Чужеземец - Андрей Первухин Страница 5

Вскоре снова остался один, потрогал своё лицо и сморщился от боли. Избили меня основательно, ещё и голова болела, похоже, сотрясение мозга. Состояние было такое, что плакать хотелось от бессилия, да и домой хотелось. К тому же живот уже сводило судорогой от голода, а кормить меня тут никто не собирался. Даже стали посещать мысли, не лучше ли просто попытаться выхватить меч у одного из этих молодцев и подрезать одного из них. Тогда явно полицию вызовут, а я им всё объясню, мол, похитили, издевались, так что я просто пытался защитить свою жизнь. Думаю, что любой судья оправдает, да и на моей морде было написано, что избили.

Через пару часов, если судить по внутренним часам, принесли поесть, если это непонятное варево можно было назвать едой. Причём парень, который это сделал, даже на лепёшку расщедрился, только ложку забыл дать. Естественно, мясом в этом вареве даже не пахло, похоже, что просто переваренная картошка и всё, ну ещё и соли подсыпали. Порция была маленькая, я даже не заметил как её проглотил. По-моему, мне после этого ужина ещё сильнее есть захотелось. Дали ещё и попить, только простую воду и на этом успокоились.

*****

Барон Лодий сидел в своём кабинете, когда к нему прибыл десятник его дружины Дэрак. Толковый и умный воин, который всю свою жизнь прослужил одному господину. Сам он был простолюдином, но благодаря уму и сообразительности выбился в начальники, что бывало крайне редко у выходцев из народа. Да и у самого барона он был в чести, один раз даже жизнь ему умудрился спасти, впрочем, за это и стал десятником, слишком тогда аристократ впечатлился мужественностью воина. В основном у него командирами были обедневшие рыцари, которые даже доспехов нормальных на себе не имели. Одно название — воины. По сути, они являлись простыми наёмниками, только гордо величали себя рыцарями. Этим они как бы подчёркивали благородное происхождение. Многие землевладельцы старались не связываться с этими «благородными», предать могут легко, лишь бы платили.

Гораздо надёжнее иметь у себя в подчинении выходцев из народа, чести в них куда больше, чем в обедневших дворянах, а злобы меньше. Рыцари, как правило, ненавидели весь белый свет. Во время походов лютовали безмерно, насиловали женщин, убивали даже тогда, когда в этом не было никакого смысла, звери в людском обличии.

— Что у тебя, Дэрак? — Спросил барон, когда воин зашёл в кабинет.

— Человека поймали, — заявил воин. — В Ваших землях рыбу ловил.

— И зачем ты мне об этом говоришь? — Нахмурился аристократ. — Думаешь, что мне больше делать нечего, кроме того, как с браконьерами разбираться. Что, так много рыбы поймал?

— Нет, не много.

— Так плетей бы ему дали да вышвырнули за пределы моих земель.

— Так и хотели сделать, господин, только странный этот парень какой-то, — ответил Дэрак.

— И в чём заключается эта странность?

— Одет как лазутчик, но точно не воин, да и опыта передвижения по лесу нет, это сразу видно. Опять же, ведёт себя крайне странно, большинство лазутчиков стараются слиться с толпой, меньше к себе внимания привлекать, а этот наоборот.

— Может, хитрит?

— Не похоже, я даже подумал вначале, что он идиот. Перед нами вёл себя независимо, кольцо десятника его вообще не смутило, даже голову не склонил. Хотя во всех землях простолюдины спину гнут перед начальством, иногда и простым воинам кланяются, а этому хоть бы что.

— Может из рыцарей он?

— Нет, вообще не воин, хотя оружие при нём было из очень хорошей стали.

Воин протянул барону охотничий нож, который забрали у парня. Лодий внимательно осмотрел переданное ему оружие и даже присвистнул. Да, сталь на самом деле была хороша, в этом он разбирался. Смущали непонятные надписи на лезвии, неизвестный язык. Ножны простые, кожаные, такие и у него в баронстве запросто сделают.

— А сам этот ваш «лазутчик» что говорит?

— Тут ещё одна странность, он совсем не понимает наш язык, причём на каком-то бодро лопочет, но никто из нас никогда подобного языка не слышал, какой-то грубый.

— Может варвар с юга?

— Нет, их язык я знаю. Ваш травник тоже пытался беседовать с этим парнем, он же несколько языков знает, но тоже без толку.

— Может дурачка из себя изображает? — Предположил барон. — В пыточную его не посылал?

— Нет, не посылал, — покачал головой воин.

— Кстати, а травник у этого парня что забыл, он же в темнице сидит?

— Да, в темнице. Травник его лечил, стражники помяли немного.

— За что?

— Драться кинулся, одному нос сломал, вот и получил.

— Во время драки ругался на том же неизвестном языке, ни разу не сказал ничего на нашем. Будь он лазутчиком, во время избиения явно бы проговорился.

— Значит он простолюдин, у него клейма раба нет?

— Нет, господин барон, мы его осмотрели, руки у этого парня вроде бы к труду привыкшие, но не сказать, что трудился с утра до ночи, слишком нежный. Рыбу ловил удочкой, только она какая-то сложная, непонятно из какого материала сделана и крючки необычные. У наших крестьян тоже подобные имеются, но они намного хуже качеством и их если имеют в семье хотя бы пару, то уже радуются, а у этого пришлого вот, посмотрите сами.

Воин полез в карман и протянул барону коробочку с крючками.

— Такая у него не одна, несколько штук. Крючки металлические, а сама коробочка непонятно из чего сделана. Не дерево и не кожа, думали, что просто покрашенная, но нет, полностью из такого вот синего материала, даже удивительно, что я подобного за всю свою жизнь не встречал. Опять же, зачем нужно было кузнецу так много крючков делать, это сколько труда-то? Наши крестьяне ловят на нитку, а тут тоже непонятно что, причём имеются целые мотки этой странной нити.

— Принесите мне эти удочки, — приказал барон.

Минут через десять у него в кабинете