Ванька 12 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич Страница 5

Однако, с доски объявлений лист так и не убирали.

Мне даже любопытно стало, что за такая грамотка?

«… работники больницы обязаны подчиняться всем законным распоряжениям лиц, несущих ответственность за правильное ведение дел в учреждении, в случаях, вызывающих сомнения в отданным администрацией распоряжениях, работники, не приостанавливая распоряжения, должны заявить в соответствующую союзную инстанцию (месткому или делегату). Возложение администрацией на рабочих и служащих каких–либо служебных обязанностей в свободное время от работ, а также в выходные дни, не допускается. Работники губбольницы не могут быть использованы администрацией для личных услуг и поручений».

Тут я на себе чей-то взгляд почувствовал. Кого-то моя персона сильно заинтересовала.

Стекло доски объявлений за моей спиной никого не отражало.

Интересненько…

Глава 8

Глава 8 Как меня задумали полечить

Оборачиваюсь — никого.

Кто же на меня тогда весьма пристально смотрел? Почудилось?

По окнам больничного здания глазами пробежался. Опять же — пусто, только на утреннем солнышке стекла поблескивают.

Дела… Пора током мне лечиться…

Я ещё немного погулял по территории теперь уже народной губбольницы Вятского губздрава, ранее — больницы губернского земства. Даже через Московский тракт перешел и рядом с павильонами психиатрической лечебницы прошелся. В барак, где я в своё время трудился, заходить не стал. Вряд ли там что-то изменилось. Если заглянуть, даже можно и знакомых пациентов из числа неизлечимых хроников встретить. Куда им деваться? Они там долгие-долгие годы под наблюдением могут находиться. Что при императоре Николае Александровиче было, то и сейчас при советской власти осталось.

Так, а что это дверь в барак открыта? Совсем не порядок! Разбаловались тут они без Спиридона Спиридоновича! Что, послабление от рабоче-крестьянской власти объявили в лечебно-охранительном режиме при пользовании умом скорбных⁈

Разбегутся пациенты, а потом лови их по городу или в полях-лесах. Причем, не все они и безобидные. Могут некоторые и плохого наделать. Не со зла, а из-за своей болезни.

Тут мне со спины по голове и прилетело. Не полотенцем мягоньким, а чем-то твёрдым. В который уже раз таким образом белый свет в моих глазах выключили.

Что всё по голове-то? Других частей тела не нашлось?

Через какое-то время сознание ко мне вернулось, а вот возможность смотреть глазами — нет. Какой-то вонючей тряпкой мои глазоньки были завязаны. Так ещё и конъюнктивит заработать можно! Что, чистенькой тряпицы не нашлось? Никакого понятия о гигиене органов зрения не имеется?

Руки? Связаны.

Ноги? Та же ситуация.

На чем-то похожем на стул сижу.

Это, что всё значит? Как-то совсем не хорошо встречает меня Вятка…

Сыростью ещё тянет. Гнилью какой-то.

Одно радует, что не в гробу очнулся. Про подобное я как-то слышал.

Так, со слухом у меня что? Вроде — нормально. Даже шепоток какой-то слышу.

— Он?

— Он.

— Точно, он?

— Точно.

Тот и другой голос совершенно без эмоций. Вопросительные интонации я больше даже не слышу, а сам додумываю.

— Точно-точно?

— Точно-точно.

— Хорошо.

— Хорошо.

Голоса глуховатые, бесцветные, слова несколько тянут.

— Младший надзиратель наш.

— Палатный.

Стоп. Третий голос появился.

Я даже не заострил внимание на том, что меня кто-то как младшего палатного надзирателя опознал. Да, был я в такой должности, но сколько уже с того времени минуло…

Интересно, сколько их всего?

Понял я уже, что это тутошние пациенты психиатрической лечебницы. Как раз те, что из нехороших. Болезнь в них сидит и правит, на плохое толкает…

Что они удумали? Явно, не завтраком накормить меня желают.

— Вы бы развязали меня, — подал я голос.

— Ожил, — констатировал факт первый голос.

— Быстро, — вступил в разговор второй.

— Нет, — проявил себя третий.

Что — нет? Небыстро в себя я пришел? Или, это — отказ меня развязать?

Скорее — второе.

— Развяжите, пожалуйста, — вежливо попросил я.

— Нет. Сейчас твой ум больной будем к жизни возвращать.

Меня аж передернуло. Во врачей они поиграть задумали!

Тут мне в голову анекдот пришел, ещё дома слышанный. Сидят де трое в палате и спорят, кто такой врач. Один говорит — у кого халат белый. Второй — что не просто халат, а именно с короткими рукавами, не с длинными и не на завязках. Третий имеет своё мнение — не просто халат, а такой, в кармане которого ключ от дверей лежит. Вот эти гаврики сперли ключи и сейчас себя врачами посчитали. Мой ум больной решили к жизни возвратить.

Освободить руки не получалось. Связали меня крепко. То же наблюдалось и в отношении моих ног.

Чем они меня лечить собираются? Только ведь утром вспоминал, что током мне было бы нужно оздоровиться! Накаркал!!!

Между тем рядом со мной начался консилиум. Предлагались в его ходе и очень смелые методы, научного обоснования не имеющие.

Погулял по больнице, называется… Что меня сюда потащило?

Тут скрипнула дверь, что-то с грохотом упало.

— Тут они! — заорал кто-то мне невидимый. — Тут! Нашли!

— Ну, выходи! — рявкнул ещё кто-то. — Быстро!

— Что здесь творится? — последнее было произнесено уже взволнованным женским голосом.

Глава 9

Глава 9 Доктор Громозова

— Вот… Сбежали, ключи стащили… — оправдывался невидимый мне мужчина. Щепоточку интеллигентности ему в голос было бы нелишне добавить.

— Тут ещё кто-то есть! — опять рявкнуло где-то сверху.

Слава тебе, Господи! Наконец и меня заметить удосужились…

В мою сторону сверху пробухали сапоги.

— Нож давай! Тут такого напутано! — это опять тот, глазастый, что меня обнаружил. — Межеумки недоделанные…

Женский голос тем временем громко отчитывал пациентов, что меня исцелять по своему разумению хотели. Хороший такой голос, приятный. Мне он сразу почему-то понравился. Слушал бы и слушал.

Наконец от веревок меня освободили, под руки вверх по ступенькам повели. Такая поддержка сейчас была не лишней — ноги у меня что-то заплетались.

— Повязку снимите, — попросил я пока ещё невидимых мне спасителей. Руки у меня только-только отходить начали, ещё плохо чувствовали и пальцы еле-еле шевелились.

Сняли.

Ох, хорошо-то как!

Весь я был в какой-то столетней паутине.

Ну, правильно. Если пациенты психиатрической лечебницы, то это ещё не значит, что круглые дураки. Ключи вон украсть они смогли, лечить меня утащили в малопосещаемое место. Почему малопосещаемое? А, паутина об этом свидетельствует. Давно там никого не было, вот и успели пауки там всюду свои ловчие сети раскинуть.

— Извините, пожалуйста. — ко мне подошла очень миловидная на мой взгляд женщина. — Все виновные в этом инциденте будут строго наказаны. Да, я — старший врач Вятской психиатрической лечебницы Громозова Людмила Константиновна.

— Красный, Нинель Иванович, доктор медицины, — представился я на прежний манер. Так мне показалось почему-то правильным.

— Ой, как неудобно! Ещё и коллега! — щечки у Людмилы Константиновны заиграли красненьким. Ушки от них не отставали.

— Ничего страшного. Всё же хорошо завершилось.

Я стоял и улыбался во весь рот с идиотским видом. Весь в пыли, паутине, глазами моргаю. Что-то нехорошее туда всё же попало с грязной тряпки. Руками тереть я пока глаза опасаюсь. Они у меня очень отдаленно стерильные. Ну, пусть слёзки немного там сейчас всё лишнее вымоют…

— Платок возьмите. — заметила мои страдания старший врач.

— Спасибо. Не помещает.

Я промокнул глаза. При этом немного рожи покорчил.

Людмила Константиновна на это даже хихикнула.

— Вот, смешно Вам… А меня чуть там лечить не начали.

Я рассказал доктору-психиатру о чуть-чуть нереализованных задумках её пациентов. Людмила Константиновна нахмурилась.