Джони, о-е! Или назад в СССР - 2 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич Страница 5

Меня буквально «колотило» от гнева. Два индюка сидят и занимаются нравоучениями, блять. У самих, небось, рублей под триста зарплата… Я подумал, что сейчас можно бы и поплакать, что и сделал. Слёзы легко вырвались наружу, а я, воспользовавшись тем, что они находились в шоке от моей истерики, метнулся к двери и выбежал из кабинета. Надоело мне перед ними изображать пай-мальчика.

— Да, пошли они! — думал я, сбегая по широкой лестнице, стланой красной ковровой дорожкой.

Следом за мной метнулась симпатичная помощник первого секретаря, но я успел прошмыгнуть мимо милиционера и выскочил на улицу, с трудом открыв тяжёлую входную дверь.

— Нахер-нахер из этого дома, — подумал я, взяв резкий старт вниз к автобусной остановке. Обернувшись, я увидел, что помощница «первого» осталась стоять на «парадном крыльце», так как не была одета. Я же лишь натянул на голову заячью шапку и застегнул своё пальтецо, ибо раздеваться в кабинете райкомовского начальника предусмотрительно не стал. Не ждал я от них ничего доброго. И не жду, несмотря на все их посулы.

— Аудиозапись нашей беседы передашь куратору, — спокойно сказал «первый». — С секретарём парткома «Радиозавода» переговори. Идея, думаю, неплохая.

— Не разрешат, Юрий Иванович.

— А ты спроси! — надавил голосом первый. — Не один же он такой, действительно? Может, если им дать идею, как сказал этот «малыш», мы там соберём таких же умных ребят.

— Таких не соберём, — покрутил головой «третий». — Это уникум. Его прагматизм ошеломляет. И идеология… А ведь он Ленина спародировал. Не показал, а спародировал. Не показал, а спародировал. «Вожди», — говорит, — «найдутся»… Ну и фрукт! Может в «дурку» его, пока не поздно?

— Да-а-а, — неопределённо протянул «первый».

— Такие прагматики и уводят за собой несознательные толпы, — проговорил «третий», не дождавшись ничего от «первого». — Вот придёт ему в голову какая-нибудь идея, и уведёт.

— И куда он уведёт? — наконец не выдержал «первый». — Ты же сам слышал, он — «кустарь одиночка».

— Кустарь-то он может быть и одиночка, а лидер в том музыкальном коллективе однозначно он, а не Попов. Тот же сам признался, что и сам готов подчиняться этому… пи*дюку.

— Да-а-а… Есть у него дар командовать. Бесспорно, есть. Такой, или банду соберёт, или своими песнями бунт учинит.

— Вот и я о том же, Юрий Иванович! Давайте отправим его на «Шепеткова»[1]. Всё равно он рок играть не перестанет. А это — музыка бунта!

— На Шепеткова отправить, всегда успеем. Сейчас надо провести «диспансеризацию», «выявить» у него любую «патологию», а там видно будет. Но это лишь моё мнение. Пусть решают «там».

Первый ткнул большим пальцем левой руки себе за спину.

[1] На улице Шепеткова во Владивостоке находится психоневрологический диспансер.

Глава 4

«Там» тоже слушали плёнку, но не выступления «группы Дряхлова», а прослушки спортзала между ними и после того, как новогодний вечер закончился.

— Они там, что убили кого-то? — спросил полковник поднимая взгляд на подчинённого.

— Похоже, что сами поранились. На стекло разбитое «Семёныч напоролся», а объект оказал ему первую помощь. На следующий день «объект два Семёныч» обратился в травмпункт. Ему оказали медицинскую помощь: порезы от стекла и перелом обеих костей правого предплечья. Сказал, что поскользнулся и упал.

— Закрытый перелом… — продолжил полковник.

— Врач травматолог обратил внимание на то, что шина наложена из подручных материалов, но профессионально.

— И тут, он, шельмец, профессионал, — покрутил головой полковник. Какой-то пионер-герой из… из… сказки про Мальчиша-кибальчиша. Хотя… Нет там никакого пионера-героя. Ну, ты понял, короче. Это в детских рассказах про войну пионеры пускали под откос поезда. Но мы знаем, чем они по-настоящему занимались. Герои — да, но не… Ах!

Полковник нервно махнул рукой.

— Не о том говорим… Значит, как я понял из записи, новогодний вечер у них удался?

— Более чем! В восторге все: дети, учителя, подростки. Дряхлова после той песни, иначе, как Джони, и не называли.

— И как воспринята песня?

— Нормально воспринята. Всеми. Никто, в общем, и не понял ничего. Все были весёлые, радостные.

— То есть навеселе? — хмыкнул полковник.

— Не без этого.

— Не заметили никого, кто бы интересовался выступлением со стороны?

— Там сложно было выявить заинтересованного человека. Много людей стояло перед окнами спортзала со стороны улицы. Дети из младших классов, взрослые. Всех привлекла громкая необычная музыка. Многие взрослые гуляли на улице с детьми суббота всё-таки.

— Да-а-а… Пятидневка же. Всё, представляешь, привыкнуть не могу. Мы-то работаем почти без выходных…

Подчинённый мысленно хмыкнул.

— Всех сфотографировали, отрабатываем.

— С Семёнычем больше не говорили?

— После того, как он спустил нашего сотрудника с лестницы, нет.

— Понятно. Не трогали его?

— Как можно, товарищ полковник? Уважаемый человек… Хоть и не из нашего ведомства… Да и вы особо подчеркнули.

— Молодцы. С ним уже те, кому он доверяет, пообщались. И со вторым Халулаевцем тоже. Пусто всё. Сказали, пришёл уже не только с идеями, но и с эскизами абсолютно технически подготовленным. Кстати, знаешь, как он магниты резал? Электрической дугой двести двадцать вольт. Трудовик сообщил, а с ним поделился Дряхлов. Оказывается, если начертить грифелем на магните линию и коснуться с её концов электродами, подключёнными в сеть через лампу накаливания, то дуга режет магнит по этой линии. Представляешь? Вот ты, майор, знал это, имея электротехническое образование?

— В принципе знал, но точно бы не догадался, если бы пришлось.

— Во-о-о-т… А он догадался. Он, двенадцатилетний пацан, догадался.

— Этого не может быть, — покрутил головой майор. — Кто-то его ведёт.

— Зачем, майор? Зачем кому-то его вести? И как мы не можем этого кого-то обнаружить, если это мы ведём мальчишку уже пять месяцев.

— Значит, кто-то расписал все процессы изготовления оборудования, а мальчишка просто следует написанному. Отец не может как-то в этом принимать участие?

— Мы не знаем. Ты же в курсе, что он в негласном розыске?

Майор покрутил головой.

— Из «шаражки», где содержался и работал, Дряхлов Виталий Романович исчез, совершив побег, более двух лет назад. Он вполне себе может находиться рядом с семьёй и иметь с ними контакты.

— Не клеится, — покрутил головой майор. — Не может он поддерживать с ними контакты.

— Почему это? — удивился полковник.

— Из последних разговоров понятно, что мальчик не против, чтобы Семёныч жил с его матерью. Да и она, вроде, как испытывает к старику симпатию.

— Да какой же он старик? Ему пятьдесят только. И мне пятьдесят. Я, что, старик?

— Ну, — тридцатилетний майор смутился. — Пьёт он. Выглядит на все семьдесят.

— Это да… А может наоборот, так отец задумал. Женить жену на Семёныче. Теперь после его побега им точно не светит увидеться. Дурак… Досидел бы в шаражке свои семь лет. Это же не зона и не тюрьма. Я узнавал… Их даже на волю отпускали… С сопровождающим, конечно…

— Не-е-е… Не похоже. Поведение мальчика адекватное. Только умный слишком стал. Хотя… Так говорят окружающие, а кто его хорошо знал? Может он и раньше таким был? А сейчас проявилось. У меня так с математикой было. Надоело двойки получать и разобрался. Пятёрку в аттестате имею.

— Бывает, согласен. В курсе, с каким предложением наши партийные отцы-командиры выступили? Пи*дец живодёры. Мальчонку в дурдом отправить…

— В курсе, читал рапорт куратора.

— Мальчонка им в районе наделал шороху с РОНО, теперь со своими песнями. Они просто не знают, что с ним делать и что от него ждать. Боятся ЧП районного масштаба, блять. Посмотрели бы, что у них комсомольцы на своих слётах творят и в кабинетах райкома! В одном же здании находятся! Пусть блядство в своём доме прекратят пока ЧП не произошло! Даже если малец папкины тетради нашёл и в них разобрался, его в школу с физико-математическим уклоном отправлять надо, а не в дурдом.