Пабам, и вновь на БАМ (СИ) - Шарапановский Владимир Страница 8

Видно ему доводилось нечто подобное сотворить, а Володя в таких случаях выражался очень забористо. Вот самостоятельно и проследовал дальше в сторону кухни, а лейтенант ушёл в комнату и запер дверь.

Уж не припомню, когда мы с Жуковым познакомились покороче. Он предпочитал отсиживаться дома и в части появлялся только по торжественным случаям. На службу забил болт, и дослуживал положенный срок.

На сверхсрочку остался в Подмосковье, где в части был единственным знатоком радиодела. По должности как раз и состоял командиром нашей радиостанции, а так чинил всё: от приёмников и телевизоров до прочего барахла. За то к нему и было особое отношение командования.

Пройдя в кухню, я остановился в отдалении от столов и сказал, — Здравия желаю, товарищ прапорщик. Не хочу смахнуть какие детальки со стола, так что постою в сторонке и дождусь пока закончите ремонт. Есть разговор, но он не короткий, а прерывать работу нельзя. Сам не люблю, когда под руку говорят.

— Ладно, постой там в сторонке, — не отрывая глаз от радиолы, произнёс Володя, — Я кажется нашёл, где собака порылась.

— Уже легче, а то эти «Ригонды» ещё тот подарочек. Работают надёжно, а вот как накроются, то замучаешься отыскать повреждение. — подтвердил я его слова.

— Разбираешься? — с любопытством глянул на меня прапорщик.

— Радиомонтажник и наладчик аналоговых вычислительных машин. Вырос в семье связистов. С детства привык видеть различную технику преимущественно в разобранном виде и с вытащенными потрохами. — подтвердил его догадку.

— Это хорошо. А то в части кроме Сергея никто в этом не рубит. Не успеваю чинить всякое барахло. Тащат на ремонт, что валялась годами по чердакам, или использовалось в виде тумбочки, как эта радиола. — заметил Володя. — Вот и станешь помогать при случае.

— Я бы с радостью, но есть предчувствие, что не дадут нам спокойно жить. Проводная связь до Ургала и далее в бригаду — совершенно никакая. Слышимость, как из колодца, а порой — совсем никакой. Так что пошлют разворачивать нашу Р-605. А это ещё тот гембель[1]. Я тут глянул: так электрогенераторы у неё совсем убитые, чем её запитывать станем? — поделился своими опасениями.

— Чёрт, сколько ещё в Шатуре настаивал на их списании и заказе новых! Там не любые подходят по месту, для осуществления связи во время движения. — чертыхнулся прапорщик.

— Это точно. Но двигать её не придётся. Может написать докладную, чтобы выдали какой-нибудь с воздушным охлаждением. Зимой он будет работать нормально, меньше возни с водяным охлаждением, а то сливать на ночь и заливать утром ещё то удовольствие. — подсказал на базе своего послезнания. — Уж не думаю, что здесь может быть длительное и жаркое лето. Совсем на то непохоже.

— А что в электрогенераторах тоже разбираешься? — с удивлением произнёс собеседник.

— Военрук в школе натаскад. Наш подпол служил в автобате, так что нам в школу отгрузили кучу убитых движков, чтобы мы в них ковырялись. Многие сумели восстановить. Да и во взводе состою на должности старшего механика-водителя. — выдал информацию для размышления.

Так или иначе в следующем месяце нам предстоит разворачивать станцию, и делать это будем мы с Сергеем, а прапорщик станет часто наведываться. Нам придадут Андрюху, чтобы был на подхвате для тяжёлых работ. В качестве — «подай, принеси, пошёл нах».

Потом его обучим не запороть электрогенератор, и не лезть в саму радиостанцию. Чего вполне достаточно для поддержания устойчивой связи.

Пока я вспоминал будущие проблемы, Володя оживился и сказал, — А вот тебя с Сергеем и направим её разворачивать и готовить к работе. Раз такой грамотный и обладаешь достаточным опытом работы с радиоаппаратурой. Так нашему лейтенанту и доложу. Ты у нас из молодых?

— Да товарищ прапорщик. Недавно с КМБ. - ответил на заданный вопрос.

— А как в часть попал с такими специальностями? Отчего не в связистскую учебку. Вышел бы сержантом и затем командовал подчинёнными. — поинтересовался прапорщик.

— У меня были вычеркнуты все виды войск, кроме строительных и артиллерии. Глухой на левое ухо. И так два года призывать не спешили. — пояснил ситуацию.

— Тогда понятно, а то думал за какую провинности к нам перевели. — пошутил Жуков.

— Когда бы я успел? — возмутился предположению — За пару месяцев!

— Не скажи. Сергей в кремлёвском полку прослужил лишь немногим более. А как стали выпускать в увольнения, так и залетел. Вот и списали его в наши войска. — ответил Володя.

— Слышал эту историю, и не раз. А по мне — так даже лучше. То житье по уставу я не выдержал бы и недели. От КМБ завыл волком. Привык на заводе думать самостоятельно, и отвечать за порученное дело. Хотели присвоить личное клеймо качества. — прояснил ситуацию.

— Хм, впервые от молодого слышу, что в части лучше. Что совсем деды не достают? — удивился прапорщик.

— Да не очень. Я так понимаю, что службе учат. А работы не боюсь и не бегал от неё никогда. Кроме того, в штабной роте подобрались разумные. Понимают, что синяки одной неуклюжестью молодого объяснять долго не получится. Парочку раз помахались с ними, разогнали застоявшуюся кровь. — заверил я прапорщика.

— Ну хорошо, если так. Но я им намекну, что тебя нельзя грузить пустыми заданиями, и для тебя имеется более тонкая работа. Они меня знают и поймут правильно. Так что впредь наезжать не станут. И проследят, чтобы прочие не цеплялись. — заверил меня командир.

— Спасибо, товарищ прапорщик, но может быть я сам найду с ними взаимовыгодные условия сотрудничества. На работе самостоятельно со всеми налаживал неплохие отношения, — поблагодарил Володю.

— Как знаешь. Но положительно охарактеризую. Далее будет зависеть лишь от тебя. Правильно поведёшь, так не станут шпынять. — заключил прапорщик. — Ладно, ступай. А я продолжу возиться с этой рухлядью.

— Можно ещё один вопрос, я о нём на дежурствах размышлял не первую неделю? — задал риторический вопрос. — Скучно тут в таёжной глухомани. Телевидения нет, и сигнал в часть не проходит. Когда установим радиостанцию, то сразу можно будет проверить телевизионный сигнал на той высокой сопке, что поблизости. Думаю, там можно установить ретранслятор и передавать сигнал в часть. Я уже беседовал с замполитом, так он заинтересовался. Думаю, что помощь окажут, если поступят дельные предложения с нашей стороны.

Володя аж поперхнулся, — Больно ты самостоятельный стал на своём производстве. Мой тебе совет — не высовывайся. Твоим сослуживцам это не понравится, а командиры сделают, чтобы инициатива имела самого инициатора. Усёк?

— Я знаю. На заводе — всё то же самое. Я уже привык, и работы не боюсь. Есть чуток знаний, так отчего их не применить для пользы? Тогда телевизоры прекратят быть украшением комнаты или подставкой под горшок с цветами. — отпарировал его беспокойство, — Да и товарищи правильно поймут, когда в красном уголке появится телевизор и можно будет его смотреть.

— Дело говоришь, но задача чрезвычайно сложная и трудоёмкая. Но коль сам вызываешься и дошёл до замполита, то дерзай. Я поддержу перед командованием. А то после Шатуры здесь с от скуки сдохнуть можно или спиться, — поделился соображениями Володя. — Ступай! Мне нужно закончить ремонт, а то единственным разнообразием здесь является возможность послушать радио. — отправил меня прапорщик.

— Разрешите идти, товарищ прапорщик. — попытался прощупать обстановку.

— Иди уже. И не нужно тянутся. Не на плацу. Проще будь, а вне службы говори без уставных оборотов, а то надоело их слышать. Дома хочется отдохнуть от службы.

На чём я повернулся и вышел. Значит товарищ прапорщик принял меня всерьёз, и разрешил меньше козырять. До рукопожатий дело пока не дошло, но это требует времени и совместной работы.

[1] — Гембель (нем. Scharfhobel — шархобель — рубанок для грубого строгания) — крупная неприятность, неприятное, трудновыполнимое обязательство, головная боль. (одесское выражение)