Монстр с нежным сердцем (СИ) - Таня Белозерцева Страница 71

Встречи-свидания, прогулки под луной, цветочек, сорванный на лугу и воткнутый в волосы над ушком. Первые робкие и такие сладкие поцелуи. Веночек, сплетенный для любимого, и нежное «я люблю тебя»…

В ответ — взрыв эмоций, счастье и ответное признание. Долго ли нужно идти от любви с первого взгляда до официальной помолвки? Общего стандарта для этого нет, здесь решает сердце. Помолвку Зейна и Берты объявили тем же летом. И никто не посчитал, что они поторопились. На самом деле они долго шли друг к другу: Берте уже было восемнадцать, когда она встретила своего суженого, Зейну же пришлось идти к своей красавице гораздо дольше.

Помолвка сына стала крайне радостным событием для Гарри, он как никто понимал все нюансы предыстории монстра Франкенштейна и был весьма счастлив, видя конечный результат той, неизвестно как законченной истории.

Скажите честно, вы знаете, чем и как закончился роман Мэри Шелли? Я не помню, ибо помешали бесчисленные экранизации этого бульварного чтива, причем каждый режиссер изощрялся и изворачивался как только мог, создавая каждый свою драму, начиная с Бориса Карлоффа и заканчивая Робертом де Ниро. Самой полной, на мой взгляд, однако, является версия, снятая на скромной малоизвестной студии «Hallmark».

Свадьбу молодые решили сыграть осенью, после сбора всех урожаев, в ту благословенную пору, когда поля будут убраны и есть чем угостить гостей.

На фоне этого мысли Гарри машинально поскользили дальше, к тем неспокойным временам, что обещала уходящая эпоха. А обещала она, увы, две Мировые войны, Первую и Вторую. Сердце сжала страшная тревога. Мозг отчаянно заработал, пролистывая страницы учебника мировой истории, выискивая среди накопленных знаний те, которые сейчас стали нужнее всего: во время Второй мировой войны Обан стал важной базой для торговых кораблей, поставлявших грузы в СССР по программе ленд-лиза, а также базой морской авиации в период «Битвы за Атлантику» — серии сражений в воздухе союзников по антигитлеровской коалиции с гитлеровской Германией и её союзником фашистской Италией за коммуникации на севере Европы и господство в Атлантическом океане и прилегающих к нему морях…

А Обан находится здесь, к юго-западу от Инвернесса. Сердце аж заныло, едва Гарри представил, как в Шотландию врываются кровавые нацисты Гитлера. Боже, боже, как же не допустить такого? Как подарить детям мирное небо над головой, как уберечь их от грядущих смертей?.. Страх охватил такой, что хоть не дыши. Одно дело перелистывать страницы учебника, продираясь сквозь дебри сухих фактов и цифр, которые на бумаге, освещенной настольной лампой, были всего лишь цифрами, и совсем другое — видеть, как с неба летит пузатая бомба, и ты знаешь, что нет от неё спасения…

Обуреваемый столь тяжкими думами, Гарри вышел в поля, чтобы, если распсихуется, то психовать далеко ото всех. Вот и двинулся он, не глядя, куда ноги понесут. Йорик Майкл привычно и преданно последовал за хозяином, попутно перекусывая случайно пойманными мышками, которые так и порскали из-под лап. Шныряя туда-сюда в высокой траве, он в то же время не спускал с Гарри глаз, верным своим сердечком чувствуя его настроение. А Гарри так глубоко погрузился в свои мрачные раздумья, что и не заметил, как отшагал все поля насквозь, миновал лесной клин по пути, по счастливой случайности не угодив ни в какое болото, благополучно пришагал в гномий поселок. Поселок его и остановил, вернее, стена дома, в которую он уперся лбом.

Тюкнувшись о кладку, Гарри опомнился и посмотрел по сторонам, с удивлением обнаружив, как далеко он ушел и совсем не заметил этого. Гномы, увидев, что парень, слепо прошагавший полпоселка, на самом деле адекватен, с облегчением заулыбались и, подхватив под ручки, ввели в ближайший дом, в который вскоре трангрессировали срочно вызванные Барри с Соломоном. Что поделать, как ещё действовать, когда хорошо знакомый тебе человек идет, не разбирая дороги, и первая реакция окружающих именно такая: оповестить всех родственников и знакомых.

— Гарри, малыш мой, что случилось? — в голосе и взгляде Соломона было столько тревоги, беспокойства и любви, что Гарри чуть не сорвался в плач. Но это было бы странно, так что он мужественно сморгнул и с тоской сказал, прерывисто и глухо:

— Первого августа тысяча девятьсот четырнадцатого года начнется первый военный конфликт мирового масштаба… Достаточно будет лишь повода, чтобы возник мировой пожар… Россия объявит общую мобилизацию. Но мобилизация России против Германии уже означала войну. Германия ответит мобилизацией и объявлением войны. Франция тоже объявит войну Германии. Через несколько дней вступит в войну и Англия. Начнется Мировая война… Что ещё помнится?.. Политика нанесения максимальных потерь противнику, особенно на Западном фронте, будет стоит жизни сотням тысяч солдат. Первого июля шестнадцатого года будут понесены самые большие потери живой силы за один день — одна только британская армия потеряет более пятидесяти семи тысяч человек на Сомме. Наибольшее число погибших будет в армиях Германии и России: эти цифры предположительно составляют один миллион семьсот тысяч человек… Но ещё хуже будет во Вторую мировую войну, которая унесет более восьмидесяти миллионов человеческих жизней…

Сказал и всхлипнул, уткнувшись лицом в папин живот. Соломон машинально прижал затылок, сам потрясенно смотря на Барри, старинного своего друга. А Гарри дальше проговорил:

— Зейн и Берта готовятся к свадьбе, а я места себе не нахожу из-за грядущих катаклизмов. Если бы можно было хоть как-то повлиять на ход войны или вообще остановить её, не допустить её начала… — поднял голову и жалобно спросил у Винкля: — Барри, волшебников же много?

— Да достаточно. — бледным голосом отозвался тот. — Вот главная мечта моей жизни, например: пригласить на свой день рождения тридцать миллионов друзей. Да всё не получается никак, ума не приложу, где собрать такую огромную толпу, да и повод опять же, уважительный придумать надо.

— А чего тут думать? — мягко вклинился Соломон. — Объяви день рождения Вилли Винки, думаешь, кто-то откажется? Национальное же достояние — гордость Шотландии!

Барри кивнул и перевел взгляд на Гарри.

— А с чего ты вдруг интересуешься, отрок? Думаешь как-то перехватить события и собрать свою собственную армию?

— Да нет, — Гарри помотал головой, крепко ухватил за руки отца и отчаянно заглядывая в глаза всем поочередно, включая гномов и Майкла, истово проговорил: — Я вот о чем думаю: как бы от Статута секретности избавиться, не нужен он нам, судя по тому, что я помню в будущем… Ведь мир такой большой и прекрасный, почему бы ему не остаться сказочным? Люди и