Братья по крови. Книга первая (СИ) - Юрий Артемьев Страница 53

Наконец он выдохся… Или сектор памяти на его жёстком диске отведённый под сегодняшнюю встречу оказался заполнен под завязку. Да и по времени мы с ним болтали уже несколько часов. За окном уже во всю властвовали сумерки.

— С Вами очень интересно беседовать, молодой человек! Если бы я не знал сколько Вам лет, то мог бы подумать, что мы ровесники…

«Да, нет, профессор… Я постарше Вас буду…»

— Надеюсь, что мы ещё с Вами встретимся?

— Конечно, профессор! Как только, так сразу… Если я Вам понадоблюсь, Вы знаете, где меня найти.

— В воскресенье не планируй ничего! Особенно на вторую половину дня! — кинул мне на прощание Васин, и забрав профессора покинул нас.

После такого плотного общения с безумным учёным, я чувствовал себя, как выжатый лимончик в стакане с уже остывшим, но ещё слегка тёплом чае.

Заснул я сразу… Лёшка пытался разбудить меня на ужин, но тщетно… Я проспал до утра…

Раннее утро. 15 июня. 1974 год.

Москва. Новогиреево.

Суббота. Я проснулся очень рано. Только-только первые лучи солнца стали проникать в окно сквозь неплотно прикрытые шторы, а я уже ни в одном глазу.

Лежу… В потолок гляжу…

Мысли мыслю и думы думаю.

Вот уже почти две недели мы с Лёшкой находимся в своих новых телах в этом новом для нас мире. А всё, чем мы занимались эти две недели не более, как мышиная возня… Ну, узнали, что этот мир только с виду похож на наш, а на самом деле абсолютно альтернативная ветвь развития истории. Ну и что? Мы так и не смогли определить цель своей дальнейшей жизни.

Я тщательнейшим образом проштудировал учебник истории за восьмой класс, и не нашёл никаких отклонений от той нашей прошлой истории. Но в этом учебнике история ещё не подошла близко к нашим временам. Мне пришла хорошая идея. Надо в первую очередь изучить учебники по новейшей истории. Сейчас на дворе семьдесят четвёртый. И в свежем учебнике, наверняка должны быть факты, которые могут прояснить ситуацию. А подробности потом можно и в подшивках газет посмотреть в библиотеке.

Ну а когда мне удастся расставить все точки над «И» и все закорючки над «Й», вот тогда и буду думать над тем, как жить и кем быть…

* * *

Чего я вру? Ведь это самое противное, что можно придумать: «Врать самому себе». А я себе вру. Постоянно ищу отмазку. Стараюсь дотянуть ситуацию до последнего, чтобы она либо решилась сама собой, либо подошла к такой черте, что решение уже становится явным, и другого уже и быть не может…

Бред… Фантастика для младших школьников. Попал в прошлое… И что? Срочно надо бежать к Сталину, Ленину или к Николаю с номером два… И давать всем ценные советы по управлению государством.

Тьфу! Противно даже об этом и думать. Это бред. Попробуйте рукой остановить литерные поезд, несущийся на всех парах! Даже если и удастся ухватиться этой самой рукой за какую-нибудь выступающую железяку, ничего не произойдёт… С поездом, конечно… Он, как шёл, так и будет идти себе дальше, громыхая по рельсам. «Ту-дук. Ту-дук, ту-дук.»

Зато руку на фиг с корнем оторвёт у того, кто попытается остановить летящий вперёд локомотив истории. Или самого всего утащит вслед за уцепившейся рукой. И попытка изменить ход истории останется никем не замеченной.

«Попытка — не пытка! Не правда ли, Лаврентий Палыч?» — Как шутили лет двадцать назад…

Пытка — это мучить себя вопросами, на которые только ты можешь ответить. Но ты боишься дать этот ответ. Потому что за всё в этой жизни надо отвечать.

Что было раньше? Учился в школе… Старался учиться хорошо, чтобы не расстраивать родителей. Призвали в армию. Пошёл туда. куда призвали, не прикладывая никаких усилий, чтобы изменить хоть что-то. Потому что не знал, что жизнь состоит из множества перекрёстков и развилок. Вот и катился как колобок куда-то под уклон.

Я стал прокручивать свою прошлую жизнь, и понял, что на всех мало-мальски значимых перекрёстках, судьба меня сталкивала с Алексеем. И тогда вектор моей жизни неуловимо менялся. А в остальном. Я всего лишь катился, как клубок с шерстяными нитками, сбежавший от уснувшей старушки со спицами в руках.

Сразу картинка нарисовалась. Сидит старушка в кресле, вяжет. Да и задремала… Старенькая ведь уже. Вот клубочек и соскочил с колен. Покатился по полу… И катится, катится, катится…

А потом его подхватывает абсолютно чёрный котёнок, и начинает с ним играться. И так его лапкой толкнёт, и эдак, пока нитка не запутается окончательно и бесповоротно.

Стоп! Мне только ещё не хватало чёрного котёнка, для полной неразберихи…

Пора вставать! Природа шепчет, что уже пора не только вставать, но уже пора бежать, пока туалет свободен…

* * *

На часах ещё не было и шести утра. И это в субботу… Все ещё спят. Я стараясь не шуметь, умылся, и пошлёпал на кухню, чтобы позавтракать. Но через пару минут там уже появилась заспанная тётя Наталья в домашнем халате.

— Проснулся уже? А чего так рано?

— Да, тёть Наташ! Выспался уже… Чего Вы встали? Я не хотел Вас будить.

— Чего уж там. Уже разбудил… Омлет или глазунью?

— Глазунью…

Я уже заканчивал завтрак, когда нарисовался Лёшка. Началось в колхозе утро.

— Что будешь шить сегодня, Саша?

— Я хотел попробовать кое-что сшить для одной девочки… Но вот с выкройками беда…

— Ой! Я же совсем забыла… Вчера Игорь принёс там тебе… Но не отдал… Ты же весь вечер с тем профессором картинки рисовал да спорил на всякие непонятные темы. В прихожей у зеркала лежит. Только он сказал, что это потом надо будет вернуть…

— Да что там?

— Вот пойди, и посмотри!

* * *

Вау!

Это самое меньшее, что я мог сказать… Хорошо, что я вчера не видел «пацанский подгон» от нашего куратора… Иначе спать мне точно не захотелось бы. По крайней мере до тех пор, пока я не свалился бы от усталости и полного истощения.

Ладно. Начну по порядку… Как говорил Владимир Ильич Ленин, стоя на броневике: «То, о чём так долго говорили большевики, свершилось!» И это не революция.

Под зеркалом в прихожей лежали несколько