Исчадие Кромки - lanpirot Страница 49

вращая головой по сторонам. Он, наверное, не понимал, как и где он очутился. С интересом осмотревшись, он, наконец обратил свой взгляд и на меня, представшего перед ним в своем обыкновенном человеческом обличье. Зачем, скажите на милость, так пугать внезапно умершего человека, и без того потерявшего слишком много — целую жизнь? Но Молчан, похоже, пока еще этого не осознавал.

— Где я, Гасан Хоттабович? — узнав меня, спросил погибший воин. — Я никогда не был в таких местах. Они странные… Но мне нравится это место. Здесь так спокойно… Где мы, и как сюда попали?

Я не случайно выбрал для беседы с Молчаном этот маленький райский уголок, расположенный в усадьбе моего фронтового друга, живущего на Дальнем Востоке. Я любил частенько приезжать к нему в гости. Мы много времени проводили с ним в этой беседке на берегу реки. Здесь так хорошо было приводить свои мысли в порядок и отдыхать душой.

— Ты что-нибудь помнишь, Молчан? — Не ответив на его вопрос, я задал свой.

Мне нужно было понять, насколько вменяем слепок этого человека, вытащенный из собственного Подсознания. Ведь зачастую наше Подсознание не является точным повторением основной личности. Его формируют потаенные мечты и желания, обиды и ненависть, месть… Все то, чего не хватает человеку в жизни. Вспомните хотя бы доктора Джекила и мистера Хайда, либо всем известного Голума из «Властелина Колец», и вы поймете, насколько может быть велика разница между двумя уровнями сознания.

Мужчина задумался. Некоторое время он тихо сидел, прикрыв глаза, словно погрузившись в себя. Его высокий лоб прорезали морщины. Мне было ясно, что с памятью у него есть определенные проблемы. Ведь я — Мозголом, и находясь внутри его мозга для меня все его помыслы лежали, можно сказать, прямо на ладони.

— До нашей с вами встречи — все помню, — наконец произнес Молчан. — Помню наш разговор. Помню про тайну, раскрытую Невзором. Помню про скорое и весьма возможное нападение Мервецов. А вот после — как отрезало… И еще… — Он встрепенулся. — Мне приснился очень нехороший сон… Как будто меня заколол мечом собственный брат… — Он резко осекся, заметив скорбное выражение моего лица. — Это был не сон, Гасан Хоттабович? — Догадался Молчан.

— Увы, мой друг — это был не сон… — Качнул я головой, поднимаясь с лавки и подходя к мангалу. Сняв с углей пару шампуров, я вернулся в беседку, протянув один из них моему собеседнику. — Попробуй, дружище, а после я расскажу тебе, что с тобой приключилось.

— Но этого не может быть! — воскликнул Молчан, принимая шампур из моих рук.

— Ты кушай-кушай! — Я подал пример, сорвав зубами нанизанный кусок сочного мяса с горячей полоски металла, пачкая подбородок ароматным мясным соком.

Молчан неохотно последовал моему примеру. Однако, прожевал первый кусочек, и удивленно покачал головой — я знал, что можно предложить настоящему мужику — ведь это был самый лучший шашлык, который я когда-либо пробовал за свою долгую жизнь. Просто идеальный, поскольку перепробовал я немало.

На прежде пустом столе неожиданно появилась бутылочка не особо выдержанного коньяка и два бокала. А что? «Коньячок под шашлычок» самое оно для жареной говядины или баранины. В Ментальном Пространстве я мог поставить на стол любую, даже столетнюю конину (доводилось мне пробовать весьма выдержанные сорта), но настолько «старый» алкоголь мог легко перебить своей «густотой» насыщенный вкус самого мяса. Поэтому самым идеальным вариантом я посчитал привычный мне коньяк средней категории — КВ[1], не старше 6–7 лет выдержки.

У Молчана едва заметно вздрогнуло веко на левом глазу, когда перед ним на столе появилась выпивка. Держался он, конечно молодцом, хотя и подобная сервировка стола была ему внове. Я неторопливо разлил коньяк по бокалам и, поднял свой, предлагая Молчану попробовать высокоградусное угощение.

Мужик обхватил своей ручищей тонкостенный прозрачный сосуд, наполненный коньяком, и поднес его к лицу. Его ноздри хищно затрепетали, когда он вдохнул непередаваемый (если ты его никогда не пробовал) аромат напитка.

Я прикоснулся краем своего бокала к бокалу Молчана, вызвав тем самым привычный мне звон стекла, и произнес:

— Будем!

— Будем! — глухо отозвался боец, одним махом вливая в себя содержимое.

Я поморщился от такого варварского способа распития коньяка, но, чтобы не смущать Молчана, в точности повторил его действия — и тоже залпом проглотил начисленную дозу. Коньяк приятно опалил градусом слизистую и легко провалился в желудок по пищеводу, мягко согревая организм по всему пути следования. А после наступило приятное расслабление.

Я, как мог, постарался воспроизвести реальные ощущения от принятия коньяка в Ментальном Пространстве, и мне кажется, что сумел передать их довольно точно. Молчан шумно выдохнул и вгрызся крепкими зубами в очередной кусок мяса, удовлетворенно урча. Я же «колданул» себе уже раскуренную трубку и тоже с превеликим удовольствием выпустил в воздух клуб сизого дыма. Курить в реале хотелось, но я так и не узнал, распространена ли эта вредная привычка на Кромке? И, вообще, знакомы ли местные жители с табаком?

Молчан, не преставая работать челюстями, только покосился на трубку, но ничего не сказал. Мяса на его шампуре практически не осталось. Вот и хорошо, на сытый желудок (пусть это ощущение и было внушено Мозголомом, но несведущему человеку распознать подобный обман просто нереально) и слегка затуманенные алкоголем мозги, плохие новости воспринимаются намного спокойнее. Я продолжал пускать в воздух дымок, когда Молчан положил на край стола очищенный от мяса шампур.

— А ты сильный Кудесник, — произнес он, вытирая губы тыльной стороной ладони, хотя я не забыл материализовать на столе салфетки. Но, видимо, суровый воин из затерянного черте-знает-где городища был не знаком с подобным аксессуаром. — Наши Волхвы так не могут. Даже самые могучие Рубежники со Стены не могут создавать из ничего настолько вкусную еду и выпивку. Тебе, Гасан Хоттабович, цены нет!

— Увы, мой друг, — я изобразил на лице подобие печальной улыбки, — я тоже так не умею… Вернее, умею лишь здесь… — И я развел руками, словно пытался охватить всю округу. Повинуясь моему желанию солнце на небосводе ускорило свой бег, тени вытянулись. Я остановил бег светила, когда оно коснулось горизонта краем обода, готовясь вот-вот уйти в закат. Получившая «картинка» вышла весьма красочной, мне всегда нравился закат в этом чудесном месте. И я, как мог, постарался его воспроизвести по памяти.

— И где же мы, Гасан Хоттабович? — осторожно поинтересовался