+Трудно быть замполитом - Бебель Страница 6

Истошные крики немедленно привлекли внимание бандитов. Безухий устремился к нам, сыпя проклятиями и едва не сметая камни на своем пути. Отпихнув меня он подскочил к пацану и схватил того за волосы, заставляя показать лицо. Прилипшие куски сельди и пшена смотрелись бубонами и нарывами, придавая обваренной коже ужасающий вид.

Впрочем… Пока рано судить, но надеюсь все же не изуродовал. Каша пусть и очень горячая, но все же не кипяток. Хотя выглядит реально стремно.

Борясь с дрожью в коленях, я подкинул дров в разгорающийся подо мной костер:

— Че зыришь?! А нехрен к чужим бабам лезть! Че, говнюк мелкий, у меня увести решил?! А вот…

— Закрой пасть!!!

— Сам закрой!!! — мой собственный командирский тон заставил безухого вздрогнуть. — Че думаешь, не знаю, чего ты тут затеял?! Да я сейчас всем расскажу, как вы…

Как и в прошлый раз, в лишних провокациях безухий не нуждался. Хватив за пояс, он рванул рукоять кинжала. Мир куда-то испарился. Ни девицы, ни главаря, ни двора. Только тьма и боль. Страшная, пронизывающая до самого затылка.

В сознание вернули вопли. Собственные вопли. Катаясь по земле, я хватался за рассеченное лицо. Вместо того чтобы пырнуть или вскрыть глотку, главарь со злости рубанул куда придется. А пришлось так, что аж нос раскололся надвое.

Мгновенная карма, замполит получает по заслугам… Черный юмор, мать его.

— Да чтож ты… — надо мной причитал голос рябого. — Второй раз! Второй! Чтож мне, сызнова себе тушу выискивать?!

Рванув за шкирку, он насильно поставил меня на колени, вынуждая показать лицо. Дрогнув от омерзения, он отшвырнул меня, словно червивую колбасу.

— Кому велено, на пост вертайся!!!

— Сам вертайся! Пошто искалечил?! Своего просрал, так и моего губить?! Старого прирезал и этого туда же?!

— Закрой пасть!!! Команда была верну…

— Пососи шершавый хер, команда!!! Это у лорденышей команда, а у нас делиться заведено!!! У своих не хапать, в бурдюки не ссать! Нет, я неверно говорю?! Мы здесь за не ради его ушей пыхтим! Мне рожу, тебе пальцы, тому нос! А этот всех без «скота» оставить норовит, все хапает! Сегодня моего угробил, завтра твоего! Аж самострел, что мне девка подарила, и тот «на общее» захапать рвется! А перстенек-то на общее не дает…

Рябой размахивал арбалетом, обращаясь к подельникам, что подтягивались к разборкам. Ситуация обострялась с каждым мгновением.

Лицо жжет, будто скипидаром, но глаза худо-бедно видят, пусть и слезятся, сволочи… Глядя, как девица стирает с ошпаренного пацана налипшую баланду, я пропустил момент, когда конфликт между рябым и безухим достиг апогея.

— Закрой пасть, закрой, закрой!!! Прекрати голосить на весь двор, подтирка ты шлюшья!!! Они же все слышат, они же…

В лицо брызнуло что-то холодное. Арбалетный болт угодил в раскрытую пасть главаря и из пробитого затылка на меня смотрел наконечник. Безухий забавно махал руками, пытаясь вытащить болт, но хватал лишь воздух. Повреждение мозга начисто лишило его чувства пространства.

Господи, неужели получилось? Даже не верится…

— Заткнул?! Заткнул мою пасть, а? То-то же!

Потешаясь над умирающим, рябой не замечал, как его подельники тревожно переглядываются, отступая ближе к стене. Услышав перепалку «скот» менял миски на молотки и пилы, угрожающе напирая на своих «пастухов». После всех этих воплей, даже самый тупой из пленников понял, никто их никуда не отпустит. Пусть хоть сто крепостей починят, а финал один.

Спасибо рябому. Говнюк сэкономил мне кучу времени, голося на весь двор. А то я бы неделю угробил, разжевывая и доказывая планы уголовников. И это если повезло и главарь не избавился бы от меня прежде, чем удалось подбить бунт.

А так… Считай само вышло. Но рожа болит… Ух. Как бы сознание не потерять.

— Чего удумали, доходяги?! Кнутом отходить, али сами образумитесь?!

— А поди сюда, образумь!

— Во-во! Не боись, не больно зарежем!

Конечно, приятно, что рабочий класс вспомнил о своих правах, но все же паршивый расклад. Шесть пленников на семь бандитов. Один из которых эта ублюдочная, рябая туша. Здоровый говнюк, вокруг которого теперь группируются напуганные подельники. Еще и работяги остерегаются нападать первыми, давая время перезарядить арбалет. Блин, этот момент я не продумал… Как бы они вместо бунта тупо побег не устроили. Ворота-то сейчас никто не охраняет, так зачем нарываться, когда можно сбежать? Черт, а ведь могут и договориться попробовать! Ну точно, вон, уголовники уже «пыл охладить» предлагают…

Нет, ребята, мирного решения не будет. Не ради ваших жизней я на ножи прыгаю.

Голова гудела, ноги дрожали, а лицо пылало пламенем, но я все же сумел подняться на ноги, сжимая в руке камень. Уголовники были слишком заняты происходящим во дворе, чтобы заметить, как я подбираюсь со спины.

Рябой что-то почуял, но камень уже впечатался в его затылок. Арбалет шлепнулся на землю и выстрелил, пробивая ногу одного из работяг.

Двор огласили истеричные вопли, ставшие сигналом начала стачки. Кто-то метнул деревянный молоток и удачно выбил чужой глаз, а кто-то осел на колено, с воплями пытаясь вытащить застрявший в ребрах нож. Происходящее чем-то напоминало игры в кучу малу в детском доме, только если там слышался смех или обиженный плач, то здесь — хруст ломающихся костей и крики боли. Что работяги, что уголовники, поначалу такие нерешительные, быстро входили во вкус. Убей или будь убитым, что может быть проще?

К сожалению, толстый череп защищал рябого не только от попадания умных мыслей, но и от смертельных травм. Не успел я добавить по башке еще пару раз, как урод рванул меня за грудки, размазывая о крепостную стену.

— Смелый да, смелый?! — повторял он слова убитого командира, колотя меня головой о кладку. — Доходяга оборзевший, я тебя как твою суку натяну!

Я отчаянно пытался отбиться, вырваться, ударить в ответ. Тщетно. Не могу. Не получается! Он сильный, я слабый! Всегда, блин, так было! Не вышел ростом, не вышел силой. Рожей только вышел. Но какой с нее…

Громадная лапа, держащая мою шею, куда-то испарилась. Падая на задницу и заходясь в истошном кашле, я не сразу заметил, как надо мной скачет тень. Две тени.

Подойдя сзади и оседлав спину громилы, девица взяла его шею в замок. Загорелые женские бицепсы резко контрастировали с рябым лицом, которое с каждой секундой приобретало пурпурные оттенки. Идиот