Дмитрий Старицкий - Горец. Имперский рыцарь Страница 7

– Читайте.

Чиновник быстро пробежал глазами оба документа и расплылся в улыбке. Даже глазки довольно заблестели.

– Так бы сразу и сказали, молодой человек, что вы и есть тот самый Кобчик из окружения принца, а то в повестке указан какой-то никому не известный барон, – откинулся интендант на спинку кресла. – Я только одного не понял, что означает фраза «право внесудебной расправы» в рескрипте его величества?

– А то и означает, подполковник, что в условиях военного времени, обнаружив саботаж и пособничество врагу, я имею чрезвычайное право расстрелять саботажников без суда и следствия. На месте. Армия испытывает трудности со снабжением боеприпасами. Если я усмотрю в этом факт саботажа, виновные будут расстреляны незамедлительно перед строем. Дабы другим не было повадно. Время дорого в наступлении, чтобы изводить его на судебные церемонии.

– А как же штрафные роты? – удивленно посмотрел на меня интендант.

– Какие штрафные роты? – в свою очередь удивился я. – Не знаю никаких штрафных рот. Я сам только что с передовой. Нет там никаких штрафных рот. Но вызвал я вас вот по какому делу… От вас требуется справка о движении и обороте вагонов на узловой станции за последние две недели.

– Ну, такое так сразу и не скажешь, господин королевский комиссар. Надо бумаги поднимать. Я же сам вагоны не распределяю. У меня для этого подчиненные есть специально этому обученные.

Подполковник почувствовал себя уверенней «в своей луже», стал вальяжным и несколько покровительственным в тоне.

– Там очень сложная документация для неспециалиста. Если вы позволите, то мы изготовим вам такую справку дня через три.

– Это непозволительно долго, господин подполковник. Вы мне к завтрашнему утру предоставите все копии документов по этому вопросу. Гриф «с подлинным верно». Подписи ваша и исполнителя. Печать.

– А это зачем?

– В дело подшить.

– В какое дело?

– Уголовное. О фактах саботажа на железной дороге в прифронтовой полосе.

– Ах на железной дороге… – облегченно выдохнул интендант. – Нет вопросов. Завтра копии у вас будут. Что еще от нас требуется?

– Объясните мне, зачем вы сначала разгружаете амуницию, а потом снова грузите в вагоны перед отправкой на фронт.

– Очень просто. У нас сейчас два основных фронта. Северный и Южный. Два получателя. Снабжение войск, которые сдерживают окруженные группировки противника, идет с фортов. Номенклатура довольствия одинаковая и часто для обоих адресатов находится в одном вагоне. Вот и приходится сортировать. К тому же на юг идет две ветки железной дороги.

– Непонятно только, зачем эти манипуляции проводить с боеприпасами, которые расходуются в день вагонами?

– Согласно общей инструкции.

– Инструкцию. Ее копию. Также мне предоставите.

– Но это внутренний документ, господин комиссар. Гриф «Для служебного пользования».

– Вам дать снова почитать указ о создании Чрезвычайной комиссии? Нет? Все дела, которые мы ведем, имеют гриф «Особой государственной важности». Все младшие грифы им поглощаются. Вместе с инструкцией я жду от вас также копии всех руководящих документов, касаемых движения вагонного парка. В том числе и трофейного. И учтите: если вы будете противодействовать комиссии, то мы вас отстраним от дела, а документы нужные просто изымем. С обыском. Только вот последствия для вас будут печальными, так как любое противодействие будет квалифицировано как саботаж. А теперь идите. К утру жду документы на этом столе.

С этим напутствием я его и отпустил.

А вот начальника сортировочной станции мне и приглашать не пришлось. Сам пришел. Воистину скорость стука превышает скорость звука. А я-то совсем забыл о такой должности. Собирался вызывать начальника вокзала. Но он мне популярно пояснил, что вагонами ведает сортировка, а вокзал только пассажирами.

Сам пришел и откровенно сказал, что за военных долбодятлов он отвечать не собирается. Его дело эшелон собрать, паровоз заправить водой, углем, к составу прицепить и отправить по тому направлению, которое укажут. Так было и до войны, и при царской оккупации, так обстоят дела и сейчас. Все вагоны к нему поступают либо уже опломбированные, либо пустые.

В результате наутро я стал богаче на три независимых комплекта копий учетных книг движения вагонов за последние две недели. От интендантства, от ВОСО и от гражданской службы сортировки. И даже беглое сравнение этих документов показало, что хоть у меня и чрезвычайные полномочия, но их мне явно не хватает. А потому после ознакомления с этими заверенными копиями затребовал я от ВОСО литер в Будвиц, который мне охотно предоставили уже через час. Лишь бы с глаз долой.

По документам получалось, что на одной территории находились три совсем разные грузовые станции. Моей соображалки было явно недостаточно. Требовался хороший аналитик, и взять я его мог только в аппарате принца. А толковый консультант по железнодорожному складскому хозяйству служил в воздухоплавательном отряде в чине ефрейтора. Так что мимо Будвица не проехать.

Отбил телеграмму Аршфорту и получил его добро на командировку. В случае чего эта телеграфная лента, свернутая в рулончик, есть мой главный отмазной документ от обвинений в дезертирстве с поля боя.

К полудню в окнах моего салона показались кирпичные трубы столичных заводов. Состав, громыхая колесами на стрелках, ушел на окружную дорогу и с нее втянулся на частную заводскую ветку акционерной коммандиты «Гочкиз».

Вызвал по телефону из дома карету. Охранник ответил, что кареты на месте нет – госпожа уехала за покупками. Выслали коляску с пафосными трофейно-подарочными рысаками.

Дома привел себя в порядок, надел парадную морскую форму со всеми орденами и аксельбантами и двинулся в город на аудиенцию к младшему Бисеру. На коленях в простом свертке синей сахарной бумаги, перевязанном бантиком пеньковой бечевки, я вез бомбу.

Информационную.

Элика вид имела задумчивый и одновременно очень хитрый. Обычных бурных эмоций, обязательных для нее при нашей встрече после продолжительной разлуки, не выказывала, хотя видно, что жена мне рада и соскучилась. Моим проявлениям чувств не препятствовала.

– Что-то ты не такая, как обычно, – констатировал я, после того как затискал.

– Просто ты меня беременной еще не видел, – спокойно ответила она.

– И?… – поднял я бровь.

– Дочка будет, – уверенно сказала жена.

– А если опять сын? – предположил я.

– А если опять сын, то я тебя убью, – вспыхнула она синими глазищами.

Во внешности Элики произошли изменения. Нет, она все еще оставалась такой же стройной и красивой, только напрочь утратила девичью угловатость. Мягче стала в обводах. Обабилась, что ли? Но ей это шло.

В доме столпотворение егерей.

Бедлам среди хлопочущей прислуги.

Добро, что баню догадались заранее истопить. Сижу в парной один и думаю, почему это принц не был удивлен вываленной на него информацией? Похоже, что он все это и без меня прекрасно знал.

К вечеру карета привезла штаб-ефрейтора Пуляка, простите – уже боцманмата Имперского воздушного флота. Как и было приказано, егеря его тут же раздели и впихнули ко мне в парную.

– И что все это значит, Савва? – недовольно спросил он, разглядывая при слабом мерцающем свете «летучей мыши» меня, расслабленно потеющего на липовом полке.

– Разговор есть, Ежи. На миллион, – отозвался я. – И вообще я тебя временно прикомандировываю к ЧК. С Плотто договорюсь сам. А сейчас время дорого. Ты мне как-то давно, когда мы вместе в штабе служили, говорил, что все махинации с железнодорожными складами и вагонами знаешь. Это так?

– Дык… – пожал он плечами. – С десяти лет при них.

– Тогда рассказывай.

– Прямо здесь?

– А где еще можно спокойно поговорить без лишних ушей? Заодно и помоемся.

Выйдя из бани, мы с боцманматом с удовольствием приняли на грудь по сто грамм можжевеловки. Еще генералиссимус Суворов завещал, что после бани штаны продай, да выпей.

Пуляк забавно выглядел во всем белом. Даже ботинки белые у пижона. Ну да, он же в увольнение собрался, когда его егеря из дома выдернули.

Отвел боцманмата в беседку, попросил обождать меня, пока на стол накрывают.

Вызвал начальника домашней охраны и поинтересовался:

– Люди Ночной гильдии у тебя на связи или просто так со стороны за домом поглядывают?

– Нет, командир, на глаза они не лезут, но если нужны, то я знаю, где их искать.

– Тогда скажи им, что мне срочно нужен регент. Для важного разговора.

4

Регент Ночной гильдии сам не приехал, но прислал за мной закрытую карету со шторками на окнах. Простенькую такую с виду. Неприметную. Средний класс. Разве что лошади выбивались из общей неприметности редкой игреневой мастью.

Кучер кареты, отдав поводья кому-то из егерей, подошел к беседке и передал мне личное приглашение регента с гарантиями безопасности. Устное.