Евгений Щепетнов - Инь-ян Страница 5

Сергей набрал здоровенную охапку дров, такую, как если бы он был все тем же Серегой, легко толкавшим стокилограммовую штангу, и побрел к кухне, пошатываясь от напряжения. От голода и непривычки к жаре у него мутилось в голове, потому он не заметил человека, который шел от конюшни к парадному входу в гостиницу. Сергей врезался в парня и уронил дрова прямиком на ногу этому типу.

То, что это был еще тот тип, – стало ясно сразу, когда кулак мужчины врезался в глаз Сергею с такой силой, что полетели искры, и на долю секунды «мишень» лишилась чувств, очнувшись уже на земле, в пыли, залитая слезами и соплями. Не обращая внимания на поверженную нищенку, человек пошел дальше, насвистывая какой-то мотивчик, напоминавший то ли китайские, то ли японские переливы.

Сергея затошнило, но он удержал в себе содержимое желудка. Впрочем, что там могло содержаться, кроме желудочного сока? И тут же пришла мысль – может, покончить с собой? Зачем он так яро убегал от морского чудовища? Чтобы вести вот такую, мерзкую, грязную, нечеловеческую жизнь? Умереть – и снова возродиться! Может, в следующий раз ему дадут то, что он хочет, например, станет каким-нибудь султаном с гаремом, громадными палатами и штатом слуг! И всего-то надо выйти дерьмом из инопланетного чудовища! Дать себя сожрать!

Хотя с другой стороны – а может, он не должен кончать с собой? Может, это тоже нарушение, из-за которого его карма усугубится? Не хватало еще возродиться каким-нибудь глистом, ожидающим своего глистогонного! Тогда что? Жить? ТАК?

«Нет уж. Кто я такой? Я опер! Я жесткий, тертый, злой опер, и поддамся этим средневековым дебилам?

А почему ты думаешь, что они дебилы?

Как почему? Ходят одетыми в тряпье, ездят на лошадях, ходят под парусами, обвешиваются саблями и мечами вместо автоматов и пулеметов… Так кто они? Дебилы и есть! И человек моего времени должен среди них стать умнейшим из умных! Великим! Ведь у меня знания!

Какие у тебя знания, болван? Как купить билет в трамвае? Ты и их-то утерял, когда начал ездить с красной книжечкой. Как зарядить пистолет? Как разобраться в накладных на арбузы? Как написать рапорт о проверке ранее судимого? Серега, какие знания? Что ты можешь предложить этому миру, как заставишь его принять тебя? Как подомнешь под себя – чем? Соорудишь «узи» из двух сучков и старого ножа?

Я драться умею! Я боксом занимался! Ножи метал – худо-бедно, а из пяти раз четыре раза попадал в цель! Вот!

Ага. Ну метни в этого придурка, давай. Метни! У него кольчуга! Он тебя на хрен пополам разрубит, как кочан капусты! Видал, какой у него меч? Или сабля… хрен знает, как эта штука называется, но если он засунет эту железяку тебе в зад – тут твое существование и закончится.

Зло берет – я, такой умный, умелый, и в этом мире никто! Несправедливо!

Дурак. Где ты видел справедливость? Ты вообще видел где-нибудь справедливость? Лучше башкой подумай, как тебе выжить. Что ты умеешь, что мог бы делать. Ты ведь не совсем дурак! Продержаться столько лет в ментовке, не попасться УСБ, не нарваться на бандитский нож, сохранить отношения и с бандитами, и с честными гражданами, и со своим начальством – это же уметь надо! Это твое умение! А еще – ты же знаешь, как живут бандиты, как их ловят менты, ты должен использовать эти знания. Какая разница, какой мир? Вся шпана живет по одним законам, как и все менты – если они даже и называются здесь совсем по-другому. Смотри. Запоминай. Учись. Терпи. И тогда сможешь внедриться в Систему. Не победить, нет – внедриться в нее. Как глист. Как паразит, питающийся ее соками.

Как ты – прошлый».

– Эээ… сиктар опум… хххх… – Абина помогла Сергею подняться, отряхнула его, укоризненно покачала головой, затем подняла руку и постучала пальцем в лоб «Саране». – Дак-дак! Нифор! Нифор мог!

– Сама-то?! Бестолочи средневековые! – вскинулся Сергей и тут же остыл. – Понял я, понял… думаю башкой, да. Только и делаю, что думаю. Давай-ка ты меня научишь языку! Ну-ка, как это называется?

Сергей поднял полено и через минуту втолковал Абине, что хочет знать его название. Память у Сергея была неплохая, потому он запоминал с лету.

Впрочем, тут был еще один фактор, о котором Сергей задумался не сразу. Кто жил раньше в теле девушки? Куда девалась Сарана? Ведь она куда-то делась, эта личность? И еще – по всем признакам Саране, как и Абине, семнадцать-двадцать лет. Куда девались ее знания об этом мире? Тот же язык? Не является ли то, что Сергей интуитивно понимает кое-что из слов Абины, не интуицией, а всплывающей памятью? Где хранятся знания человека? В мозгу? А мозг теперь чей?

В общем, то ли остатки памяти, то ли Сергеевы невероятные способности (что сомнительно!), но к концу дня он худо-бедно знал полсотни слов, позволяющих кое-как объясняться с окружающими. Есть, пить, идти, взять, положить – примерно на таком уровне.

День прошел, будто прошла боль.

Их покормили – миска каши с кусочками рыбы, кусок лепешки. Потом снова дрова, затем таскали воду, убирали в конюшне – грязная работа, все то, что неохотно делает обычный человек, досталось им двоим.

Абина выполняла работу безропотно, не жалуясь, не ругаясь, Сергей же весь изошел на ругань, шипел под нос, плевался и под конец дня устал так, что еле волочил ноги. Устал и морально, и физически. Голова трещала от боли, и ему снова захотелось упасть в море, дождаться, когда им закусит водяная тварь. Сергею не хотелось смотреть на город, на суетливый порт, только упасть, забыться, уйти в сон, туда, где он еще мужчина – большой, сильный, уважаемый и сытый.

И такими неважными казались прежние проблемы – жена ушла? Да хрен с ней! Начальство достает? Да пусть бы еще лет десять доставало! Дома пусто? О Господи! Пусть было бы пусто, только бы вернуться назад, в пустое, гулкое холостяцкое гнездо с тоскующим на полке холодильника заплесневелым сыром! Такое счастье было бы увидеть этот гребаный кусок сыра!

Реальность не радовала. Как и нынешняя работа. За день изнурительного, выматывающего труда они получили по пять медяков – небольших монет размером с двухрублевки. Что на них можно купить – Сергей не представлял. Хорошо хоть покормили на ночь глядя, можно не расходовать монеты, есть время подумать, куда потратить такое сокровище.

Сергей попросился взять воды из колодца, чтобы хорошенько вымыться, отойдя за конюшню, но толстый повар возмущенно замахал руками, Абина же уцепила Сергея за рукав и отвела в сторону, заметно испугавшись непонятно чего.

Абина махнула рукой, и две замученные работой нищенки побрели по мощенной булыжниками улице наверх, от входа в порт. Трактир стоял за портовыми воротами, на территории складов, и похоже, что эти самые ворота на ночь закрывались – в будке стояли внушительного вида парни, обвешанные различными вредоносными орудиями, от дубинок, окованных медью, до коротких тяжелых тесаков, больше напоминающих мечи викингов. Впрочем, может, это и были мечи?

Сергей оценил вооружение этих парнюг и пришел к неутешительному выводу – не продержится против них и минуты. Даже в собственном, мужском теле – минут пять, если не достанут тесаки. Таких лучше пристреливать на месте, пока не разгулялись.

«Мда, этот мир не для меня. Может, это ад? А что, кто видел ад? Кто оттуда вернулся, чтобы рассказать, каково там? Думай, Серега, думай. Как выжить? Жить, как сегодня, я не согласен. Ох, не согласен!»

Снова хлюпающая жидкой грязью улица, снова ряды «курятников». Люди, не обращающие друг на друга ровно никакого внимания.

У стены – то ли старик, то ли старуха – высохший от голода труп. Голова погружена в лужу, явно мертв. Одежду уже сняли, худые ягодицы обращены к небу острыми костями, как укор и вызов Небесам.

«Вот моя судьба! Это меня ждет, если я не придумаю что-то умное!»

– Идем! Идем! – Абина потянула «Сарану» в сторону и, подойдя к какому-то человеку, заговорила с ним, указывая на Сергея.

Это был тот самый человек-башня, огромный, с глазами навыкате, медлительный, как медведь перед атакой. Сергей знавал таких людей и однажды едва не лишился жизни, когда такой вот на вид рыхлый парень едва не переломал ему кости, набросившись в наркотическом угаре. Бывший борец под слоем жира таил стальные мышцы, не до конца разрушенные химической отравой. Пришлось глушить его табуретом, хорошо, что рядом оказался опер Петька Курицын, иначе – кранты.

Сергей потом долго пинал неподвижное тело наркомана, отбив об него ногу, – мстил за страх, за унижение, и вообще – учил не нападать на полицейского при исполнении! Что будет, если каждая тварь станет набрасываться на представителя власти? Хаос, бунт, власть черни! Так всегда говорил их начальник, жестоко расправлявшийся с нарушителями порядка.