Владимир Мясоедов - Торговец Страница 8

– Что это?! – Профессиональная для всех магов жажда нового заставила на миг забыть даже о боли в ноге.

– Фамильный секрет, сына, – хмыкнул дух, пряча в своем прозрачном теле какой-то угловатый черный артефакт, который немедленно выпал из нашей реальности. Пространственный карман… силен предок. Учился бы магии – наверняка стал бы преотличным некромантом. И был бы сейчас не призраком, а личем. Или не был. Над телом изучающего пути смерти даже самый тупой проведет все, какие только можно, ритуалы, а потом сожжет его. – Фамильный… а кто эта девушка? Она жива? У вас с ней что-то было?

– Нет, но могло бы быть, – простонал я, неловко дернувшись и задев торчащим кинжалом о ступеньку. Рану начинало печь. – Моя лаборатория, набор противоядий в ближайшем к входу столе лежит – неси быстро.

– Ты как с королем разговариваешь, щенок! – возмутился дух, но потом, видно, что-то понял. – А-а-а, клинок отравлен. Сейчас.

И действительно. Обернулся он мгновенно, воспарив к потолку и спустя всего несколько ударов сердца вернувшись вниз.

– Пятое покушение, – сказал он, наблюдая за тем, как я обрабатываю рану. – Так и будешь в своей башне сидеть? Прихлопнут же рано или поздно. Вот хотя бы не мужика пошлют убивать тебя, а бабу смазливую. Ты ж ей сам двери-то и распахнешь, а потом нож в брюхо… или спину. Наутро, когда крепко спать будешь, чтобы уж наверняка. Да и за девочку отомстить надо бы – красивая она. Была.

В его словах был некий резон, как пришлось мне признать. С тех пор как в королевстве наступили смутные времена, бастард короля, пусть непризнанный, пусть и ставший магом, а потому по законам не имеющий прав на трон, оказался фигурой, устранить которую было выгодно многим. Пока спасала удаленность от столицы, умение неплохо владеть клинком, отличные знания боевой магии, осторожность и хаотический распорядок дня, не дающий подготовить ловушку где-нибудь кроме башни, где волшебникам, как известно, и стены помогают.

– Буду, – кивнул я, заставляя плоть зарастить рану и кидая взгляд на труп девушки, из спины которого торчала рукоятка кинжала. – Если воспользуюсь твоими советами, от которых уже тошно, и найду кого-нибудь из уцелевших соратников короны, чтобы восстановить самого законного из имеющихся претендентов на трон, то что им можно предъявить? Молодого волшебника, не имеющего ни сил, ни опыта, да привидение, подозрительно похожее на умершего короля? Знаешь, если меня прикончат, то пусть уж умру без клейма самозванца – простым бастардом. Но за Асанту я буду мстить, тут ты прав. Если узнаю кому.

– Убей всех – не ошибешься, – кровожадно предложил венценосный покойник. – После того как королевство развалилось, мысли насчет твоего устранения не вынашивал только ленивый. А насчет того, как тебе сесть на трон, да и сам трон тоже вернуть из руин моего дворца… Знаешь, вот ради этого я сегодня к тебе и пришел. Появилась тут одна любопытная возможность. Видел, как я этого ублюдка прикончил? С теми, кто встанет у нас на пути, будет так же! Если все получится, конечно.

Не то что видел – мозги трупа, который сейчас лежит в моей прихожей, едва на лицо не попали. Вот только как это сделано – я не понимаю, хоть убей. Явно магия, но какая? Король, которого мне все-таки упорно не хочется называть отцом, не был чародеем, хотя силу, как и все в нашем роду, имел. И раньше он ничего подобного не творил. И в то, что не хотел, не поверю, пусть мне об этом хоть сам Светлый Господин скажет. Не мог. А теперь вот сумел. Убить того, кто носил на груди амулет инквизитора. А это далеко не каждой нежити по плечу – тут разве что вампир, разменявший не одну сотню лет, справится. Метнет, к примеру, в боевого священника наковальню, так как подойти близко и просто порвать смертного на две половинки божественная защита не даст, разъев плоть твари подобно невидимой кислоте. Или просто крупный камень как из катапульты запустит. Придумает что-нибудь, в общем, древние кровососы – твари сообразительные. Магией же продавить божественную защиту сможет, пожалуй, только лич. Если будет долго ходить вокруг инквизитора кругами и колдовать. Привидению, каким бы могущественным оно ни было, подобная задача априори не по плечу. Но тогда мои глаза врут.

– Ты говорил о фамильном секрете, – сказал я и, дошагав до трупа Асанты, закрыл полуэльфийке веки. Как я посмотрю в глаза ее матери, веселой толстушке, на изборожденном лучиками морщин лице которой до сих пор сохраняются следы красоты, привлекшей некогда одного из эльфийских аристократов? Эх, какая бы из нас могла получиться пара…

– Что ты знаешь об Олафе Рыжем? – вопросом на вопрос ответил призрак.

– Тебе пересказать весь ворох сказок, что о нем ходит? – грустно хмыкнул я, вырывая кинжал из плоти девушки и стараясь магией удалить кровь с ее одежды. – Был вторым сыном какого-то там не такого уж и древнего короля, женившегося на варварской принцессе и присоединившего таким образом к стране побережье, занятое на тот момент совсем не цивилизованными племенами. Мне он… прапрадед, кажется. Или еще одно «пра» добавить? А, все равно. Прославился как великий герой, но сгинул во цвете лет, успев перед этим запугать, то есть чего это я – восхитить, половину близлежащих королевств. Его единственный сын в результате мятежа спихнул с трона дядю, и потомки его правили страной, пока не кончились.

– Не кончились! – взвыл мигом рассвирепевший призрак. – Ты тоже несешь в своих жилах его кровь!

– Действительно, – с самым серьезным видом кивнул я, заставляя труп Асанты взлететь и улечься на большую тумбочку: до стола телекинезом мне ее было не донести. – Это потомков по мужской линии не осталось. Дочерей же правящего семейства охотно брали в жены разнообразные герцоги, бароны, графы… Да и любовными подвигами Олаф Рыжий славился как бы не больше, чем ратными. Так что сейчас его потомков не найти разве что в рядах темных эльфов. Да и то я в этом как-то не уверен. Мало ли… Так при чем здесь он? Давно почивший герой вряд ли мог даровать тебе какие-то силы. Он и магом-то не был. Так, слегка цивилизованный варвар, проводивший бо́льшую часть времени с родичами по линии матери, двуручным мечом, запредельной наглостью, презрением к смерти и полным отсутствием чувства страха. Ну и везло ему еще до безобразия.

– Олаф действительно волшебником не был, – согласился покойный король и прямой потомок легендарного героя. – А вот верховная жрица Змеебога в чарах толк знала…

– Да, мерзкий культ, если верить хроникам, – кивнул я и задумался о том, как бы мне, не выходя на улицу, послать весточку в магистрат. А то мало ли, вдруг у убийцы напарник снаружи имеется. – Как там в балладе о его уничтожении поется? «И пронзил герой колдунью мечом, и вскричала она в исступлении…»

– Там много еще чего поется, – хмыкнул призрак. – Да только в результате… хм… пронзания… моя прабабка получилась.

Я от такой новости даже замер на миг и попытался вспомнить, а что же в моей памяти хранится о жене легендарного героя. Э… не то чтобы я любил историю, но в ордене, где меня учили магии, она была общеобразовательным предметом. И, кажется, в супруги Олаф выбрал себе какую-то мелкую дворянку, которую от чего-то там спас.

– Ну это вроде как секрет правящей династии, – развел руками призрак после уточняющего вопроса. – И тебе, как… кхм… побочному отпрыску, он неизвестен. На самом-то деле наш предок вовсе не был тупой горой мяса, рубящей в капусту волшебным мечом все, что ему не нравится, и трахающим все, что нравится. Он таким только притворялся. И надо сказать, весьма успешно. Каждый его подвиг был тщательно продуман, и в половине случаев успех невозможному, казалось бы, деянию приносила изощренная магия супруги, тайно следовавшей за мужем. Но в балладах, как ты понимаешь, об этом нет ни слова.

– Подожди, подожди, – запротестовал я, вспоминая сведения о культе Богозмея, после разрушения героем своего главного храма сильно ослабнувшем, но не исчезнувшем совсем. – Как это могла образоваться такая пара? Верховная жрица обладает же почти абсолютной властью над жизнью и смертью своих подданных! Она не могла добровольно захотеть лишиться такого могущества ради какого-то там проходимца с большим… гм… мечом.

– Еще как могла, – не согласился со мной мертвый король. – Если бы ты интересовался вопросом чуть внимательнее, то знал бы, что ее должность становится вакантной каждые сто сорок лунных месяцев, после грандиозного жертвоприношения. И до него ей оставалось не так уж много. Так что Талия Эратская, или, правильнее, Талия-Кобра, приложила к разрушению своей золотой клетки немало трудов, заполучив взамен громадного питона, который должен был ее сожрать живьем, – красавца-мужчину, пусть и несколько ветреного. Ей это ничуть не мешало наслаждаться жизнью и комфортом жены принца, которого эта очень умная женщина подталкивала к трону до самого его исчезновения. Между прочим, это она принесла в нашу семью весьма сильный магический дар, который унаследовал и неблагодарный отпрыск, которого я сделал жене одного калеки, лишившегося права называться мужчиной после попадания в плен к кочевникам.