Сашка - Андрей Готлибович Шопперт Страница 5

— Надо доктора, — не стал дожидаться перевода Кох. Передумал, знал, что микстур от этого не существует, это, блин — генетика. Но в будущем их как-то развивают, упражнения есть специальные. Социализируют. Вон какое слово хорошее вспомнил.

— Так сейчас же и пошлю за Тимофеем Иоганновичем? — выслушав перевод, обрадовалась Наталья Андревна. И решительным быстрым шагом покинула комнату сына.

Мать ушла… Эта мать его моложе. Между прочим, бытует мнение в книгах так точно, что в прошлом люди быстро стареют и в пятьдесят женщина уже старуха совсем. А вот Наталья Андреевна из этого стереотипа резко выделялась. Это была худая довольно высокая женщина, где-то метр семьдесят, с совершенно не обезображенном морщинами лицом, с тонкими кистями и длинными пальцами, с совершенно белой, не тронутой пигментными пятнами, кожей. Платье, вопреки ожиданию, не было огромным балахоном на корсете, с декольте позволяющем до пупа. Нет, оно обтягивало фигуру и было застёгнуто спереди на пуговки почти под шею, тоже не кажущую старой. Возможно есть чисто генетически предрасположенные к этому люди, не стариться рано. Был же в советском кинематографе актёр Кваша, который в семьдесят играл молодых любовников. Из такой породы видимо и княгиня. Да, княгиня, а следовательно, и Сашенька-дурень носили фамилию Болховских и Сашенька был сыном князя Сергея Борисовича Болховского, погибшего в 1814 году в Париже, можно сказать в последний день войны. Насколько понял Виктор из разговора матушки с управляющим, князь был майором артиллерии и прибыл к Парижу буквально за день до смерти. Был он ранен под Лейпцигом. Лечился в деревне у себя, а в четырнадцатом году выздоровел и поехал дальше бить Бонопарту и в последнем бое где-то в предместьях Парижа пуля угодила ему в сердце. Там и похоронен. Ну и во время лечения, перед самым отъездом, у них с Натальей Андреевной и получился Сашенька.

Был ещё один сын у князя Болоховского — Виктор, который погиб под Березиной. Ещё была дочь на десять лет старше Сашеньки, и она теперь в Туле живёт с мужем. Двое детей у них. Самое интересное, что фамилию не пришлось менять княгине. Так Болоховской и осталась. Муж её — прапорщик в отставке князь Николай Иванович Болоховский был ну очень дальним, наверное, родственником, так как церковь препятствий к браку не узрела. Сейчас муж служит или работает, пойди тут разбери, на оружейном заводе в Туле. Кем Виктор пока не понял. Но князь и воевал, явно не слесарем.

Доктор прибыл только на следующий день. Это был маленький человечек с большой лысиной и большими холодными пальцами, которыми он ощупал всего Сашеньку-дурня. Ничего не нашел эскулап и недоумённо уставился на княгиню.

— Есть ли упражнения по развитию речи? — спросил, решившись, Виктор Германович. Получилось, что-то похожее на: «Ес ле нея по витя еси?»

Доктор снова на княгиню взор перевёл, вопросительно брови домиком подняв.

— Машка? — перевела стрелки княгиня Болоховская.

— Спрашивает решеня по убитию печи…

— Ты чего мелешь, дурище?! — бамс, переводчица плюху отгребла.

— У-у! — поднял кривые ручонки Сашенька.

— Что ты говоришь, сынок? Повтори, — оставила девчонку в покое маменька.

— Как научиться говорить? — попытался снизить уровень образованности Кох. «Упражнения» и «развития», да «речь», слова явно не имбецильные.

— Барин просит научить его говорить, — несколько опасливо, оглядываясь на княгиню, пропищала переводчица.

— Упражнения по развитию речи? — дошло до лысенького доктора. — Наталья Андревна! Этого не может быть! Это прорыв в медицине! С такой болезнью таких сложных предложений не произносят!

— Так есть? — напомнил о себе Кох. (ак есь).

— Барин есть просит.

— А, дурище! — опять прилетело девчонке на этот раз пребольно, и та заревела. — Я теперь и сама поняла. Спрашивает Сашенька, есть ли упражнения? Правильно, сыночка? — Виктор кивнул.

— Логопед нужен, — доктор всё ещё улыбался во весь щербатый рот.

— А есть в Туле? — княгиня поманила отскочившую Машку, — Стой тут и не реви, за дело получила. Внимательней слушай.

— Я переговорю с Карлом Христиановичем. Мы к вам через неделю наведаемся. А сейчас могу посоветовать Сашеньке слова с «р» почаще вслух произносить. Ворота. Скажи «ворота». — Доктор медленно с артикуляцией губами, да и всем щербатым ртом, произнёс.

— Ох-а, — попробовал Виктор.

— Замечательно. Так по нескольку часов в день и тренируйтесь, голубчик, — похлопал его по голове лысенький. — Завтра же в Тулу выеду и даже потороплю Карла Христиановича. Небывалый случай в медицине. Он тоже загорится!

— Пойдёмте, Тимофей Иоганнович покормлю вас на дорожку, да и чарочку винца поднесу. В честь такого события не грех. Опять же Вознесение завтра. Ах, вы же басурманин, ну за радость, что Сашенька выздоравливать начал.

Событие пятое

Напевал Виктор Германович умываясь утром. Про себя, понятно, напевал. После визита доктора он решил, что, лежа на кровати и проклиная карася, да себя жалея, содеянного не исправишь. Нужно попробовать это тело превратить в нормальное, а не сожалеть о старом. Ежу ясно, что с этой двадцать первой хромосомой ничего не сделать. Она есть, и это не лечится. Не помогут лекарства. А что поможет? Трепанация? Но, с другой стороны, он соображает не как трехлетний ребёнок, а вполне себе как шестидесятилетний взрослый мужик с двумя верхними образованиями и огромным жизненным опытом. Уж говорить нормально точно должен научиться. Ну и ходить. Это же мозг сигналы руками и ногам подаёт. У него теперь с мозгом, наверное, всё в порядке. Опять