Слово Идальго. Карибское море (СИ) - Махров Алексей Страница 51

— Я в стеганке дырочку проковырял — так внутри оказался не войлок, а крошка из коры пробкового дерева! — Сказал Макаров. — Упав в воду в этой броне, ты не утонешь.

— Ну-ка, ну-ка! — Огастин протиснулся вперед и протянул руку. — Позвольте!

Получив от Макарова броню, кавалерист несколько секунд осматривал её, слегка потряхивая и вдруг, подбросил вверх на пару метров. Свистнула выхваченная из ножен длинная кавалерийская шпага, раздался звон соприкоснувшихся кусков металла и… «бронежилет» улетел на берег от могучего удара.

— Ты чего творишь, дон Огастин?! — Охренел от увиденного Артём.

— Проверяю на прочность! — Невозмутимо ответил де Нюор. — Эта странная кираса показалась мне очень легкой. Эй, боец, принеси сюда эту штуку!

Один из кавалеристов бегом притащил броню. Собравшиеся на причале военные тщательно ее осмотрели и нашли на одной из пластин небольшую царапину.

— Ого! А эта хреновина очень прочная! — Похвалил Огастин. — Я таким ударом стальные шлемы плющил. Прорубать, конечно, не прорубал, но ошеломить умел качественно! Мне начинают нравится эти находки! Что еще нашли на корабле?

— Пистолеты! — ухмыльнулся Макаров. — Лагбе, тащи!

Старшина телохранителей принес ящик из полированного сандалового дерева. Когда Туге открыл крышку, все присутствующие ахнули — лежавшие внутри предметы были, скорее, предметами искусства, чем банальным оружием! Пистолеты были двуствольными, с колесцовыми замками, украшенные изящной гравировкой, выполненой в непривычной для жителя Европы манере.

Приехавший через полчаса (гнал лошадь галопом!) Джу Минж, увидев «пулемет», обнял смертоубийственную машинку, как родного человека и прослезился. Удивленные таким проявлением чувств военные переглядывались, не понимая смысла происходящего.

— Это же моё, моё изобретение! — чуть ли не со стоном произнес наконец «Товарищ Джу». — Я для князя Вана в одной из столиц Поднебесной эту машину сделал.

— Да ты, оказывается, неизвестный науке технический гений! — с усмешкой сказал Артём. — Я думал, что такие штуки только в двадцатом веке изобретут!

Все присутствующие военные переглянулись и покачали головами.

— Значит так, дорогие товарищи: сажаем на бригантину двадцать солдат! — скомандовал Артём. — Это только для начала! — объяснил он, увидев вскинувшегося дона Огастина. — Будем обучать по очереди — ведь кому-то надо и наши фермы оборонять! Значит, сажаем двадцать солдат, порох, картечь и пули в тройном комплекте! Воды и продуктов на неделю! Про дрова для камбузной печки не забудьте! Уходим сегодня с заходом солнца! Со мной идет дон Северин. Здесь за старшего лейтенант де Нюор! Как вернёмся из похода — поменяетесь! Джу Минж, собери вещички — отправишься с нами, поможешь разобраться со всей этой механикой.

Офицеры бросились исполнять приказ командира.

— Товарищи волонтёры! — уже по-русски обратился к морякам Артём. — Вы у нас единственные морские офицеры, так что на вас вся надежда: за оставшееся до возвращения французской эскадры время научите моих людей управлять парусами!

Апраксин и Макаров молча поклонились в ответ.

Небольшой кораблик вышел из крохотной бухты с последними лучами солнца. Стремительно надвигающаяся темнота тропических широт мгновенно скрыла берег. Чернокожие матросы достаточно ловко поставили паруса, а русские моряки взяли курс на северо-восток. Полюбовавшись на сияние звёзд и загадочное свечение моря, Артём прилег прямо на палубе, положив под голову одеяло из шерсти ламы. Легкое покачивание разогнавшейся бригантины усыпило парня уже через пять минут. Начинался новый, морской этап здешней жизни. Пора было из бывшего королевского гвардейца и землевладельца превращаться в «грозу морей».

Глава 20

«Гроза морей»

На рассвете Артёма разбудили соленые брызги (кораблик сменил галс и палубу начали захлестывать небольшие волны) и тёплый, но пронизывающий ветер.

С восходом солнца ветер усилился, а солёные брызги заставили поднять как временный капитан, доложил Артёма, как командующему походом, что ночью происшествий не было, курс норд-норд-ост, больных и пропавших без вести не найдено. Начало тренировочного рейда началось довольно удачно.

После завтрака, состоявшего из куска хлеба и кружки теплой затхлой воды, для профилактики закисленной уксусом, «морские пехотинцы» под командованием дона Северино вытащили на палубу сразу пять пулеметов и принялись их изучать под чутким наблюдением китайского инженера. Как понял из его объяснений Артём, практическая скорострельность данного «агрегата» составляла около ста выстрелов в минуту.

— Ого! Это же настоящая «коса смерти»! — восхитился парень. Ему, привыкшему к механическим гаджетам двадцатого и двадцать первого века, хватило пяти минут на изучение «пулемета системы Минжа», а солдаты только озадаченно чесали затылки, когда «товарищ Джу» инструктировал как пользоваться клино-поршневым затвором, словно это было нечто несусветное. Мотивировав бойцов, проявлявших особенное рвение в изучении новейшей военной техники, обещанием дополнительных денежных премий и внеплановых увольнительных, Артём отправился изучать морское дело.

Макаров к тому времени отправился спать после ночного бдения, а сменивший его на боевом посту Апраксин принялся показывать парню, как правильно брать в руки допотопный секстан, именуемый астролябия и определять с его помощью своё место в море. Теоретически широту можно определить и по полярной звезде. Одна беда, ночью не видно горизонта и результат получится как в анекдоте: — «южнее полярного круга, но севернее экватора». Давая краткий теоретический курс навигационной науки, русский волонтёр рассказал несколько историй из своей, наполненной непрерывными приключениями, жизни.

Время от времени Апраксин командовал смену галса, черные матросы вполне сноровисто лезли на мачты, скрипел такелаж и гудели ванты, корабль менял курс. Артём внимательно следил за всеми действиями военного моряка, тщательно фиксируя их в памяти.

Морские пехотинцы наконец-то освоили теорию управления «пулеметов системы Минжа» и приступили к практическим стрельбам. Даже сейчас, поначалу путаясь в последовательности операций, толкаясь локтями и мешая друг другу, бойцы выдали невиданный в этом времени результат скорости стрельбы — по двенадцать выстрелов в минуту на каждый «девайс». На радостях Артём громко объявил, что дарует каждому члену экипажа по стопке пальмовой водки к обеду, время которого как раз и наступило.

Самым тяжёлым испытанием оказалась кормёжка: основным блюдом, после того, как доели взятый с на берегу хлеб, была похлебка из вяленой рыбы, которую негры рубили в кашицу. В качестве «второго блюда» шла солонина (к счастью, пока еще свежая) с лепешками из пресного теста. Артём с трудом ел «эту мерзость», только по причине голода, а его команда реально наслаждалась сим «деликатесом». Несколько иное «лакомство» предложили волонтёры: прокаленные в печи ржаные сухари, которые эти «железные» люди ели на десерт, рассасывая во рту, как карамельку.

На пятый день бригантина подошла к каким-то крошечным островкам, показавшимся Артёму спасительным раем. Поставив корабль на якорь в довольно уютной бухте, матросы и морпехи разбили лагерь на берегу и по распоряжению командира организовали «праздник живота» — собирали на дне огромных моллюсков, тут же их варили и без промедления пожирали.

Внезапно рядом с островом появились чужие паруса, причем не на горизонте, а рядом, практически у начала кораллового рифа — расслабленная импровизированным «отпуском» вахтенная команда прохлопала ушами потенциальную опасность. За что Артём тихонько пообещал сгноить раздолбаев в нарядах после возвращения на базу.

Взобравшись в сопровождении офицеров на прикрывавшую бухту скалу, парень осторожно оглядел море. Всего кораблей оказалось три — первым шёл военный корабль класса «фрегат», чья мощь чувствовалась даже при закрытых орудийных портах. Форштевень легко вспарывал лазурную гладь.