Не блуди - Николай Агапов Страница 5

даже когда он начал стучать в дверь. Толкнувши ее, Иван обнаружил, что дверь не затворена, и с нарастающей тревогой шагнул за порог. "А вдруг это "они" тут живут?" – снова проснулся неугомонный голос и напугал его до чертиков. – "И что ты мне предлагаешь – опять в лес, дурень?" Страх немного отхлынул, и ему стало легче дышать, скованность прошла, Иван решил действовать, пока доставало духу. Он решительно вошел в сени и, увидев справа дверь, снова постучал и громко окликнул хозяев. "Помнишь, голоса слышались! Где-где они, вишь никто не говорит? Куды они подевались, а?" – "Цыц, дурак", – попытался утихомирить голос Иван. Но эта брошенная капелька яда начала подтачивать его уверенность, которая неумолимо теряла силу с каждой секундой, пока он стоял перед второй дверью. "Ну, с богом!" – перекрестившись, Иван решился войти без приглашения.

Открыв дверь, он уловил какое-то движение напротив и увидел какое-то чудище, идущее на него.

"Душегу-у-уб! Нам каюк, бежим отседа!" – посеял панику голосок и пропал, оставив Ивана один на один с чудищем. Иван даже закрыл глаза, ожидая, что оно сейчас отхватит ему башку, но время шло, и он осмелился открыть сначала один, потом другой глаз. Чудище вылупилось на него и молчало.

"Хе-хе, это ж зеркало", – успокоился Иван. "Дурья твоя башка", – и он потрепал себя по взъерошенным волосам, чудище сделало то же самое.

В избе кем-то заботливо зажженная коптила воздух сальная свеча, едва освещая пол избы, оставляла зловещие черные углы, в которых таились… он даже не успел толком оглядеть их, пройдя в избу, как вдруг…

Из зеркала раздалась мелодия, и голоса запели: "На-на-на-ра-на-на". Зеркало запестрело какими-то чудными розовыми, желтыми, фиолетовыми цветами и какими-то буквами. Иван с тревожным чувством оглянулся на то место, где должно было находиться отраженное в зеркале, но ничего подобного этим ярким цветам в мало освещенной избушке не наблюдалось.

Внезапно картинка в зеркале изменилась, и какая-то странно одетая женщина начала говорить: "Мы здесь снова рады приветствовать всех присоединившихся к нам на проекте «Дом-2». А теперь к делу… По последним данным из неопровержимых источников вот тот молодой человек в зеленой куртке, чье имя даже не хочется произносить, в связи с недавними событиями в нашем доме, хочет сделать какое-то заявление, которое, кстати имеет дело и до тебя, моя дорогая Ксюша. Ну вперед…"

Иван смотрел на сменяющиеся картинки и людей как завороженный, он не заметил, как сел на табурет, услужливо поставленный кем-то перед «зеркалом». «О что за чудесное зеркало», – мог бы подумать Иван, если бы мог вообще думать в данный момент. Перед тем как сесть на табурет, он и не заметил, как наступил на разбросанные тут и там по полу капельки олова, которые тускло отражали голубой свет, льющийся из «зеркала». И слава богу, что не заметил, а то надумал бы опять чего!

Они сидели вдвоем – Иван и его внутренний голосище, который комментировал все происходящее на экране (он, однако, быстро втянулся!): "Во дают! Да как же можно?! Так ее, так!" И прочее в этом духе, Иван же удосужился более тихой роли. Он, не отрываясь, вглядывался в мерцающее «зеркало», с каждой секундой все глубже и глубже погружаясь в его пустоту, а в уголке рта скопилась и потекла вниз тоненькая паутинка слюны.

Если бы «зеркало» могло отражать, то оно бы показало, как в проеме позади Ивана появилась черная тень. Сальная свеча вспыхнула ярче перед тем, как потухнуть, и высветила старика с седой бородой. Вот когда бы действительно мог пригодится тот внутренний голос, что досаждал Ивану, но увы они были оба поглощены. А в глазах старика горела кровавая злоба и голубой огонь, а на губах треснула плотоядная улыбка в предвкушении… Он знал, что Иванов страх был также сладок, как соленый пот холодными ручьями стекающий с его спины, когда он мыкался в тумане, спасаясь от навязчивых шагов… его шагов.

Солнце взошло, как и водится на востоке, прочесало своим золотым гребнем леса, наполнявшиеся криком птиц, жужжанием насекомых и движением различных зверей. Запустило свои лучи и в одинокую избу на опушке леса. Лучики упали на капли олова, рассыпанные множеством клякс по полу и отразились солнечными зайчиками на стене. В этом месте была не закопченная сажей область, словно тут висела недавно кем-то унесенная икона. И было в этой избе тихо, очень тихо, только скрипел ставень, звуком напоминая смех – старческий, скрипучий, бесконечный смех.