Художник кошмаров 2 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич Страница 7

— Отец, я привёл того художника, которого ты хотел увидеть… — Чонсу осекся, когда осознал, что сидевший вдалеке глава клана давно исчез и прямо сейчас он стоит рядом с его гостем, то есть со мной!

Даже на расстоянии я видел, что Йонга огромен, но когда он стоит всего в метре, возвышаясь над тобой, словно взрослый над пятилетним карапузом, это был совсем другой опыт.

Неестественно наклонившись, он навис надо мной, опустив руки вниз, от чего кончики его пальцев почти коснулись песка, что было офигеть как неестественно.

В отличие от короткостриженого сына, глава клана носил длинные, до шеи, черные волосы, которые частично опускались ему на лицо. Но, видимо, его это не сильно беспокоило.

Знаете, каким было моё самое сильное желание, после желания очутиться где-то очень-очень далеко от этого чудовища?

Я хотел по-детски закрыть глаза, чтобы хотя бы мысленно исчезнуть из этого места. Но я не мог позволить себе такой роскоши.

Как и Чонсу Йонга не пытался давить на меня своей силой, ведь в ином случае я был бы уже мертв. Нет, он просто стоял рядом, но от одного его присутствия мне становилось дурно.

Это было похоже на вибрацию, расходящуюся от него во все стороны. Ощущения, что я никогда не должен был приближаться к чему-то подобному. Если бы существовали градусник смертельной опасности, сейчас бы он шипел и взрывался от давления.

Когда гигант протянул широкую руку и ухватил меня ей за голову я был даже рад, что весь этот ужас сейчас закончится и я просто умру.

Сжав мою голову словно тисками, он небрежно поднял меня вверх, после чего начал с любопытством вертеть одной рукой, словно игрушечную куклу.

На моё счастье, тело претендента развивает в равной степени все группы мышц, поэтому напряжения шеи было достаточно, чтобы скомпенсировать боль от подобного обращения и держать тело ровно.

— Какой огромный талант спрятан в такой маленькой голове. — басовито, подобно гудку атомного ледокола изрёк Йонга, поднимая мою голову достаточно высоко, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

И стоило мне их увидеть, как что-то во мне сломалось.

Говорят, глаза — это зеркала души. Взгляни человеку в глаза, и ты поймешь, кто он такой.

Сейчас, глядя на главу клана Гору, я понимал, что это не глаза человека. Да, визуально они ничем не отличались, но по смыслу в нём было столько же человека, сколько в диком звере.

Нет! Даже в диком звере больше человечности, чем в этом существе.

Хоть Йонга смотрел только на меня, но я подсознательно знал, что так же он смотрит и на свой клан и на своего же сына.

Йонга не видел перед собой людей. Фактически, в его глазах уже давно вокруг не осталось людей. Теперь его окружали лишь говорящие вещи, которые или могли представлять для него интерес, или нет.

Родственные узы, дружеские связи — все эти слова потеряли смысл для существа его возраста и силы.

Он был столь чужд, что кровь стыла в жилах от осознания, что что-то типа него обладает столь всеподавляющим могуществом.

Рука главы клана опустилась и поставила меня на песок.

Миг и он вновь исчез, не говоря больше ни слова. Рядом я тут же услышал тихий выдох Чонсу.

— Вы понравились отцу, — слова наследника должны были меня подбодрить и утешить, но своей цели они не добились совершенно. — После тренировки он любит поесть. И раз он ничего не сказал, то скорее-всего он будет не против вашего присутствия. — последнюю часть Чонсу добавил довольно неуверенно, что чуть было не заставило меня ругаться вслух.

«Скорее всего⁈ Твоя неуверенность совершенно не помогает! Бог риса, если ты существуешь, это всё ты виноват!»

Глава 4

Сидя за столом в присутствии главы клана Гору и его наследника, я начал куда лучше понимать, что чувствовал Джинх Хун, когда мы пировали в его доме после убийства паука.

Кроме нас троих опять же никого не было, и при этом никто как-то не спешил развеивать неловкую тишину.

Единственное, что хоть как-то помогало смириться с происходящим, это слуги, начавшие приносить один поднос с едой за другим.

И славься бог Риса, какая же это была еда!

То, что нам представил Джинх, было сродни домашней готовке, состязающейся с лучшими поварами каких-нибудь знаменитых ресторанов.

Больше всего мне понравились различные мясные блюда, которых тут было вдосталь. Здесь сыграло особую роль магическое разнообразие животных. Тот же обычный олень, благодаря мутациям мог измениться десятками различных способов, что естественно повлияло бы на вкус его мяса и ци.

К примеру, я нашел поистине уникальным вкус огненных кроликов в сладком овощном соусе. Нежное, мягкое мясо обладало неуловимой перчинкой, которая буквально танцевала на языке.

А молниевые крабы? Хоть они уже были мертвы, но по их хрустящим панцирям всё равно пробегали еле видимые разряды электричества. Когда ты разламываешь панцирь и закидываешь в рот их плоть, то язык невольно начинает подрагивать, то ли от удовольствия, то ли от искрящейся ци.

Повара раскладывали варенное мясо в особых композициях с жаренным, и добавляли фрукты и овощи, от чего можно было экспериментировать, пробуя их по отдельности или вместе.

Хоть клан Гору и владел Сувоном, но это отнюдь не значило, что у них был лишь один город в подчинении.

О нет, Гору контролировали и множество других городов вокруг. У них даже был выход к озеру Сан, из которого нам на стол и попадали эти прекрасные морепродукты.

Все города платили дань Гору и везли в том числе и разнообразную еду.

Рядом раздавался непрекращающийся и сливающийся в единую ноту хруст. Отец и сын ели с безумным темпом, от чего их руки расплывались в воздухе, а еда исчезала с угрожающей скоростью.

Если бы мне можно было сделать предположение, их аномальный аппетит имел прямую связь с практикой развития тела и их дао. Больно уж технично они поглощали такое количество еды, будто это было совершенно обыденно.

Слугам приходилось чуть ли не бежать, чтобы стол постоянно был полон. И когда я уже наелся, эти двое даже не показали намеков на окончание банкета.

— Скажите, Художник, — Чонсу чуть сбавил обороты и теперь мог вставить несколько слов между очередными укусами. — А что именно толкнуло вас к искусству? Что побудило вас заняться рисованием?

— Я думаю, желание запечатлеть красоты этого мира, — я подавил желание рассмеяться. Миры могли быть разными, но вопросы оставались одними и теми же. Если бы мне давали сто рублей за все те разы, когда мне задавали этот вопрос, я был бы уже самым богатым человеком на Земле. — Вокруг нас столько мимолетных, но прекрасных моментов, что было бы грустно, увидеть их лишь один раз.

— Но что именно вас заставило пойти против всех признанных техник рисования и придумать свой собственный, уникальный стиль? — задал довольно интересный вопрос Чонсу, заставив меня задуматься чуть сильнее.

За время странствий я вдоволь насмотрелся на картины местных творцов и единственное слово, что мне приходило в голову, было «убого». Конечно, когда они рисовали природу, то даже не смотря на недостаток знаний, у них очень хорошо получалось, но вот люди и животные были ужасными.

— Несовершенство всех увиденных работ, — честно сказал я. — Я видел, как сделать лучше, и я это сделал.

— И вас совсем не беспокоило, что вы идёте против многовековых традиций, по сравнению с которыми ваша жизнь не более чем песчинка?

— Это истинный путь настоящего совершенствующегося, — что бы я не собирался ответить, это стало неактуально ведь заговорил Йонга. — Лишь тот, кто гнёт мир под себя, имеет шанс достичь Небес.

Гигант повернул голову и посмотрел прямо на меня, от чего я застыл, словно кролик перед удавом.

— В отличие от моего сына, ты действуешь правильно. Интриги, мошенничество, обман — ими не получишь истинную силу.

Я заметил, как Чонсу немного поморщился, но ничего не сказал.

— Мой товарищ тоже исповедует очень похожий принцип. — признался я и мы с наследником обменялись понимающими взглядами.