Прямо за углом (СИ) - Катлас Эдуард Страница 6

Я люблю этот город на холме, тонущем в тумане.

И этот странный и опасный мир я тоже люблю.

Королева слушала начальника городской стражи, казалось, невнимательно.

Замок размещался на самой высокой точке холма. И в этом мире это было даже важнее, чем во времена феодалов на Земле. Туман заставлял карабкаться вверх, все выше и выше.

На замок, колокольню и несколько вспомогательных башен стражей ушел весь доступный камень из окрестностей. Каждый новый дом, башенка, этаж, строение, требовали уходить за булыжниками все дальше и дальше. Большинство бедных домов вообще строились из скудной глины вперемежку с соломой.

Замок был не только резиденцией, но и укрытием во времена высоких туманов. В тронный зал мог зайти каждый горожанин, без исключения. А так как в городе обычно чужаков не было, то вообще каждый. Этим я и воспользовался, свободно пройдя мимо охраны замка.

Правда, я надеялся, что здесь будет не так людно. Но, видимо, высокий туман требует многих решений, которые может сделать только королева.

Королева в городе — власть и судья, культ, предмет для обожания, надежда и последний оплот. Когда люди не знают, куда идти — они идут к ней. Когда у них проблемы, которые они не могут решить сами — тронный зал становится как раз тем местом, куда они направляются. Когда в городе пожар, часто бывает, что королеву о нем успевают оповестить раньше, чем пожарных.

Что уж говорить о высоком тумане.

Единственная дочь королевы еще слишком мала, чтобы хотя бы частично снять с матери ношу правления. Поэтому даже в спокойные сезоны у нее хватает забот. Я помню, как королева-мать проводила в этом тронном зале сутки напролет.

Я не могу ничего сказать о всей династии. Я появился в этом мире слишком недавно, а королевская семья, вроде бы, отличается долголетием. Все то время, что я здесь — этим городам всегда правила эта женщина. Но, если судить по ней — то династия властителей этого города — просто образец для подражания, способный заткнуть за пояс любую другую форму правления.

Наверное, счастливое исключение из правил.

— Оставьте масло на складах, — негромко ответила королева на вопрос, который я не успел услышать.

— Но когда туман поднимется выше, его будет сложно подвезти на стены… — попробовал возразить начальник стражи.

— На стенах и так есть запасы, — спокойно аргументировала королева. — У нас немалые запасы, но не безграничные. И мы еще не знаем, с какого склона туман поднимется выше.

— Конечно, по бараньей тропе, — уверенно заявил начальник стражи. — Городская стена там уходит ниже всего.

Стражник был еще молодой. Недавно назначенный. Не до конца понимающий разницу между доброжелательностью и неуверенностью в своих приказах.

— Не знала, что вы обучались на синоптика, — без тени улыбки произнесла королева. — Потому что может быть, вам стоит возглавить их гильдию. Они до сих пор не могут мне сказать, какой будет завтра ветер, какие облака и какая температура. И знает ли туман, что для стражи удобней, чтобы он пришел с запада.

— Моя королева! — возглас главного синоптика. Он знал, что сказанные слова не относились к нему и не были упреком. Возможно, лишь отчасти, и не упреком, а скорее досадой. Поэтому этот возглас был скорее обозначением того, что он не согласен, и он даже не пытался продолжить.

Королева подняла руку.

— Масло остается на складах до того момента, пока не будет ясности, куда его подвозить. Но, понимая сложность работы стражи на стенах… — королева посмотрела на молодого начальника стражи, — даю разрешение на двадцать бочек. Пусть их вывезут и разместят на ваше усмотрение. Хоть на бараньей тропе, хоть у Излома.

Главный стражник молча поклонился, принимая приказ. Королева слегка улыбнулась, в ее улыбке было что-то и от улыбки матери, и от улыбки мудрого правителя, и от улыбки женщины. Я почувствовал укол ревности. Другой мог бы списать свои подозрения на мнительность, но я считал, что слишком хорошо разбираюсь в женщинах, чтобы ошибаться.

Молодой начальник стражи побывал на королевском ложе.

Что ж, на то она и королева, чтобы иметь право на любого холостого мужчину этого холма. Формально — вообще на любого, но, насколько я знаю, этим она не пользовалась.

Когда я появился в этом мире в первый раз — мне просто повезло. Во-первых, был как раз сезон ветров, иначе мой второй мир закрылся бы передо мной, не успев открыться.

Я не знаю, почему, и понятия не имею, как это действует, но мы появляемся в новом мире в таком же теле, что и в предыдущем. Только без шрамов, царапин, ссадин и ушибов. А так — это практически тот же я, что и на Земле. И не только мой разум, или душа, что хотите — но и тело точно такое же. Даже лучше. Единственная проблема — в этом мире появилось весьма голое тело.

Для меня все было внове. Первый переход. Мне повезло дважды, потому что отец меня предупреждал. В новом мире всегда прежде всего — одежда и язык. Поэтому сначала — спрятаться и раздобыть одежду. Потом — по обстановке. Притвориться немым, или иностранцем, или просто подслушивать разговор и язык. Одинаковых миров не бывает, одинаковых подходов к адаптации — тоже. Мы не боги, хотя и наши перемещения сродни божественным. Так что можно по прибытию в новый мир быстро оказаться в кандалах и провести в них всю замечательную жизнь. Пусть и наверняка короткую.

Так что второе везение — это то, что у меня был отец. Было, кому дать мне первые уроки, пусть и короткие.

И третье везение — почти противоречит второму. Мне повезло, что я был нерасторопен и не успел спрятаться. Забреди я в туман в ложбинах, даже и в сезон ветров, на этом бы мой второй мир и закончился. Но меня выкинуло на местной дороге, хотя по внешним признакам я в жизнь тогда бы не подумал, что это дорога. И проходящий мимо патруль городских стражников заметил меня. Бежать я не решился, но и объясниться с ними тоже не мог.

Так я и познакомился с королевой. Мне было девятнадцать на Земле, в первом мире — а значит, и мозгов у меня было ровно на девятнадцать. И этого юношу привели тогда к королеве. Прямо так — голого. Не знающего на местном ни единого слова.

И четвертое мое везение состояло в том, что я попал в хороший город. Действительно — в хороший. По традиции, пилигримы, торговцы и бродяги всегда приходили с историями о других городах. Эти истории тщательно записывались, да с некоторыми из торговцев я даже разговаривал. Из этих описаний нетрудно понять, что в мире туманов бывали города и похуже.

Королева учила меня. Всему. Языку, любви, манерам. Тогда я думал, что она в меня влюбилась. Наверное, так и было, просто я не знал местных нравов. Не знал, что широта королевской души может совмещать в себе любовь ко многим мужчинам. Так здесь было всегда. Трон наследовали женщины. У этих женщин даже не было мужей — лишь мужчины.

Этот мир не был отсталым в обыденном понимании. Они были ограничены. В ресурсах, в возможности общения, в возможности быстрого распространения знаний. Но планета была древней, и люди, непонятно как появившиеся здесь, хранили знания тысячелетий. Королевы этого города всегда знали, как зачать именно девочку. От кого ее зачать. Как скрестить линии, чтобы ребенок родился здоровым, сильным, и способным жить значительно дольше обычных людей. Королева знала, как воспитывать дите в строгости и нежности. Так, чтобы главное достижение королевского рода — любовь подданных, тоже передавалась по наследству.

Я видел, что эта какая-то наука, граничащая здесь с искусством, или волшебством, потому что нигде нельзя было найти ни малейших записей. Но королевский род этого города, насколько я знаю, не прерывался тысячелетиями.

Не всем окрестным городам так повезло.

Она заметила меня. Я почувствовал это, хотя королева даже не шевельнула головой, продолжая выслушивать очередной доклад. Отпустив стражника, она продолжала общение с двумя синоптиками, сверяя старые предсказания с новыми. Но меня она заметила, потому что на душе потеплело, и по телу разлилась расслабляющая истома. С непривычки после большого перерыва королевское внимание действовало даже сильнее, чем обычно.