Алексей Кулаков - Великий князь Страница 57

  - Пресекновением рода прежних Великих князей Литовских, яко же ради сохранения мира и единства, был избран достойнейший из достойных, именем...

  Усевшись после молебна на стульцы, первенец царя московского и киевский митрополит по очереди начали говорить - в полной тишине и внимании. Для начала владыко Иона на всякий случай разъяснил присутствующим, зачем они все здесь собрались. Затем его собеседник милостиво согласился занять опустевший трон и принять "на рамена свои" все тяготы правления - после чего архипастырь и подвел итог их неспешной беседе, путем провозглашения шестнадцатилетнего юноши новым Великим князем Литовским, Русским и Жемудским.

  - Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!!!

  После обряда миропомазания по храму прокатилась слабая, но вместе с тем прекрасно ощущаемая волна благодати. С каждой регалией, возлагаемой на сереброволосого правителя, она становилась все сильнее и отчетливее - пока все присутствующие не впали в молитвенный экстаз. Часть родовитых преклонили колени, знатные литвинки не удержали слез - а давление благодати Господней все нарастало, несло уже не только блаженство, но и боль. После принятия меча из рук великого маршалка все разом прекратилось, оставив после себя странное сожаление и непонятную тоску... Ненадолго. Стоило владыке Ионе отвести Великого князя к тумбообразному резному трону, накрытому парчой, усадить в него и подать скипетр - как всех присутствующих придавило еще сильнее. Точнее сказать, почти всех: боярыня Дубцова Евдокия Фоминишна, жена сотника черной стражи и по совместительству личная челядинка синеглазого властителя, никакого давления не ощущала. Касания ласкового ветерка, и не более того - ну, разве что в последний раз ощутимо потеплел массивный рубиновый браслет на тонком запястье.

  - Возрадуемся же, и возблагодарим...

  Надо сказать, что хотя статная красавица и разделяла окутавший всех и каждого благоговейный восторг, вместе с тем она умудрялась размышлять и на иные темы. Например, успела сравнить канон венчания на великокняжеский престол в Троицком храме с тем, который проводили при миропомазании ее соколика в младшие соправители Русского царства - чисто по-женски решив, что в московском Успенском соборе все было красивее и торжественнее. Еще Авдотья мимоходом вздохнула о тех заботах, что свалились на нее в связи с переездом из уютных теремных покоев Кремля в холодные палаты Большого дворца Великих князей Литовских . Вот уж правду говорят, что один переезд равен двум пожарам!.. Старая дворцовая челядь, прислуживающая еще Сигизмунду Августу и его властной матушке королеве Бонне, по большей части осталась на своих местах - полностью сменили только поваров, ключников и стражу...

  - Многие лета государю Димитрию Иоанновичу!!!

  Встрепенувшись, боярыня обнаружила, что умудрилась прослушать не только окончание церемонии, но и приглашение Великого князя всем присутствующим пожаловать на пир в честь его "возвышения мечом" . Демонстративно поправив пояс с увесистым клинком, государь московский и литовский двинулся вперед - а за его плечами, укрытыми алым плащом, словно сама собой сформировалась свита. Первым вышагивал канцлер литовский Николай Радзивилл по прозвищу "Рыжий", буквально на полшага опередив удельного князя Старицкого и подканцлера Остафия Воловича. Сразу за этой троицей следовал великий гетман и маршалок Григорий Ходкевич, в компании еще одного Николая Радзивилла - маршалка надворного, имевшего весьма трогательное прозвище "Сиротка". Дышал в затылок пухлощекому тридцатилетнему сироте казначей и писарь литовский Николай Нарушкевич; потянулись длинной вереницей маршалки, воеводы и каштеляны ; стронулись со своих мест титулованные князья и знатная шляхта... Меж тем, увенчанный шапкой Гедимина государь вышел на крыльцо храма и явил свой светлый лик простому народу, поделившись со всеми толикой своей благодати. И была эта самая толика так щедра и велика, что стоящие рядом с ним государственные мужи невольно зашатались, на пару мгновений остекленев глазами.

  - Многие лета!..

  Отдельные выкрики и славословия быстро слились в громкий рев, в котором слышалась как радость от обретения законного правителя, так и предвкушение скорых коронационных торжеств. Религиозный экстаз от прикосновения к чему-то, для чего у людей просто не было слов; надежды на лучшую жизнь; искреннее восхищение красотой нового Великого князя Литовского - и многое, многое иное!..

  - Матушка-боярыня, возок ждет.

  Не удостоив свою раскрасневшуюся от обилия впечатлений служанку Манефу даже и мимолетного взгляда, мужняя жена Авдотья развернулась лицом к храму. Трижды перекрестилась, и беззвучно зашептала коротенькую молитву, прося у Богородицы заступничества и здоровья. В первую голову ее соколику Митеньке, взвалившему на себя неподъемное дело примирения и объединения двух некогда враждующих держав. А во вторую - богом данному супругу Петру Лукичу, венчание с которым сделало ее счастливой настолько, что...

  - Кхе-кха. Матушка-боярыня?..

  В один момент растеряв все свое хорошее настроение, боярыня едва не свершила грех сквернословия прямо на храмовой паперти - удержавшись в самый последний момент.

  - Веди.

  Беспрестанно напоминая самой себе о христианском смирении и всепрощении, Евдокия Фоминишна глубоко вздохнула и медленно выдохнула. После чего и проследовала в царский возок, отгораживаясь от радостных горожан широкими спинами черной стражи - приставленной к ней повелением государя Димитрия Иоанновича. Не то, чтобы ей грозило что-то конкретное, потому как в придворных раскладах она была фигурой мелкой, если даже не сказать ничтожной. В делах правления абсолютно ничего не решала, местом близ трона наделить не могла... С другой же стороны - личная служанка Великого князя, имеющая к нему доступ в любое время ночи и дня. Имеющая возможность передать любую челобитную в обход могущественных недоброжелателей или рассказать своему господину интересную сплетню. Или замолвить доброе словечко за попавшего в опалу родовитого. Да мало ли? Но даже при таких раскладах охрана была бы лишней, если бы не красота боярыни Дубцовой. Привлекающая к ней жадные мужские, и завистливые женские взгляды, она уже послужила причиной нескольких "недоразумений" - закончившихся, слава богу, вполне благополучно. Хотя?.. Не понаслышке зная злопамятный и мстительный нрав своего господина, Авдотья подозревала, что наказание просто отложено. В московском Теремном дворце тоже случалось нечто подобное - глупые сплетницы вдруг напрочь теряли голос, а излишне любвеобильные придворные начинали мучиться расстройством желудка и кишечника. Какая уж тут похоть, когда от нужника и на дюжину шагов не отойти?..

  - Долгие лета Великому князю!!!

  Невольно вздрогнув от раздавшегося совсем рядом вопля, боярыня откинулась на спинку сидения, отгораживаясь от чужих взглядов темным бархатом занавески - и пока возок пробирался сквозь людское море в Нижний замок, ей вдруг вспомнился муж. После их венчания и скромной свадьбы, только и дали новобрачным провести вместе медовый месяц - а как закончился он, так закрутили шального от счастья супруга важные дела. Первейшим из них стало исполнение воли самого великого государя Иоанна Васильевича, пожелавшего впятеро увеличить число постельничих сторожей в черных кафтанах. Доверие великое, да и честь немалая!.. Оправдывая которую, боярин Дубцов приходил домой глубоко заполночь, а уходил еще до рассвета. Исхудал, на челе появилась новая морщинка... Это ведь наверх забраться сложно, а упасть вниз всегда легко. Многие, ой многие хотели занять его место!.. Однако же ничего, с божьей помощью ее Петруша справился, представив на царский смотр пять сотен воев в черненых доспехах. Отборнейших рубак, многократно проверенных в бою и мирной жизни, умелых с любым оружием и без него, лучших из лучших! Вдобавок ставших еще и многократно опаснее: составные кирасы из доброй стали уверенно держали граненую бронебойную стрелу и свинцовую пулю с десятка шагов - а подобраться к кирасиру поближе мешала его длинная пика и четверка седельных пистолей. Однако в жизни случается всякое... Поэтому тем, кто все же смог пробиться для схватки накоротке, было приуготовлено знакомство с тяжелым палашом. Ну или тяжелой саблей, на конечный результат это все равно никак не влияло.

  Вид у Черной стражи получился настолько внушительным и грозным, что вскоре по прибытию в стольный город Литвы к боярину Дубцову обратились сразу три десятка обедневших панцырных бояр - на предмет того, чтобы служить под его началом. Постепенно число таких охотников перевалило за две сотни, и все шло к тому, что Петр Лукич вскоре возвысится до тысяцкого - вот только для Авдотьи это означало лишь то, что ее милый опять будет пропадать на службе! Вздохнув и прогнав прочь мысли об одиноких ночах в холодной постели, она внезапно порозовела. На губах расцвела нежная улыбка, забилось часто-часто сердечко - и словно сами по себе пришли на память те ласково-бесстыдные слова, что Петруша шептал ей на супружеском ложе. Его смелые руки, и...