-с.

Поначалу Алексея это не беспокоило. Да, странно немного было видеть местные обычаи, но, почему нет? Горшки и горшки. Для уважаемых людей. Для слуг, понятно, имелась выгребная яма на заднем дворе. Однако, чем дальше, тем больше это становилось проблемой. Все-таки интриги интригами, но и о земных делах забывать не стоит. Поэтому он уломал тетю на небольшую пристройку к ее жилью. Для особых нужд, так сказать.

Пока опытную.

В первой комнате располагался унитаз с водяным затвором. Массивную чашу отлили из бронзы колокольных дел мастера. S-образный медный патрубок и трубу, ведущую в выгребную яму сделали они же. В ту самую яму, в которую ходили слуги. Во второй комнате располагалось две бочки — большая накопительная и рабочая, поднятая на высоту человеческого роста. Откуда еще одна медная труба подавала воду для смыва. Причем не ведрами, а ручной помпой, благо, что они уже имелись и тут ничего изобретать не требовалось. Сам слив осуществлялся дерганьем за веревочку, открывающей клапан.

Все достаточно компактно.

И все уже работало. Хотя и проходило испытания.

Тетя обещала, что в случае успеха выделит деньги на создание целой секции с небольшой батареей посадочных мест. Так как вся эта беготня слуг с горшками во время приемов ей нравилась не больше, чем Алексею. Впрочем, сама она предпочитала делать свои дела по старинке — в горшок.

Вот, после посещения бутырского полка, царевич и заехал — посмотреть, как идут работы. Перед тем как двигаться дальше. Просто чтобы отвлечься от текущих дел.

В этом вопросе от постарался не выступать изобретателем[19]. Ну, разве что патрубка водяного затвора[20]. Да и там ссылался на рассказы европейцев, которые, де, где-то что-то слышали. Дабы придать этому своему решению оттенок модности. Чтобы и отца в последствии заинтересовать, и среди состоятельных людей ввести эту крайне полезную штуку. Заодно отведя от себя стрелки изобретателя, который сорит открытиями явно не по возрасту…

Тут надо отметить, что в свое время, еще по осени, он занялся решением всех этих бытовые вопросов чтобы отвлечься от мыслей про воровство. Все-таки много мелочей в делах, максимально отвлеченных от интриг и армии. Но чем дальше, чем больше он ловил себя на мысли, что выбор оказался не так удачен. Слишком близки оказались эти ментальные материи на, так сказать, философском уровне. И лучше бы он чем-то другим занялся, более чистым и позитивным что ли…

* * *

— … еще раз говорю, отступитесь. — хмуро произнес Ромодановский. — Ничем хорошим ваша затея не закончится.

— Неужто ты уступил дьявольским соблазнам?

— Блажишь?

— А ты нет? Семилетний сын Петра ведет себя как взрослый муж. И ты не обращаешь на это внимание. Тут любой заподозрил бы дурное.

— Не говори глупости. Ты сам видел, что он принимает причастие.

— В никонианской церкви.

— Опять ты за старое?

— Ты служишь этому еретику и порушителю веры… зачем?

— Я служу государю. Законному. А вы бунтари и заговорщики.

— Прикажешь меня взять под стражу? — с ехидцей спросил визави.

— Ты глуп. Уходи. И передай мои слова — не нужно вам за это браться.

— Отчего же?

— Вы не сможете сделать задуманного.

— Неужто ты помешаешь?

— А хотя бы и я. Но недооценивать Петра и его сына не нужно. Это опасно. Я мыслю, что ваша затея закончится кровью. Вашей кровью.

— Боюсь-боюсь, — вскинул в жесте защиты собеседник.

— Не юродствуй. Ты только что меня убеждал в том, что он ведет себя как взрослый муж. И теперь кривляешься? Не находишь это глупым?

— Он все же ребенок. Пусть и странный, но ребенок.

— Смотрите сами. Но если что — пеняйте на себя. Я вас предупреждал. Как в прошлый раз не обойдется.

Тишина.

Ромодановский не хотел продолжать этот разговор.

— Ты нам не поможешь?

— В этом нет нужды. Проиграть вы сможете и самостоятельно.

— Ты будешь верен законному государю до конца? — наконец спросил его визави.

— На том и стою.

— Если Петр умрет таковым станет Алексей. Верно?

— Верно.

— Но он юн и при нем потребуется регент. И ты понимаешь, что им станет Софья.

— У него есть мать…

— Не говори глупостей! — перебил его визави. — Его мать дура! Ее нельзя ставить регентом.

— Возможно. Но для того, чтобы выбирать регента, нужно, чтобы преставился Петр Алексеевич.

— А ты не знаешь еще? Он больше в Москву не вернется.

— Отчего же? Неужто ты ему запретишь?

— Ой… какой ты любопытный. Ты не хуже меня понимаешь, как это все делается. Тем более, что Петр Алексеевич крайне неосторожен и неосмотрителен.

— Делить шкуру неубитого медведя — очень дурная примета. Разве вас ничему не научила Рига? — от этих слов собеседник дернулся, словно от оплеухи.

— И все же.

— И все же что? В вашем деле не будет успеха.

— Ты разве не слышал, что болтают пьяные по всей Москве? Будто бы Петра и нет в живых более. Что его немцы убили. А теперь своего ряженого готовятся прислать. Особливо для того, чтобы грабить да притеснять люд русский. Так что, выживет он или нет — не так уж и важно.

— Это дешевая уловка. Она не сработает. Повторяю — передай чтобы отворотились от задуманного. Иначе пеняйте на себя.

— Иначе ты за нас возьмешься? Сам головы станешь рубить?

— Я? Нет. Зачем? Я просто перестану сдерживать этого бесенка. Он пострашнее меня будет.

— Ой ли?

— Мал клоп да вонюч. Али попытки похищения его ничему вас не научили?

— Это не мы.

— Ну конечно. А даже если и так, то со стороны то смотрели. Ума-разума не набрались? Так еще посмотрите.

— Ты не пугай нас клопом. Смешно же.

— Я вас предупредил. А теперь оставь меня. Не доводи до греха…

Глава 5