Особенности национальной учебы (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 7

— Но при этом я от всех слышал, что он мерзавец.

— У него были свои резоны. Советы всех городов выступили против него. Но… это ничего не значит. Им важна их власть. Он же руководствовался совсем иным.

— Звучит так, словно ты его оправдываешь.

— Мой клан имеет большой вес в Совете Нехеб, так что наши интересы вряд ли с ним совпадают. Но я понимаю: к чему и зачем он стремился.

— И к чему же?

— К объединению нашего мира в единое государство. С тем, чтобы консолидировав усилия всех магов, начать двигать плиты коры. Поднять старые материки. Углубить океаны. Он хотел вернуть старый мир и хороший климат. Дать новый шанс для возрождения нашей умирающей цивилизации.

— Опираясь на силу красного мира?

— У всего своя цена. — пожала она плечами абсолютно равнодушно.

— Мне кажется, что ты слишком хорошо осведомлена о его планах.

— Он не делал из них секретов. Их активно обсуждали во всех кланах.

— Но их отвергли.

— Да. Практически единогласно. Редкие кланы выступили в его поддержку. Их изгнали. С тех пор они составляют так называемую секту «Свидетелей рассвета». Не удивляйся. В нашем мире каждый город — самостоятельное государство. Каждый клан имеет в нем вес. Вот и представь — наш мир объединился. Сколько советников останутся таковыми? Каждый десятый? Каждый сотый? Один на тысячу? Мне сложно сказать. Но для очень многих кланов такой исход означал утрату позиций и статуса. Как и для городских советов.

— Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме? — хохотнул мужчина.

— Не знаю, что такое Рим, но идею я поняла, да, что-то подобное.

Помолчали.

— Ты, кстати, с какого факультета?

— Боевого. Химер бывших только на него зачисляют. Слишком сказывается служба. Раньше пытались иначе поступать, но практика показала — мы слишком склонны к силовому решению конфликтов. Особенно если служба длилась больше десяти лет.

— Ты говоришь так, словно с боевым факультетом что-то не так.

— Его считают отстойником для самых глупых и агрессивных.

— Какая прелесть. — оскалился Илья.

— И не говори. Но на то есть свои основания. Воевать города в основном не воюют. Так — эпизодически. Крепкие боевики нам нужны в небольшом количестве и нечасто. Обычно для борьбы с монстрами или для всякого рода экспедиций в другие миры. Как правило, за редкими ингредиентами. В остальном они лишены смысла. У нас особенно нечего взять, поэтому мы не отражаем вторжений. Разве что красный мир порывается время от времени, но с ним в целом несложно справится. Он слишком кособок. Маги палитры, даже слабые, для него пока непреодолимая сила из-за разнопланового, комплексного воздействия. В общем — профессиональные воины нам особенно не нужны. Поэтому…

— Понимаю, — кивнул Илья. — У нас, правда, говорят, что если ты не хочешь содержать свою армию, то будет кормить чужую. Впрочем, со своим уставом в чужой монастырь я не полезу.

— Не понимаю твои аналогии, но суть уловила. Правильно, не лезь. Не поймут. Они и так в принципе тебя не понимают.

— Не удивительно… да… А какой самый престижный факультет?

— Да все остальные — престижные. Тут нужно смотреть на интересы клана. У каждого свои приоритеты. Просто боевой факультет на особом положении. Он никому не нужен. Даже несколько раз поднимался вопрос о том, чтобы его упразднить как ненужный.

— Странно все это на самом деле, — серьезно произнес Илья. — Я меньше месяца нахожусь в вашем мире. И все это время только и делаю, что борюсь за свою жизнь и с кем-то дерусь. Крайне агрессивный и жестокий мир.

— Это потому, что ты не состоишь в клане. Думаешь, чего Ану казнили? Ты тут ни при чем. Ради тебя никто даже пальцем бы не повел. А вот войны между городами — дело поганое. Тем более, что Зара и Нехеб традиционно выступают если не союзниками, то друзьями. Больше тысячи лет уже точно.

— То есть, те выкрики на собрании были попытки меня освистать?

— Освистать? Что это значит?

— Унизить публично.

— Да. Именно так. Поэтому директор так и рявкнул на них.

— И какого хрена? Что я им такого сделал?

— Твои родители не являются одаренными. Таких как ты считают грязными магами или, если говорить тактично, новыми. Они воспринимаются как второй сорт, а то и того хуже. Особенно теми, у кого семь и более поколений — одаренные.

— Как интересно. — произнес с отвращением на лице Илья. — А у тебя сколько поколений?

— Тридцать два. Я из так называемых — золотых. Это когда предки ведут свою родословную от первых магов. За две тысячи лет с появления магии в нашем мире известны все мои предки. И они обладали даром.

— И ты снизошла до общения со мной?

— После того, что ты для меня сделал? — улыбнулась она. — Это меньшее, что я могу сделать. Поверь — каждый день в химере — проклятье. Говорят, что у тех, кто прожил так сто лет, может и не вернуться старая личность. Врастают. Дичают. Сходят с ума. По слухам, они превращаются в древних химер, которые сбегают от Совета Зара и проказничают по укромным уголкам нашего мира. Охотясь на разумных, в особенности на магов. Поэтому сто лет — предельный срок наказания, и именно его назначили мне.

— У меня что-то не складывается картинка. — чуть подумав, произнес он. — Ты — золотой маг. Проходишь инициацию в Зара. Там, как мне сказали, самое престижное место в вашем мире. Этот шаг понятен. Но ты проваливаешься на испытании и становишься химерой. Как такое возможно? Неужели твой клан не мог договориться?

— Я вела себя ОЧЕНЬ плохо. — усмехнулась она. — Самый проблемный ребенок Нехеб тех лет. К тому же Совет Зара принципиален, и с ним не так просто договориться, как тебе кажется.

— Слушай, но к испытанию-то тебя должны были готовить.

— Я пренебрегала подготовкой. Вела себя вызывающе на инициации. Оскорбляла Ану и Совет. И погибла у барьера самым глупым образом. Такое не прощается.

— И отец даже не пытался?

— Пытался. Все-таки это такой позор для клана. Но, — Нефтис развела руками. — Ничего не получилось. Впрочем, он не сильно-то и старался. Даже вздохнул с облегчением, как мне шепнули после возвращения.

— Хм. Кстати. А это не ты меня должна от факультета ввести в курс дела?

— Нет. Староста у нас Мхей. Он вечером зайдет.

— Он нормальный?

— Более-менее. Тоже золотой. И тоже из химер. На факультете вообще — либо бывшие химеры, либо всякое отребье. Это такие, у которых ни ума, ни способностей, ни характера. Мусор. Их специально сбрасывают на боевой факультет. Логика отбора проста: если на другие не подходишь, то на боевой.

— Мда. Мне Славик сказал иное.

— У вас была интересная беседа. Но ты действительно для других факультетов не годишься. Для тебя магия… даже не знаю. Ты вроде и маг, а ведешь себя как лишенный дара. Подобный подход полностью исключает успешное обучение на других факультетах. Возможно, если бы ты пожил с даром несколько лет, ситуация изменилась. Но не сейчас.

— Занятно. И много в П-и-лар адептов среди учащихся?

— Три. Ты. Мхей. И Низам с артефактов, но он скоро покинет нас. Сдает выпускные экзамены. Вероятно, даже не познакомишься тут.

— А ты?

— Я ученик седьмой ступени. Как сюда пришла — уже две подняла.

— Недурно. А как вообще тут можно прокачиваться и развиваться?

— Практические задания, — улыбнулась Нефтис. — У каждого факультета — свои. Конкретно мы обычно ходим в небольшие походы по другим мирам. Учимся сражаться с разного рода противниками. Боевой же факультет. Впрочем, никто не заставляет в них участвовать. Выходы добровольны, из-за чего большинство их постоянно прогуливают. И не развиваются. На других факультетах то же самое. Маги вообще не любят дисциплину. — усмехнулась она. — Им всем остро не хватает хотя бы по пять лет в химерах походить. И чтобы их Ану погонял.

— Я бы предложил розги. Но меня точно не послушают.

— Розги?

— Это когда по заднице бьют тонкими такими гибкими палочками. Казалось бы, какая связь между задницей и головой? Однако работает. Говорят — каждый удар повышает ясность мышления и осознанность поступков.