Геннадий Ангелов - Звёздный «Кентавр». Шаг назад Страница 7

– Здорово, правда?

Глаза её горели необыкновенным светом, это было заметно даже через стекло шлема. Корабль наш остался позади, мы забрались на небольшой валун и продолжали смотреть по сторонам. Людей на планете не было, она абсолютно безжизненна и пуста. Настя продолжала тянуть меня за собой, и казалось, что совсем не устала.

– Нам пора возвращаться, – сказал я, когда увидел на стекле шлема бегущую строку. – У нас в запасе десять минут, и на корабль.

Настя кивнула и ещё несколько раз подпрыгнула. Я уже начинал беспокоиться о ней. Порхая словно мотылёк, который вырвался из паутины, и сейчас от радости не может найти места, Настя носилась довольная и жизнерадостная. Вернувшись на корабль, мы сняли шлемы, и посмотрели друг на друга. У Насти лицо светилось, словно первая вечерняя звёздочка. Щёки, шея, у неё горели от прыжков, и были в мелких бисеринках пота. Я бережно вытер их рукой и поцеловал.

– Наш первый поцелуй на Марсе, – резюмировала Настя, и тут притянула мою голову руками и со страстью поцеловала в губы.

– Фу ты, у меня голова закружилась, – сказала она и убрала прядь волос со лба.

– Ты сегодня очень красивая, не могу налюбоваться.

Мы бы ещё долго сидели и смотрели друг другу в глаза, но металлический голос предупредил, что корабль готов к взлёту. Полёт обратно прошёл в молчании. И мне не хотелось нарушать тишину. Я держал Настю за руку, и был самым счастливым человеком во всей Галактике, уже твёрдо понимая, что не смогу жить без Насти.

Выйдя из парка, мы уселись в уютном кафе, которое располагалось в тени двух столетних дубов. Их густая крона заботливо укрывала посетителей, словно мать новорождённого ребёнка. Было прохладно, и восточный ветер с трепетом развевал волосы Насти. Она ела маленькой ложечкой мороженое с клубникой и с нежностью заглядывала мне в глаза.

– Ты сейчас в отпуске?

– Да, отпустили на неделю домой.

Мне не хотелось сейчас говорить о службе, тем более что я ещё не принял окончательного решения по поводу возвращения в часть.

– Где бывал? Расскажи, а то ты всё время молчишь. Тебя что-то беспокоит?

– Нет, Настенька, мне хорошо с тобой, в такие минуты забываешь обо всём, и не хочется говорить о службе.

– Тяжело?

Настя не думала отставать, и мне пришлось ей кое-что поведать, да и то, в общих чертах. С нас брали подписку о неразглашении условий военных экспедиций. Она внимательно слушала и смеялась, когда я рассказывал про Люмикс.

– Скажи Настя, а ты смогла бы меня ждать здесь, на Земле.

Голос мой стал серьёзным, даже слегка грубоватым. Настя смутилась, и ничего не ответила. Это меня в глубине души задело, и я ещё раз спросил.

– Это сложный вопрос, и ответ на него тоже сложный. Я не могу сказать. Прости и не суди меня. Ждать не трудно, когда любишь и знаешь, что вот-вот наступит долгожданный момент встречи. Женщина живёт такими мгновеньями и готова многим пожертвовать. Ты понимаешь, о чём я?

Я многозначительно закивал и подпёр рукой голову. Настя отстранила стаканчик и собралась уходить. Настроение у неё почему-то исчезло.

– Ты хочешь уйти?

– Да, мне пора. Вечером нужно идти на работу, в ночную смену.

– Но ведь ты не ответила на мой вопрос.

Мне не хотелось отпускать Настю, и я всячески пытался её задержать.

– Прежде, чем получить ответ, ты должен сам определиться. Мы, Алексей, уже не дети, школьные годы не вернуть, как, впрочем, и юность.

Настя ушла, и оставила меня одного. Она, конечно, была права, ведь я толком не мог решить, или искать работу на Земле, или же продолжать службу. Меня тянуло небо, приключения, погони, перестрелки, другие миры, поиски новых планет, разведка. И вот, видимо, пришёл тот день, когда я должен оставить службу и взяться за мирное ремесло. Вернулся домой я абсолютно подавленным и на все вопросы отца отвечал банально либо «да», либо «нет». Отец раскусил меня быстро и, усадив на кухне за стол, стал расспрашивать.

– Ты поссорился с Настей? Наверное, нагрубил? Или же случайно обидел?

– Ничего я не поссорился, всё нормально.

– Так, где же нормально? Ты себя в зеркале видел? Нет? Тогда глянь и поймёшь, почему я волнуюсь.

В зеркальном отражении на меня смотрел осунувшийся мужик. Грудь впалая, лицо бледное с красными глазами. В этом парне было трудно узнать «Кентавра», грозу миксиан и прочих опасных для человека личностей.

– Да уж, не фонтан, – огрызнулся я своему отражению и хотел уйти, но отец не отпускал.

– Что ты сопли распустил. Я не чужой для тебя человек. Будь мужиком и поделись с отцом своими проблемами. Авось, что – то вместе и придумаем.

Я рассказал о Насте, и с тяжёлым сердцем смотрел на отца. Он почему-то рассмеялся и пригрозил мне пальцем.

– Эх ты, девушка тебя любит, а ты не можешь этого понять.

– Если любит, тогда почему не ответила на мой вопрос.

– Почему? Да потому, что ты ни разу ни признался в любви по– настоящему. Ты не знаешь, что будет завтра. Не готов к нему. И профессии у тебя как таковой нет. Много ума не нужно, чтобы стрелять и бегать за динозаврами по горам и степям. А ты вот здесь заработай кусок хлеба свои горбом и прокорми семью.

– Так у меня нет семьи. Нет, конечно, у меня есть ты и на жизнь нам вроде бы как хватает. Так же?

– При чём здесь я, дурень? Любая девушка хочет иметь надёжное мужское плечо рядом. Детки, жильё, и в семье была полная идиллия. А ты? Чем ты можешь доказать Насте свою любовь?

– Могу встать на колено и громко сказать об этом.

– Сынок, словам не велика цена. Я вон матери твоей обещал «золотые горы», а видишь, как получилось…

– Ну, и что мне делать?

– Вот, наконец-то, я слышу слова мужчины. Мой тебе совет, во-первых, ты должен понять, если один член семьи военный и бороздит просторы Вселенной, тогда это не семья, а чёрт знает что. Какая молодая баба захочет сидеть одна, без мужика.

– Жена?

– Правильно жена, однако такую женщину ещё найти нужно. А в наше время такая одна на миллион. Предположим, ты с Настей расписался и продолжаешь служить. Тебя нет на Земле полгода, или больше. Ревновать не будешь? Я по себе знаю, когда с твоей матерью расписался, и уехал на две недели в командировку, то места себе не находил. И дело здесь не в том, любит она или нет, в другом, мы все живые люди, и поддаёмся мимолётному искушению. Не могу утверждать, что все такие, но большинство точно. Проверено на личном опыте.

– Мать тебе изменяла?

– Честно?

– Ну да, если уже у нас с тобой откровенный разговор.

– Один раз изменила. Ты тогда маленьким был, годика два или три. И изменила с моим лучшим другом. Получилось как в анекдоте, я на вокзал в командировку, а она любовника в постель. Я бы не узнал, если бы дома на шкафчике не забыл паспорт. Взял такси и возвращаюсь домой. Ну, и на горячем их застал.

– Неприятно побывать в такой ситуации.

– Неприятно говоришь? А «рога» носить, которые твоя мамка мне поставила приятно?

– И как ты поступил?

– Как поступил? Друга выбросил с балкона, в чём мать родила, на улицу. Мамку твою выгнал, ненадолго. Через неделю простил, когда она на коленях приползла под двери и со слезами на глазах умоляла о прощении.

– Простил?

– А куда мне было деваться? Любил я её и продолжаю любить, сынок. Я тогда неделю из дому не выходил. Пил беспробудно, до тех пор, пока водка не опостылела. Думай, что делать. Об одном прошу тебя, не напори горячки. Парень ты резкий, можешь дров наломать. К Насте подход нужен, она девушка умная и своенравная.

Глава 8

Трегубов уже лишние пятнадцать минут, ждал Крысу. Тот не спешил, и подполковник прохаживался по холлу гостиницы в гордом одиночестве. Рассматривая проспекты с рекламами на мониторах, которые предлагали незабываемый отдых на других планетах, он понимал как это ему не по карману. Всё стоило приличных денег. Нервно покусывая губу, он косился на дверь. В гостинице посетителей было мало, и никто не обращал внимания на стройного и подтянутого мужчину. Учёный возник из ниоткуда и, переминаясь с одной ноги на другую, смотрел на свои грязные кеды. Вид у него был затрапезный, и Трегубов сморщил нос и покосился в сторону метрдотеля.

– Где тебя черти носят, я уже тут полчаса околачиваюсь. Принёс?

– У меня к вам разговор, мы можем поехать ко мне домой и обсудить.

– Что?

У Трегубова от неожиданности отвисла нижняя губа. Ему не хотелось неизвестно куда ехать на ночь глядя. Но он спокойно выдержал паузу и схватил Крысу за футболку.

– Мне нужны таблетки, – прорычал он словно тигр, в глазах Трегубова сверкнули молнии, в такие минуты он был способен на любой поступок.

– Не нервничайте Сергей, и отпустите меня. Мы можем привлечь внимание посторонних.

Крыса оскалился и поправил толстые очки, которые в любую секунду могли упасть и разбиться.

– Это в ваших интересах, уверяю.

Он старался говорить как можно спокойнее, и сверлил водянистыми глазами Трегубова. Тот тяжело дышал, но постепенно успокаивался.