Чернокнижник (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич Страница 6

— Привет, отцам и дедам! Помощь не треба? Не бескорыстная, разумеется.

— Проезжай, внучок. — в ответ крикнул я, — приехал бы чуть раньше, глядь и на пузырь заработал.

— За меня не переживай, дед, в другом месте деньгу зашибу. — прокричал и, поддав газу, укатил по своим делам.

— Вот она, современная молодежь, — Сергей укоризненно посмотрел вслед удаляющему трактору, — деньги застят глаза, пёрнуть бесплатно западло.

— Да полноте, Серый, ворчишь будто старик столетний. Сами их такими сделали. В общем, спасибо за помощь, сам бы я хренушки вылез. Вечерком заходи на огонек, я тут намедни бочонок трехлетней выдержки по фунфырям разлил. Вкус, как сказал знаменитый советский сатирик, спесфисский. Куда там хваленым Белсам, Балантаймам и Джекам Дениэлсам. Да еще под копченую свинину и жареный картофан с грибками маринованными и огурчиками малосольными.

— Блин, дед, умеешь ты завести человека! Ладно, постараюсь из-под всевидящего Ока Саурона смыться на полчасика, — это он так свою супругу Глафиру величает. — Кароч, жди, Трофим Афанасьевич, часам к семи.

На том и расстались. Я покатил кместу своего постоянного проживания. Сергей неторопливо почапал на телеге, влекомой мерином Василием, в том же направлении.

Еду и размышляю про себя о том, как резко может поменяться судьба человека за столь короткий промежуток времени.

Еще недавно я был могущественным магом, владельцем неприступного замка, повелителем многих миллионов живых и неживых созданий. Жизнь показала, насколько всё этом мире призрачно и хрупко. Живые предали, умертвия пали, замок… от него, надеюсь, мало чего осталось. Во всяком случае, энергии заготовленной за полвека термитной смеси должно хватить, чтобы на месте Вардха-Нархала теперь плескалось приличных размеров озерцо из расплавленного камня. А всего-то несколько ярусов, набитых под завязку смесью двух порошков, полученных в процессе алхимических исследований из вполне доступного минерального сырья. Замечу, безобидной смеси, пока та находилась под действием мною же созданного магического конструкта. Лишь стоило этим чарам развеяться, и сработать специальному детонирующему устройству… В общем, не завидую тем, кому «посчастливилось» оказаться во время вспышки внутри или вблизи обреченного замка.

Теперь судьба-злодейка заточила меня в теле очень пожилого аборигена какой-то странной реальности, лишив всех моих богатств и, самое главное, доступа к магии. Впрочем, нет худа без добра, сознание бывшего владельца тела было выброшено во время внедрения моей духовной ипостаси, оставив после себя приличный массив знаний и навыков, вполне доступных для моего усвоения. И это крайне положительный момент — не хватало делить телесную оболочку с каким-то аборигеном и постоянно устраивать разборки, кто тут главнее. Справедливости ради, аборигеном я себя все-таки ощущаю. Такое чувство, будто за краткий временной промежуток своего помутнения успел чужую жизнь прожить. Забавно, теперь я одновременно Илем Этанарский, маг чернокнижник некромант, и Трофим Афанасьевич Смирнов, скромный пенсионер, тихонько доживающий свой долгий по местным меркам срок жизни в сельской глухомани вдали от городского шума и суеты.

За этими мыслями не заметил как подкатил к воротам своего обиталища. Выключил движок. Через настежь распахнутую форточку авто до моего слуха донесся нестройный хор юношеских голосов:

«Забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде — восемнадцать мне уже.

Забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде — я ведь взрослая уже».

«Забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде — восемнадцать мне уже.

Забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде — я ведь взрослая уже»…

Аккурат напротив дома Сергея Игнатьева резвилась группа старшеклассников мальчишек и девчонок. Кто-то сидел на лавке, часть приплясывала, при этом все дружно горланили под громкую музыку вылетавшую из переносного проигрывателя. Летние каникулы, молодежь ходит ерундой мается от безделья. Кто в институт по результатам ЕЭГ поступил, теперь ждет вызова, кто на работу не торопится устраиваться, кто и вовсе в армию служить настроился, а кому еще в школе учиться — вот и шлындаются днями и ночами. Хотя что им остается делать? Глухомань восточная окраина Кировской губернии бывший леспромхоз Дымово. Никаких особых развлечений. Семейным нормально, а молодым скукота.

В постперестроечные времена поселок лесорубов и охотников едва не остался без населения. Спасибо местному олигарху Николаю Ивановичу Сапрыкину, организовал заготовку и переработку древесины, а также прием у населения грибов, ягод, лекарственных дикоросов, пушнины, дичи и всего остального, чем богата земля вятская. Теперь тут даже хлеб сеют и пашут. Короче, есть чем заняться предприимчивому человеку с руками, растущими из нужного места, ну и светлой головой, разумеется. Так или иначе, сельцо регулярно прирастает народишком. Сейчас те, кто поумнее бегут из крупных городов в деревню. Урбанизация — оно ведь палка о двух концах, с одной стороны, всё дается относительно легко, с другой, много соблазнов и всяких аферистов там крутится. Но самое главное, чистая вода в местных ручьях и реках, не загаженные леса, куча живности. Зимой покупай лицензию и охоться себе вволю. А уж о рыбалке и сезонном сборе грибов, ягод и прочих даров природы можно рассказывать часами, были бы рядом уши благодарного слушателя.

Сам Трофим Афанасьевич Смирнов после ухода из жизни супруги Ирины Николаевны перебрался в эти места в девяносто седьмом, оставив благоустроенную трехкомнатную квартиру в Кирове старшему сыну…

Если по порядку, Трофим Афанасьевич Смирнов родился в тысяча девятьсот тридцать седьмом году в семье тракториста Афанасия Петровича Смирнова и колхозной фельдшерицы Ирины Николаевны в девичестве Нестеровой. Батю он практически не помнил, поскольку тот ушел на фронт в сорок первом, да так и сгорел в танке под Курском в сорок третьем. Он хоть и похоронен в братской могиле, но факт его гибели подтвержден документально — семьям пропавших без вести государство помогать отказывалось категорически, а так хоть не бог весть какое денежное подспорье полагалось ежемесячно вдове погибшего героя. Не жировали, но и с голоду пухнуть не довелось.

В сорок седьмом мама вышла замуж за колхозного учетчика Семена Абрамовича и стала Ириной Николаевной Штерн. Брать фашистскую фамилию юный Троха наотрез отказался, несмотря на то, что никаким немцем Семен Абрамович не был, а был очень даже героическим офицером командиром взвода полковой разведки, неоднократно в составе боевой группы ходил за линию фронта и притащил оттуда пару десятков «языков», жаль руку потерял в самом конце войны. В общем и по существу, героический мужик, однако становиться Штерном юный Трофим не пожелал категорически. Ну что же не пожелал и не надо. Зато у Трохи Смирнова вскоре появились сводные братишка с сестренкой по фамилии Штерн — Владислав и Наталья. Отсутствие левой руки, как оказалось, делать детей для мужика не помеха.

В пятьдесят первом после окончания семилетки Трофим поступил в местный сельхоз-техникум по специальности механик. Проучившись четыре года, получил диплом. Затем год отработал по специальности в родном колхозе. Осенью пятьдесят шестого был призван в Ряды Советской Армии. Можно сказать, Трофиму повезло, поскольку тот сразу попал в один из автобатов Группы советских войск в Германии. Причиной тому стали приличное владение немецким языком и отсутствие близких родственников, проживавших на оккупированной фашистами территории. С немецким ему здорово помог отчим, знавший язык Шиллера и Гёте в совершенстве. Три года Трофим колесил по дорогам ГДР и в Польше побывал. Перевозил всякие грузы военного и гражданского назначения сначала на изрядно потрепанном ЗИС-150, потом на новеньком ЗИЛ-164.

Демобилизовался в начале шестидесятого. Домой в шумную и тесную избу возвращаться не стал. По совету приятеля отправился в город Киров на механический завод. Механиком по специальности не пошел, устроился термистом в цех горячей обработки металла. Хорошая и очень нужная специальность. Загрузить металлическую чушку или готовую деталь в электропечь, нагреть до указанной в тех-карте температуры, потом либо быстро охладить изделие для закалки, либо дать медленно остыть для повышения пластичности металла.