Спасти СССР. Часть 4 (СИ) - Афанасьев Александр Werewolf Страница 6

— Так Михаил Сергеевич, американцы же ведут агрессивную, разбойничью политику и для этого им нужны авианосцы и вертолетоносцы. Есть программа...

— Хватит изъясняться штампами и догмами. Я гражданский человек, признаю — но даже бегло ознакомившись с госпрограммой вооружений, я вижу в ней опасные ошибки и пробелы. И это при тех тратах, которые на нее заявлены. А ведь эти траты товарищи — не построенные дома, больницы, школы, дороги...

На самом деле, в программе был один общий перекос — на оружие для «большой» тотальной войны, оружие судного дня. Огромное количество ядерных ракетоносцев — могут пригодиться только в судный день, в мирное время они почти бесполезны. Они не могут ни патрулировать, ни проецировать силу, у них нет почти никакого оружия — кроме ядерного. В то же время — американские авианосцы полезны в мирное время и постоянно используются. Точно так же, например — с военными базами. Мы тратим на базы намного меньше просто потому, что не умеем извлекать выгоду из нахождения где-то базы. Мы наоборот, еще и тратить умудряемся на интернациональную помощь. Хотя некоторые американские базы наоборот — содержит страна пребывания.

— Поэтому, товарищи — на данный момент, считаю, что в госпрограмме вооружений есть серьезные пробелы и ошибки. Для их устранения приказываю образовать пять рабочих групп — по флоту, ВВС, десанту, пехотным частям и войскам специального назначения, который выделен, как вы знаете в самостоятельный род войск. Срока для представления первых докладов даю ровно месяц. Особое внимание уделить защищенности и оснащенности отдельного солдата, с учетом тех уроков, которые мы получили в Афганистане, а американцы — во Вьетнаме. Приказываю внимательно изучить опыт стран НАТО и отдельным разделом в докладе указать — что из него подлежит внедрению. Авианосную программу полностью пересмотреть текущее строительство приостановить, посмотрите, как мы сможем завершить корабли, которые заложены. Советские авианосцы проектировать с водоизмещением не менее восьмидесяти тысяч, с атомной силовой установкой и катапультным взлетом. На этом пока все, товарищи срок — пошел.

Уже на выходе меня догнал маршал Соколов

— Михаил Сергеевич, как не справившийся... мой рапорт будет к вечеру в вашем секретариате. Если разрешите, на мое место...

— Какой рапорт, товарищ маршал. Что за малодушие?

Соколов растерялся

— Я же не справился с работой, Михаил Сергеевич

— Не справились — исправляйте. И исправляйтесь. Уйти легко. Кто работать будет? Знаете, как в первые годы советской власти был такой условный расстрел. Умереть то легко. А ты искупи. Делом докажи!

— Ты его чуть до инфаркта не довел...

— Слушай, Михаил Сергеевич, скажи, пожалуйста, а почему здесь все так критику болезненно воспринимают. Слова не скажи. Теперь ты говоришь, с инфарктом человек может грохнуться...

— Ну как, люди же за дело болеют.

— Дело надо делать, а не болеть. У вас тут как после тридцать седьмого, все запуганы, что начальство скажет.

— Опять очерняешь.

— Да нет, просто приспособиться пытаюсь.

— А в Америке не так?

— Нет, конечно.

— Капитализм, понятно.

— Нет, не это. Американцы привыкли все претензии высказывать в лицо. И в самых неприятных порой выражениях. Там это нормально — и никто и камень за пазухой не таит и в обморок не грохается. Ладно, проехали

04 сентября 1985 года.

Москва, Кремль

В Кремль приехали уже ближе к полудню. Спустился в столовую — кстати, я отказался от собственной столовой, и от того чтобы мне обед поднимали в кабинет, и если случалось, сам шел в столовую и питался вместе с работниками аппарата. Глядя на это — подтянулись и другие члены Политбюро, так что увидеть в столовой скажем товарища Алиева или товарища Соломенцева — было теперь делом совершенно обычным.

Взял обычный свой обед, самый простой — картошку с котлетами и с подливой. Смеетесь — а в Америке такого нет. У них нет картошки, а есть картофельное пюре, разведенное еще какой дрянью — там все принято или разводить, или сдабривать соусом. Чего говорить, если бутерброды сдабривают какой-то сладенькой крахмальной водой. Котлет нормальных тоже нет, котлеты только в бургерах и то вкус не тот. Американцы любят жареное мясо на барбекю, но ничего подобного нашему шашлыку — сверху корочка, а внутри сок благодаря этой корочке — тоже нет. Вообще, питание в Америке — это, прежде всего калории, нажраться от пуза и всё. Конечно, сейчас там нет того что будет через четверть века — а когда я там был, там были такие жирдяи, что они не могли ходить и ездили на таких типа тележках для гольфа, а машины у них часто были инвалидными — в другие не влезли бы. А были такие, что и ходили — но веса все равно лишнего... килограммов пятьдесят минимум. Американцы вообще очень разные. Есть красивые, здоровые, фитнессом занимаются. А есть вот такие, что в машину не влезают. По сути, там уже два разных народа, толстые и худые...

Сейчас за столом сидел Лигачев, закончив, он остановился у моего столика

— Через пару часов

Он кивнул и пошел работать.

Я же наелся, как говорится, от пуза, поблагодарил смену и заплатил... рубль и шестьдесят одну копейку за все это пиршество, еще и с двумя стаканами чая (тоже настоящего, из самовара а не пакетик, и не в бокале со льдом как там) и компотом. Кстати, как мне недавно по секрету сказал старший смены — я первый генсек, который носит деньги в кармане и платит сам. До того — либо старший смены и расплачивался, либо подбивали счет и потом вычитали из зарплаты

Хорошо ли это, Михаил Сергеевич? Плохо! Как может проводить экономическую реформу человек, который даже за стакан чая не расплачивается сам, что он вообще знает об экономике в таком случае?[5]

Поднимаясь наверх, спросил прикрепленного

— На месте?

— Минутку, Михаил Сергеевич — он перебросился парой слов по рации — доставили

Я остановился

— У нас здесь что, тюрьма? Доставили... Откуда ты этого понабрался?

Старший смены побледнел

— Извините, Михаил Сергеевич, не подумал. Адмирал...

— Адмирал, не адмирал, чтобы я больше такого не слышал. Бытие определяет сознание, слова определяют поведение.

— Так точно, Михаил Сергеевич.

Старший смены явно готовился к большим неприятностям. Я решил сбавить темп

— Сам откуда родом?

— Новомосковск, Тульской области...

— Тебе поручение — берешь билет в театр. Сам реши в какой. Сходишь в Управление делами, там всегда билеты по брони есть, скажешь — мое поручение. Семья, дети есть?

— Жена, детей нет пока.

— Значит, два билета. На следующем дежурстве доложишь, куда, на какой спектакль сходил и что увидел и понял.

— Так точно, Михаил Сергеевич.

Вот так вот и создаются легенды. Из мелочей — но это все надо уметь.

Есть в СССР еще одна служба, структура точнее — на которую зря не обращают внимания и по которой очень, очень сильно недорабатывают. Я имею в виду ДОСААФ — Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту.

Сейчас оно работает, и на вид хорошо работает — занятия военно-прикладными видами спорта, подготовка спортсменов, в том числе и высокого класса (весь стрелковый спорт у нас оттуда, и это спорт высших достижений, а не позорище как лет двадцать спустя будет), самое простое, что они делают — обучение на права. Но эта структура не работает и на треть своих возможностей, из нее выхолощен смысл...

Изначально это была структура подготовки к большой войне, и задачу она свою выполнила великолепно. Практически все снайперы времен ВОВ начинали там в ДОСААФ. В России ведь вообще никогда не было культуры винтовки, как, к примеру, в Америке — у всех, и у бар и у крестьян были ружья, с ружьем шли даже на топтыгина. Трудно даже представить себе, что было бы, если бы фашисты напали на страну, где подавляющее большинство населения винтовки в руках не держало. Тогда готовили молодежь, готовили целенаправленно, к будущим сражениям. И не зря — к 1943 году кадровая РККА была практически полностью уничтожена, войну заканчивало народное ополчение, подготовленное как раз ДОСААФ.