Крестоносец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 53

[1] Здесь имеются в виду попытки Иоанн Васильевича оправдаться в глазах сбежавшего Курбского и усовестить только в их знаменитой переписке.

Глава 7

1559 год, 19 августа, форт Никольский

Дмитрий Павлович или в прошлом Митька был сыном незадачливого купца из Пскова, который разорился и попал в личную зависимость. Но жизнь Митьке дала возможность выбраться и не только реабилитироваться, но и сверху прилично набрать. И за себя, и за родителей, которых он перевез уж в Новый свет — в небольшое русское поселение на острове Манхеттен. Которое он сам и основал… первую русскую заморскую колонию.

Добравшись до Дании Дмитрий узнал о начале войны и множестве польских, литовских и ливонских каперов на Балтике, что старались перекрыть торговлю по Нарве да Неве. Поэтому дальше двинулся со всей осторожностью. А то, мало ли, они и в Северное море выглядывают?

Понятное дело, что он вел небольшую эскадру. Но всякое бывает? В конце концов ему, сугубо мирному обывателю, вступать в боевые действия не хотелось совершенно.

Да, он теперь имел три галеона. Причем достаточно больших.

Да, на них стояла вполне приличная артиллерия.

Да, имелась неплохая команда, как артиллерийская, так и верховая, что позволяло достаточно ловко стрелять да маневрировать.

И он сам уже в судовождении мал-мало поднаторел. А где не понимал, то имел опытных капитанов.

Но все одно — не видел никакого смысла в лишнем риске.

По сути он эту эскадру и сколотил из-за опасений всякого рода пиратов, каковых хватало всюду. Доходило по слухам до смешного. Местные жители, соблазнившись чем-то особенно ценным и вкусным, могли легко попытаться совершить захват того или иного судна на лодках во время ночной стоянки. Далеко не всегда и не везде. Но в том же Новом Свете лихих голов хватало. И это все не говоря про бурное пиратство, которое развернули сами датчане. У тех, насколько купец знал, был строгий запрет трогать корабли с русским флагом, но дураков оно всегда и везде хватает. Поэтому держался он на стороже весь путь. Впрочем, как и всегда.

Отвернув у Дании на север и пройдя вдоль берегов Норвегии, Дмитрий достиг со своими кораблями Кольского полуострова. И обогнув его вошел в Белое море, по которому форта Никольского и достиг.

Здесь уже во всю свою ширь стала проявлялась рука Державной торговой компании (ДТК), третью которой владел лично Царь, третью Андрей, а третью прочие купцы. Эта компания за очень непродолжительный срок смогла установить контроль за всей внешней торговлей московской Руси. При этом иноземные купцы могли вступать в эту кампанию и, торговать уже действуя от ее имени и в ее интересах. В том числе и за пределами Руси.

Главными ее морскими торговыми узлами на Балтике стали Нарва и новый порт в устье Невы — Петроград, поставленный там, где швецы позже бы поставили Ниеншанц. То есть, на слиянии Охты и Невы. Там уже удалось возвести небольшую древесно-земляную крепость, под защитой которой поставили склады и организовали якорную стоянку.

Ивангород же, что стоял в оппозицию Нарвы, объединили с ней в один город и стали соединять стационарным мостом. Более того, вкладываться в развитие укреплений, для защиты от вторжения со стороны Ливонии.

На юге в ведении ДТК находились порты Азов и Астрахань. Через Азов пошла торговля мехом, в первую очередь с Трапезундом. А через Астрахань разворачивалась большая торговля с Персией, прежде всего шелком, тканями и древесиной.

Самую же бурную деятельность Державная торговая компания развернула на северном направлении. Не столько для торговли внешней, сколько для организации промысловых станций и сети торговых факторий.

Николо-Корельский монастырь был свернут в следствие церковной реформы и превращен в Никольский форт. Строго военный объект, который начали вдумчиво перестраивать. По принципу крепости-звезды бастионного типа с мощными земляными валами, облицованными камнем. Ну и церковью с высоченной колокольней, выступавшей одновременно и главным наблюдательным пунктом, и маяком.

Портом же морским на Северной Двине стал городок Архангельск, который не только успели заложить, но и переселили туда всех жителей из Холмогор. В новые добротные дома, специально поставленные там. Причем городок строили сразу по правильной планировке с учетом требований жизни на севере. Для чего по реке было спущено на плотах много строительного леса, кирпича, черепицы и прочих материалов.

Здесь, в Архангельске располагалась не только якорная стоянка для морских судов, но и целый комплекс различных сопутствующих объектов. Таких как склады и даже небольшой бордель для моряков, дабы те не терзали местных матрон и девиц.

Но одним Архангельском Державная торговая компания не ограничилась на севере и стала расширять да укреплять Колу — крохотное поселение рядом с еще несуществующим городом Мурманск. Это ведь незамерзающий порт на севере, откуда промысловики могли действовать всю зиму. Вывозя по весне «добычу» в Архангельск и далее по Северной Двине на Русь.

Вот там-то Дмитрий Павлович и прихватил шкипера. Не столько для того, чтобы проще было дойти до Архангельска, чтобы поболтать и узнать новости.

В Коле была возведена крохотная древесно-земляная крепость — форт Мурман — о четырех бронзовых пищалях калибром по двенадцати фунтов каждая. И имелся уже небольшой, но крепкий гарнизон, чтобы можно было отбиться от пиратов в случае чего или еще каких злоумышленников.

Вдоль Северной Двины Державная торговая компания уже успела к концу лета 1559 года завершить развертывание типовых деревянных фортов, в которых имелся ночлег, хранились запасы продовольствия и работала лавка для меновой торговли с местными туземцами.

Именно по этому пути за 1558 и 1559 года ушло уже семь экспедиций на восток от Белого моря. Для исследования земель и основания укрепленных факторий в устьях крупных рек. Торговая компания их отправляла по готовности. Причем не только по Северной Двине, но и по Каме.

Сибирь до появления железных дорог — черная дыра. Просто в силу транспортной доступности. И полноценно там что-то развертывать не имело никакого смысла из-за крайне сложных логистических проблем[1]. А вот ставить фактории укрепленные[2] — очень даже да. Это открывало возможность скупки у местного населения даров моря, тайги и тундры в обмен на ремесленные изделия. Дешево и сердито. И без всякой войны. И без всяких излишних напряжений сил.

Война с Сибирским ханством в принципе была бы несложной. Но зачем? Оно вело себя тихо и не отсвечивало, стараясь не провоцировать обострение конфликта. Да и кому там было обострять? С 1555 году в Сибирском ханстве шла тяжелая Гражданская война. И тот же Кучум к реальной власти еще не пришел. И совсем не факт, что это сделал бы. Потому что его главный противник — Едигер получал поддержку и напрямую от Царя, данником которого он являлся, и от Андрея. Причем серьезную поддержку в виде вооружения и денег.

Поэтому Андрей выстраивал политику ДТК на этом направлении максимально осторожной. С одной стороны, шло продвижение и формирование важнейших опорных пунктов — укрепленных факторий, стоящих в ключевых логистических узлах. А с другой — это делалось с улыбкой и без лишних провокаций. Для торговли, взаимовыгодной причем.

Потом, понятное дело, нужно будет продвигаться дальше и подчинять земли по Уральскому камню и за ним. Но это будет потом. И силами Царя после проведения им военной реформы да за свой счет. Платить за занятие этой черной дыры — Сибири, в которой по большому счету нечего делать до появления железных дорог, Андрей не собирался. И даже участвовать в этом не планировал. Без него справятся. Благо, что небольшие отряды рейтар, работающие от укрепленных опорных пунктов будут представлять непреодолимую силу для местных.

Сам же Андрей акцентировал внимание на совсем других вещах.

Например, он начал строительство верфи в Устюге[3].