Юлия Андреева - Потерянный когай Страница 7

На душе было неспокойно. Он думал о моряках, которых предал и которые, быть может, уже сейчас сидят в яме, сетуя на судьбу и проклиная его на чем свет стоит.

«Муки совести, этого еще не хватало, – обругал он себя, – предал, но кого? Людей, которые жили в начале семнадцатого века? Книжных героев? Или еще того веселее – виртуальных персонажей?! Глупости!»

Да, за все свои компьютерные жизни Ал истребил бессчетное количество монстров, посылал в бой, часто и на неминуемую гибель, целые армии, терял друзей. Но все это было не то. Винк, Питерзон, Крок, другие – были совсем как он. Проблема заключалась в том, что все они были слишком живыми, чересчур настоящими, хотя этого, конечно, не могло быть.

Ал отправил в рот еще немного риса и запил бульоном из мидий. И рис, и бульон имели вкус. Более того, они имели вкус традиционной японской кухни.

«Если я поднесу руку к пламени или меня ударят, я почувствую боль. А это значит, что, если с командой что-нибудь случится, я буду испытывать чувство вины, потому что сам послал их на гибель».

Он встал и прошелся по комнате. Циновки были приятными на ощупь, ступать по ним босыми ногами доставляло удовольствие.

«Надо успокоиться», – Ал сел и попытался остановить поток мыслей, слушая, казалось, нарастающее с каждой минутой пение цикад.

Ничего не получилось. Перед глазами стояли картины из «Сегуна» – смерть Питерзона, пытка юнги. «Вот как, наверное, чувствуют себя провидцы. Погано чувствуют. Ведь я знаю, что негоциант завтра должен погибнуть, а юнгу посадят в котел, чтобы сломить гордый нрав Блэкторна. Я читал все это много раз и все равно предал их всех. Отдал на заклание. Я и никто другой! – Ал хотел поспорить сам с собой, выдвинуть прежние аргументы, но добился только того, что снова обругал себя. – Не стоит прикрываться книгой и тем, что все уже было написано. Ты попал сюда, Блэкторн сошел с ума. Сколько еще будет помех и несоответствий? Быть может, и команда не должна была попасть в яму, ведь, по книге, в яму они попадают после того, как даймё беседует с кормчим и тот нападает на священника и топчет распятье. Здесь же никакой встречи не было, а значит, не отправь я команду в яму, они сейчас спокойно ели бы рис, травили морские байки и жаловались на судьбу».

Но с другой стороны – что оставалось делать? Команда ни за что не признала бы его капитаном, а значит, без Блэкторна они легко могли бы сделаться жертвами иезуитов. Теперь же, напуганные и мысленно распрощавшись со своими трижды проклятыми жизнями, они вынуждены будут искать в нем защиты и заступничества перед властями.

А значит – все верно. Что же касается матросни, то, учитывая их нелюбовь к чистоте, одна ночь в помоях не слишком сильно повлияет на их тонкие вкусы и ранимые души.

Ал отодвинул сёдзи и, бесшумно ступая, прошел через коридор, оказавшись на крыльце.

Первое, что увидел Ал, была луна. Огромная, она висела напротив лица геймера, изливая на него свой мистический свет.

– Комбан-ва, Тсуки-сама! Добрый вечер, госпожа Луна! – невольно вырвалось у Александра. Он нащупал на полке сандалии и, надев их прямо на голые ноги, вышел в сад. Охраны как будто не было. Не замеченный никем, Ал скользнул на улицу.

Луна светила со стороны бухты. Должно быть, там, над водой, она была особенно прекрасной. Мимо Ала прошла стайка девушек, в руках одной из них был изящный деревянный ящичек, две другие несли рыбу и фрукты. При виде чужеземца они начали шептаться, украдкой бросая на него любопытные взгляды.

– Комбан-ва, – поздоровался Ал, и ему ответили.

Где-то залаяла собака. Александр свернул у приметной хижины с мандариновым садиком и увидел море.

Луна здесь действительно выглядела царственной богиней ночи. Легкий бриз чуть касался своими крылами поверхности воды, отчего та сделалась похожей на чешую морского дракона. Казалось, словно луна истекает в море волшебным серебряным эликсиром. И затем она – волна за волной, блестя и переливаясь – течет к нему, к Алу, чтобы напитать его своим светом и сиянием. Волна за волной, волна за волной…

Вдруг Александр осознал, что он не один и, кроме него, здесь есть еще кто-то. Он медленно повернулся и увидел величественную фигуру Ябу. Конечно, прежде Ал никогда не видел даймё, но это мог быть только он. Гордый, своенравный и коварный князь провинции Индзу. Мечи даймё сверкали в лунном свете так, словно ночная повелительница напитала их своей силой. Но Ала поразило не количество оружия на даймё. Его лицо – спокойное и безмятежное, словно маска медитирующего Будды, – резко контрастировало с глазами.

Рискуя быть пойманным, Ал уставился на лицо даймё, но вскоре был вынужден отвести взгляд. Глаза были яркими и блестящими до такой степени, что казались светящимися в ночи.

Ал проследил за взглядом Касиги Ябу и догадался, что тот смотрит на галеру. На которой, согласно книге, должен был прибыть друг Таранаги Хиромацу, прозванный среди самураев Железным Кулаком. Этот самый Хиромацу должен был в дальнейшем сыграть определенную роль в намечающемся спектакле, да и в жизни Блэкторна. Но сейчас об этом не следовало особо задумываться. Если галера здесь, значит, Ябу уже потерял власть и над кораблем, и над командой, и над его – Ала – судьбой. Стало быть, Ябу кипит от злости, пытаясь вычислить предателя, сдавшего его главному даймё страны Таранаги.

«А ведь я могу ответить на твой вопрос, Ябу-сама. Я знаю, кто послал голубя Таранаге. Это Мура – один из руководителей его шпионской сети», – подумал Ал.

Появилась бредовая мысль – рассказать об этом Ябу. Предложить ему не отдавать корабль, а вместо этого вооружить своих самураев имеющимися на борту мушкетами, построить другие корабли и, заручившись поддержкой остальных даймё, покончить с Таранагой и малолетним сыном Тайку, став военным правителем – сёгуном.

Идея казалась безумной, но одновременно с тем вполне выполнимой. Ал лихорадочно соображал. Сдать Муру, но нет никаких доказательств его вины.

А разве пришедшая по пятам Ябу галера не ярчайшее свидетельство наличия предателя? А раз так, у Ябу будет возможность пытать старосту, и, может, тот расколется.

В этом случае Ал с гарантией спасает команду. Они необходимы Ябу-сан как специалисты в своем деле – причем каждый на вес золота. Станет Ябу выбрасывать в море золото, при помощи которого можно получить власть? Вряд ли.

Конечно, отказавшись отдать Таранаги корабль, Ябу придется перебить присланных на Андзиро самураев. И Таранага будет просто обязан произвести ответные действия. Но что могут луки и мечи против кремневых ружей, мушкетов и пушек?

Кроме того, в Японии нет флота, только джонки, которые не отходят далеко от берега. А значит, если Ябу приобретает хотя бы один боевой корабль, он получает возможность контролировать границы. Корабль – это не крепость, стоящая в определенном месте, это подвижная крепость, которая будет курсировать вокруг японских островов, не давая местным даймё и самому Таранаге носа высунуть из-за укреплений.

Ал перевел дух. Конечно, в этом случае он обрывал линию книги, уходя на запасной путь, но игра, как кажется, стоила свеч. Сделать Ябу сегуном, а себя… и тут Александр осекся. Если уж выводить кого-то в верховные командующие – так Таранагу. Потому как со времен воцарения безродного крестьянина, ставшего легендарным Тайку, законы изменились. И желающему подмять под себя остальных даймё сперва следует пройти длинную иерархическую лестницу. По книге, Таранага уже сейчас главный даймё в стране, он в шаге от поста сегуна – он член Совета регентов и находится в родственных отношениях с семьей Тайку. Что же касается Ябу – он скоро станет союзником и вассалом Таранаги. Конечно, бывает такое, что воинственный вассал скидывает своего господина, присваивая себе трон и корону по праву сильнейшего. Не раз так бывало и в истории Японии, но вот хватит ли амбиций у Ябу?

По книге, он страстно желал власти, но при этом ничего и не предпринимал, неделями ожидая вызова к начальству, получая лишь вежливые отказы. Вот и ответ: тот, кто хочет мечтать, – мечтает. Ставить нужно на того, кто реально кует победу. На Таранагу!

Ал еще раз посмотрел на Ябу и отправился обратно в деревню. Когда его тень скрылась из вида, Ябу вздохнул, разминая затекшие суставы.

«Варвар явно пытался что-то сказать? Но вот только что?» – Внутренним чутьем даймё знал, что его карма и карма таинственного Золотого Варвара, как он его называл, связаны.

Мало того, приезжавший пять лет назад в Эдо[5] китайский астролог предсказал ему эту встречу. На его земле, в год, когда третьему внуку исполнится шесть лет. С этими новыми варварами связывалась надежда на новый поворот в жизни. И вот теперь Золотой Варвар ушел, не обронив ни единого слова. Тайна едва-едва приоткрыла полупрозрачные седзи, и вот он опять стоит перед запертой дверью.

Но действительно ли запертой? Быть может, Золотой Варвар решил, что еще не время. Он мог приглядываться, искать подходящие слова. Как жалко, что я не могу говорить с ним без переводчика. Быть может, тогда я сумел бы, сделав его своим вассалом, получить столь необходимую мне власть над морем или, по крайней мере, выяснил, какие мысли посещали его, когда он смотрел на луну? Быть может, варвар написал стихотворение. Хотя это вряд ли – всем известно, что белые варвары нечутки к поэзии.