Легенда о рыжем драконе Страница 7

За весь день мы присели лишь однажды, чтобы перекусить, но быстро встали, гонимые полчищами мошкары. Вода в туесках давно закончилась. Ломота в спине и тяжесть в мышцах притупляла чувство голода.

Наконец, когда мы добрались до очередного края гряды, Марта с облегчением выдохнула:

– На сегодня все! Надеюсь, матушка довольна будет.

И мы с Мартой устало брели к дому.

Хорошо, что мне попалось молодое выносливое тело. Однако, и для него такой труд был очень тяжел. Сколько лет удастся сохранить здоровье, если вести подобный образ жизни? Подозреваю, что не все женщины доживают до тридцати. Скорее всего, многие умирают родами или осложнениями после них. Как предыдущая жена неизвестного мне Кайла. Возможно, та же участь постигла и мать девочки, в чье тело я попала. Скорее всего Ирга – вторая супруга отца.

Если я хочу выжить, то придется сделать все, чтобы не стать в ближайшее время счастливой женой и матерью. Нужно попытаться устроиться в этом мире по-другому.

Солнце клонилось к закату. Наконец, мы дошли до дома и, прислонив наши мотыги к покосившейся стене сарая, устало, но с наслаждением, умылись из корыта, смывая пот и пыль, налипшие за день.

– Явились? Смотрю, совсем вы не торопились, – угодить Ирге было сложно, – корова недоена, а вы еле плететесь! Может, вдвоем быстрее управитесь? Марта, иди, перенимай опыт у Тоньки! Как закончите – марш в мыльню!

Перенимать опыт? Значит, в этом мире я должна уметь доить корову, чего я не делала в прошлой жизни никогда. Ещё бы! Интеллигенция! А говорила мне бабушка в детстве, что доить корову – навык, который всегда пригодится. Но бывала я у папиной мамы нечасто, так что до практики мы и не дошли толком.

И ещё одна мысль терзала меня, пока мы шли к сараю, откуда доносились характерные звуки: если я должна передавать опыт, значит, в скором времени эта обязанность перейдет на Марту, а я... я, видимо, буду занята чем-то другим. И явно не в этом доме.

Надо срочно узнать про эту школу и уговорить деда Веню взять меня в ученицы.

Коровник был темным и теплым, со специфическим запахом. А вот и корова. Рога, четыре ноги и огромное налитое вымя. Животное смотрело на меня доверчиво и спокойно. Скорее всего, они с девочкой часто общались, и корова меня не боялась. Я непроизвольно подняла руку и погладила теплую шею.

– Вот, а меня к себе не подпускает, негодница, – подала из-за спины голос Марта, – измучилась я ее доить, пока ты болела.

– Ну давай я ее буду успокаивать, а ты снова попробуешь подоить, – предложила я единственный вариант, при котором мне самой бы не пришлось демонстрировать свое полнейшее неумение подойти к корове.

– А давай, – согласилась Марта, ловко подхватила низкий табурет и подобие ведра и обошла корову с другой стороны.

Я продолжала гладить животное, чтобы Марта могла побыстрее закончить дойку.

Довольные собой, мы отнесли молоко в дом.

– Возьмите по чистому платью и отправляйтесь в мыльню, – вместо благодарности скомандовала Ирга.

Платья нашлись тут же на лавке. От тех, что были на нас, они отличались разве что отсутствием грязных пятен и запаха пота. Серое грубое нечто на широких лямках длиной чуть ниже колена.

– Свои платья постирайте в остатках щелока. Да не лейте воды зазря, – напутствовала мачеха.

От мыльни я ожидала хотя бы какого-то ощущения гигиены и чистоты, но зря. Это оказалось жалкое подобие бани. Здесь было влажно и душно, но не было привычного жара. В мыльню попадаешь сразу, нет никакого привычного мне предбанника. Деревянные полы из грубо сбитых досок. В углу печь и таз с водой, куда надо было наливать ковшом воду из рядом стоящей бочки. На лавочке стоял глиняный горшок с каким-то мыльным раствором.

Марта быстро ополоснулась и принялась намыливаться. Я последовала ее примеру. Кожу головы щипало, и я постаралась побыстрее смыть мыло. Видимо там была не до конца зажившая рана.

Дверь скрипнула и внутрь просунулась голова бабки.

– Тонька, волосья-то гребнем надо разобрать! Погодь, не выходи пока, сейчас помогу. Марта, заканчивай плескаться, тебя мать ждёт.

Марта швырнула грязное платье в таз в дальнем углу.

– Тонь, ополсни вместе со своим, а?

Я лишь кивнула в ответ, закинула в тот же таз свое платье и платок, а затем залила все водой с добавлением мыльного раствора. Марта надела чистое платье на мокрое тело, не озаботившись тем, чтобы вытереться, и убежала. Пока я ждала возвращения старушки, успела простирнуть нашу одежду, которую проще было сжечь, чем придать ей приличный вид.

Дверь снова скрипнула, и в мыльню заглянула пожилая женщина. Надо бы узнать, как зовут бабулю.

– Тонька, поди сюда, садись на лавку, – сказала она, указывая мне на низкую лавочку.

Я покорно опустилась. Сиденье оказалось таким низким, что мои острые коленки упирались в подбородок.

Бабуля ловко намыливала мои волосы и разбирала их редким гребнем. Кожу снова щипало и я непроизвольно вздрагивала.

– Учись терпеть, деточка, – сказала старушка, – замужем всяко придется. Хорошая жена покорна, тиха и терпелива.

– И скоро ль замуж?

– Да вот как окрепнешь, так и будет сговор. Уж больно Кайл до осени хочет успеть. Оно и понятно, урожай богатый будет, сами не управятся. Ох, бедна девка...

– Не хочу я за Кайла, он же меня, как корову, покупает.

– Ох, нет, девочка. О корове хоть заботятся. А жена существо бесправное. Хорошо б тебе понести не сразу, а вот осенью, на уборку. Глядишь, родить успеешь до посевной.

– А как-бы от свадьбы отказаться? Уж больно помирать не хочется мне.

– Да как же отказаться-то? Всем девкам замуж должно, у нас в деревне даже кривых берут в жены. Да и Кайл откуп большой сулит. Больше вон только в сколе могут посулить.

– А может мне в сколу, а? – ухватилась я за зацепку.

– Да ты чего? Сдурела? Они ж девок грамоте учат, а потом в господские дома в услужение продают, как скот. А там хозяин попользует, да и выставит тяжелую вон. Отец с брюхом на порог не пустит.