Третий Генерал: Тома I-II - Александр Сергеевич Заикин Страница 7

— Как прикажите.

Полицейский вроде действовал уверенно и виду не подавал, что ему страшно, однако я чувствовал его боязнь. Мне бы порадоваться своим эмпатическим способностям, но из-за слабого даря я толком их не контролирую и иногда это сущий ад. Особенно когда живёшь в детдоме, где полно детей и подростков. Причём как мальчишек, так и девочек. Эти их бешенные гормоны и перепады настроения просто катастрофа.

Как только мне освободили руки, я с удовольствием потёр запястья. У любого подростка из-за столь плотно надетых наручников могли случиться проблемы с кровотоком, а для меня это так, пустяк и небольшой дискомфорт. Однако приятно, что их сняли.

— Итак, ты Зотов Никита Леонидович, — начал говорить граф, когда мы вновь остались наедине. — Дворянин, наследник графского рода.

— Бывший, — тут же поправил я своего собеседника. — Бывший дворянин и наследник. Нету больше дворянского рода Зотовых, осталась лишь фамилия и простолюдин носящий её.

— Несколько пессимистично, формально у тебя есть возможность вернуть дворянство, получить титул барона и возможно даже заполучить какие-то бывшие владения и активы своего рода, — подметил граф.

— Я вас умоляю граф, — закатил я глаза. — Мне сохранили жизнь исключительно из-за того, что мне во времена уничтожения моего рода было всего полтора года и рождён я был от служанки. Бастард же, пускай отец меня признал и по достижению двух лет собирался принять в семью как младшего сына. Попробую только восстановить род и обратить взгляд на то, что раньше принадлежало Зотовым и меня уберут в течении пары суток. Найдут потом в канаве моё тело, спишут на самоубийство или ограбление, которое закончилось моей смертью.

— Рассуждаешь как настоящий взрослый, хотя тебе только недавно стукнуло шестнадцать.

— Пришлось рано повзрослеть. Особенно после того, как те, кого я сегодня избил до полусмерти, чуть не убили меня и сегодня собирались повторить попытку.

— Кстати, насчёт этих четверых. Мне показали бумагу с твоими показаниями и у меня создалось впечатление, что ты показательно побил своих неприятелей с помощью магии и продемонстрировал пробуждённое наследие. Я ведь прав?

— Всё так, Ваше сиятельство. Ректор детдома уже получил мою просьбу проверить мой дар на государственной комиссии, но тут появились эти ребята и я решил с их помощью чуть-чуть ускорить процесс признания меня магом. Да и с наследием крови надо разобраться, без соответствующих специалистов никак. Даже хорошо, что всё сложилось именно так — ректор мог ещё долго меня мурыжить и тем самым помешать моему развитию.

— Экстравагантный способ получить желаемое, ничего не скажу, — усмехнулся Некрасов. — А не боишься, что теперь угодишь на несколько лет за решётку? Вряд ли это поможет твоему развитию.

— Не боюсь. Готовь написать согласие на то, чтобы мою память проверил телепат и подтвердил мои слова о том, что эти четверо первыми напали с применением магии. Все мои действия были лишь самозащитой.

— Удивил. Мало кто любит телепатов. Молодёжь как правило отказывается допускать их к себе в разум.

— Без понятия почему к ним такое положение, — пожал я плечами. — Как по мне они помогают быстро разобраться почти в любой ситуации. Опять же, если я дам исследовать свои воспоминания об этом инциденте, а та четвёрка откажется, то это будет ещё одним доказательством того, что виновны именно они.

— Всё правильно, — кивнул мужчина. — Телепат же не только считает воспоминания, но также эмоции и мысли, которые ты испытывал в тот момент. Ведь ситуация может оказаться не столь уж однобокой и, казалось бы, в простой ситуации появляются новые детали, что могут повлиять на итог. Ведь тот, кто всё это начал, мог действовать не совсем хорошо соображая из-за переполняющих его эмоций или сказанное его недоброжелателем пустячное слово на самом деле сильное оскорбление для него. Телепат легко может вывести на чистую воду искусного манипулятора. А так ты доказываешь свою невиновность, в то время как другая сторона конфликта замыкается и не даёт проверить свои воспоминания. Только себе хуже сделают.

Я лишь ухмыляюсь. Не дадут эти ребята в своих мозгах копаться, сразу же всплывёт их желание меня именно убить. Не покалечить, не избить до полусмерти, что я хотя бы с Деревязиным и проделал, а именно убить. Так они пройдут по статье о нападении с применением магии группой лиц. Статья за покушение им точна не нужна. За такое троицу обычных парней сначала в колонию для несовершеннолетних, а потом и на зону досиживать оставшийся срок. А на Сашку повесят ошейник и будет он следующие лет двадцать пахать на государство как маг, получая копейки и живя как крыса или таракан. Шаг влево или вправо — расстрел на месте и даже предупредительного выстрела не будет.

Так что просто признаются в том, что уже натворили и всё. Лучше уж быть на карандаше с риском в случае чего оказаться на зоне чем сразу жёстко попасть.

— Ладно, телепата я вызову, будет через часа два, — сказал граф. — Он проверит твои воспоминания, подтвердит или опровергнет что ты там написал в своих показаниях. Если всё будет хорошо, то уже завтра с утра тебя под белые рученьки вернут обратно в детдом, никаких обвинений предъявлять не будут.

— Это просто замечательно, Ваше сиятельство.

— Однако я прибыл сюда, чтобы обсудить с тобой не только произошедшее. Никита, ты должен понимать, что маг с пробуждённым наследием это очень большой актив для нашей страны. К тому же, ты пробудил свой дар очень рано, но уже более или менее свободно применяешь магию. Можно узнать, когда именно дар дал о себе знать?

— Полтора года назад.

— Полтора⁈ — А вот сейчас мне удалось удивить графа по-настоящему. — Тогда получается тебе было…

— Четырнадцать с чем-то лет, — кивнул я с улыбкой. — И всё это время я познавал свои силы, тренировался в тайне ото всех и кое-чему всё же научился. Пробуждение наследия крови же случилось в пятнадцать.

— И можно узнать почему ты скрывал всё это? — Поинтересовался Некрасов.

— Бастард уничтоженного рода пробуждает в четырнадцать лет магические способности что уже говорит о том, что он как минимум будет магом третьего ранга с перспективами на второй или даже первый. Меня либо насильно забрали бы в какой-нибудь род или же убили — опять же из-за того, что я Зотов.