Чингисхан. Сотрясая вселенную - RedDetonator Страница 6

– Надо сказать Зевте, – вздохнула мать. – Он опять будет недоволен…

– Я пойду к площади, послушаю, что люди говорят, – произнес Эйрих. – Может, я не единственный, кто видел следы.

Можно было сходить к охотнику, но это неприятный человек, с которым ему не хотелось иметь никаких дел.

– Сходи к Хумулу, – приказала ему Тиудигото. – Скажи, что видел, и приведи его к водопою.

Вообще-то ему хотелось разузнать побольше об окружающем мире, но последнее время он был сильно занят добычей пропитания, поэтому не мог отлучиться. Но придется слушаться Тиудигото, потому что она имеет над ним власть.

Хумул – это охотник, занимающийся отстрелом крупной дичи. У него можно выменять свежее мясо, но он дорого берет, поэтому основными заказчиками выступают вождь Брета, старейшина Торисмуд и священник Григорий.

«Вообще-то Хумул может мне пригодиться, – подумал Эйрих. – Если удастся уговорить его дать мне детский лук, это будет большим успехом и решением моих проблем».

Деревня их была на сорок с лишним домов, то есть довольно большая, но жили здесь все плохо, ведь постоянно не хватало еды. Земля давала скудный урожай, сеяли тут хуже, чем китайцы, хотя те больше предпочитали рис… Эйрих вообще ничего не смыслил в земледелии, но даже ему видно, что готы не слишком-то надеются на посевы, предпочитая ходить на охоту. Но со зверьем тут все очень плохо, поэтому готское земледелие вынужденное и необходимое.

Причиной плохой жизни было то, что римляне не исполняли своих обязательств. Именно такую версию он услышал вчера, когда пьяный отец разговаривал с матерью. Когда они бежали сюда через Дунай, было обещано снабжение провиантом, но некий «губернатор Фракии, песий сын» шлет гонцов с отговорками и жалуется на недород. Терпение вождей на исходе, поэтому высока вероятность начала набега на южные земли, где, как известно, всегда много еды и ценностей.

– Здравы будьте, почтенный Хумул, – церемониально поклонился Эйрих, подойдя к дому охотника.

– Да какой я почтенный? Что ты мелешь, сопляк? – выглянул из-за дверной занавески охотник.

Хумул был пожилым человеком, прожил где-то около сорока теплых лет. Волосы у него черные, глаза карего цвета, но черты лица готские. Лицо у него такое, будто он вечно чем-то недоволен, это проявлялось не только в лице, но и в его обычных словах. Ростом он на пять голов выше Эйриха, сила в руках еще есть, а еще у него богатый опыт охоты на различное зверье, поэтому за ним ходит слава самого удачливого охотника. Так-то здесь все так или иначе занимаются охотой, но Хумул достиг в этом особых успехов и внутриплеменного признания.

– Прошу прощения, – вновь поклонился Эйрих.

– Чего забыл тут? – спросил охотник.

– Я видел следы волков на водопое… – начал Эйрих.

– Ты? – скептически усмехнулся охотник. – Видел? Да ты из материнской дырки вчера вылез! Что ты несешь, сопляк?

– Я могу нарисовать, – нашелся Эйрих, вынужденный стоически терпеть оскорбления.

Потом, когда настанет время, он затолкает эти слова Хумулу в поганую глотку, а сверху зальет свинец…

– Ну так нарисуй, – разрешил ему охотник.

Взяв ветку, Эйрих старательно нарисовал на утоптанной земле виденный след.

– Ты действительно что-то видел, – хмыкнул Хумул. – Но я думаю, это была собака. Все же пойдем к водопою. Если окажется, что это ерунда, то я выбью из тебя душу древком вот этого копья.

Охотник взял копье, прислоненное к стене его хибары, после чего направился в сторону леса. Последовав за охотником, Эйрих раздумывал о том, как можно попросить у него детский лук и не быть посланным на срамный уд.

Дойдя до безопасного спуска к реке, они остановились, потому что Хумул напрягся. Причиной напряжения его было то, что волчьих следов на песке было много. Гораздо больше, чем видел Эйрих.

Осень – это время, когда животным нужно набирать побольше жира на зиму. Эйрих не был глупцом, поэтому умел интуитивно устанавливать причинно-следственные связи. Готы появились здесь недавно. И сразу, как появились, они начали выбивать окрестную живность, от малой до великой. Охотиться стало тяжело, это да, но не только людям. Возможной причиной появления здесь волков может служить бескормица, созданная самим существованием готов, и если эти волки голодны, то скоро начнут пропадать люди…

– Ох, сучье семя… – процедил Хумул, глядящий куда-то в лес.

Эйрих посмотрел в том же направлении и увидел группу волков.

– Надо уходить в деревню и собирать мужей, чтобы перебить тварей, пока они нам людей резать не начали, – произнес охотник. – Сопляк, беги за мной!

Глава третья. Волки!

21 августа 401 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония

– Сопляк, не отставай! – крикнул через плечо Хумул. – Если хочешь жить, беги быстрее!

Эйрих же не тратил дыхание на ответ. Сейчас он по-настоящему понял, насколько слаб, поэтому фокусировался исключительно на беге. До деревни путь неблизкий, а волки, вероятно, кинулись в погоню. Еще он понял, что нужно срочно раздобыть обувь или сделать себе какие-нибудь обмотки. Сучья и колючки царапали и кололи его пятки, но сейчас не до этого.

В деревню они влетели на последнем издыхании. Точнее, это Эйрих чуть не сдох, а Хумул сделал несколько вдохов-выдохов, перехватил копье и развернулся, чтобы встретить волков. Но волки не рискнули лезть в поселение, ведь они понимали, что тут полно взрослых и вооруженных мужчин.

Уперев руки в колени, Эйрих часто задышал. Желудок просился вывернуться наизнанку, горло горело огнем, а маленькие ножки тряслись. Пусть он держал себя в руках, но организм не обманешь: он чудом избежал смерти от клыков голодных хищников. В степи волки тоже были большой бедой. В особо лютые зимы они проникали в стойбища или нападали на отары. Иной раз в метель эти хитрые твари похищали овец, а иногда даже коней. Если в стойбище были достаточно глупые дети, то похищали и их – тела потом можно было и не найти. Решением проблемы являлись волкодавы, свирепые зверюги, коим по силам загрызть даже взрослого мужчину. Но здесь Эйрих так и не увидел ни одной псины высотой человеку хотя бы по колено. Такие шавки волку не помеха. О наличии поблизости волков, к слову, следовало судить по поведению дворовых собак. Они первыми чувствуют прибытие своей дальней родни…

– Уф… Что делать будем?.. – спросил Эйрих, немного отдышавшись.

– Беги в бражный дом, кричи, что пожаловали волки, – ответил Хумул, не сводя глаз с хищников.

– Налетят на тебя, – произнес Эйрих с неодобрением.

– А ты – божий хранитель для меня? Иисус Христос? – процедил охотник. – Беги давай, а то двоих сожрут!

Хумул был прав: едва ли волки воспринимают Эйриха как серьезную угрозу и угрозу вообще, поэтому единственное, что их останавливает, близость селения и копье в руках охотника.

Не став строить из себя непонятно что, Эйрих развернулся и побежал в сторону центра поселения.

– Волки! Волки! – кричал он. – К оружию!

Не успел он добежать до бражного дома, как оттуда посыпали вооруженные воины, бородатые и свирепые. Указав пальцем в сторону северо-западного входа в поселение, Эйрих закричал:

– Дядя Хумул там один остался против волков!

Тут на крыльце появился наиболее богато одетый воин, это был вождь Брета. Черноволосый мужчина, предположительно, переживший тридцать зим, физически крепкий и грузный, усатый, но без бороды, с лицом человека, не способного отказаться от алкоголя. Мешки под серыми глазами свидетельствовали, что от своей дружины он как минимум не отставал.

Отец Эйриха почти никогда не приходил домой в трезвости, поэтому всем прекрасно понятно, чем они занимались днями напролет. С другой стороны, воинству больше нечем заняться. Тренироваться? Пф-ф-ф, зачем? Работать в поле, чтобы прокормить семью? Да кому это вообще надо?

В прошлой жизни Эйрих, тогда грохочущий на всю вселенную Чингисхан, имел однозначное отношение к пьянству. В его войске во время похода пьяницы карались по всей строгости его закона. Кешиктены имели еще больше ограничений с алкоголем, потому что большую часть времени находились на службе. Простые кочевники, конечно, имели право на возлияния, но возле себя Чингисхан пьянствующих не терпел.