Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6 (СИ) - Гаусс Максим Страница 8

— Чего? Сержант, ты что оборзел⁈ — говоривший со мной, едва не подавился от возмущения. — Ты понимаешь, кому звонишь?

— Очень! Соединяй, как только генерал освободится! — спокойно потребовал я, прекрасно представляя себе выражение лица адъютанта. Его наверняка перекосило от злости. — И наблюдай за реакцией!

Глава 4

Затишье перед бурей

— Бехтерев, слушаю!

После пятнадцатиминутного ожидания, из телефонной трубки наконец-то раздался знакомый мне голос. Принадлежал он как раз тому человеку, которого полгода назад, после аварийной посадки Ми-8, удалось вытащить буквально из-под самого носа афганских моджахедов. Был полковник, уже вырос.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор! — отчеканил я. — Сержант Громов беспокоит! Помните такого?

Пару секунд старший офицер на том конце телефонной линии соображал, что за Громов такой. Видимо, вспомнил сразу.

— Привет, Максим! — суровый голос мгновенно потеплел. — Не только помню, но и по-прежнему крайне тебе обязан. Если бы ты тогда не появился, я бы сейчас здесь не сидел. Так, я полагаю, раз ты мне звонишь только сейчас, в начале мая, значит, пришло время по твоей просьбе? От своей идеи не отказался?

— Так точно, товарищ генерал. Буду продолжать. Я уже несколько раз отличился на «боевых», но под пулями лазить и быть мишенью для душманов, уже устал… Ну, сами понимаете! Вам что-то удалось узнать?

— Да, есть для тебя несколько вариантов. Так! — он выдержал небольшую паузу. — В самое ближайшее время попытайся выбить у руководства командировку ко мне. Мы все обсудим и подберем тебе оптимальный вариант! — ответил генерал. — Это не телефонный разговор.

— Понимаю, товарищ генерал-майор! Спасибо! Куда оформлять командировку?

Выслушав генерала, я положил трубку. Так вот он куда подевался, очень интересно. Ну, в Краснодаре сейчас, наверное, хорошо…

Наступило девятое мая.

В Союзе это большой праздник. На Красной площади в Москве торжественный парад, салют. Правда, проводились они далеко не всегда, там своя история. У всех памятников, у всех точек вечного огня собирались пионеры и октябрята, комсомольцы… Возлагали цветы. Везде играла музыка Победы, улицы были украшены лентами, звездами, инсталляциями. И подобное отмечалось не только в столице, но и во всех других городах Союза тоже — ведь в то время еще очень многие ветераны были еще живы. Их приглашали, поздравляли, награждали.

В Афганистане картина совсем другая. Нет, ну на крупных советских военных базах понятно — также были и построения личного состава, поздравления и награждения отличившихся. По причине того, что у духов не было авиации, за воздух никто не переживал. Но в любом случае, атмосфера все равно была иной.

Вопреки слухам и разговорам, никакие репортеры в Джелалабад не приехали. Никакого документального фильма тут тоже не снималось и сниматься не собиралось. Медсестра Ниночка расстроилась, да и другие медсестры тоже — хоть какое-то событие, кроме бесконечных смен, так и то оказалось неправдой. А большинству раненых солдат и офицеров подобное было до лампочки. Им бы вылечиться и поскорее свалить на дембель, подальше от Афгана и всего, что с ним связано.

Более того, пошел и новый слух, что и сам госпиталь скоро передислоцируют в другое место, так как его местонахождение здесь не самое удачное. Госпиталь изначально был временным, уже года полтора как.

На территории этого лечебного учреждения никаких построений личного состава не планировалось. Не до того было, да и места для этого тоже не было. Рядом только аэродром, несколько двухэтажных зданий и построек, склады, казармы. Общежитие и оцепление в виде нескольких колец обороны. Вот, собственно и все.

А утром, восьмого мая из Ташкента прилетел капитан Игнатьев.

Ввалившись ко мне в палату, он разбудил всех соседей.

— Ну что, Макс! Собирайся!

— Куда? — слегка удивился я. — Выписываться? Уже?

— Именно так. Или ты собрался тут до самой пенсии лежать? Долечишься уже у нас в центре — главврач добро дал, состояние у тебя хорошее. Все заживает, как собаке. Говорят, никаких проблем быть уже не должно. Завтра у нас на плацу будет награждение, наша группа в числе награждаемых. Так что давай, у тебя времени на сборы всего пара часов.

Вообще-то я мог собраться за десять минут. Все остальное время было выделено для того, чтобы я попрощался с Ниночкой. Тот факт, что между мной и медсестрой что-то есть, он просек сразу. А потому и дал больше времени.

Вообще, этот момент был достаточно спорный. Конечно же, она с самого начала прекрасно понимала, что как только я подлатаю здоровье, то уеду отсюда. И тут вовсе не вопрос личного желания, просто я солдат, который подчиняется приказу командиров. Куда пошлют, туда и полечу. Ну, грубо говоря, конечно же. А она вновь останется одна, помогать раненым, которых привозили через каждые два-три дня. И может быть, привезут еще кого-то, вроде меня. Хотя, не знаю. Насчет нее я такое утверждать не стану.

Когда я пришел в ее модуль, она все поняла.

— Все, улетаешь? — грустно спросила она, кинув взгляд на неубранную кровать.

— Кэп прилетел, сказал собираться надо.

— Куда?

— Сначала в Ташкент, а потом как получится.

Само собой девушка расстроилась, потому что за прошедшие дни мы с ней достаточно хорошо сблизились. Я не ошибся, она и впрямь была хорошим человеком, милой и легкой в общении. Спокойной, не трепала нервы и не устраивала концертов, когда перевязки мне делали другие медсестры. С ней всегда можно было поговорить на любые темы… Но с самого начала было ясно, что все это временно и вместе нам быть не судьба. Хотя, чем не невеста⁈ Не будь я военным, можно было бы и рассмотреть такую возможность.

Об этом я думать не хотел. Рано еще. Не в моем положении.

— И что дальше? — тихо спросила медсестра, когда я рассказал ей о том, что меня переводят долечиваться в Ташкент. Из глаз покатились слезы, но она их тут же вытерла. Быстро и часто заморгала.

— Ты и сама прекрасно знаешь! — вздохнул я, глядя на девушку. Был неловкий момент, но когда-нибудь он все равно случился бы. Мне тоже было неприятно расставаться, хотя в целом, каких-то особенных отношений у нас и не было, кроме того первого вечера, когда я ночевал в ее жилом модуле. С ней было хорошо и спокойно, а что еще нужно на войне?

И она и я понимали, что может сложиться так, что мы больше никогда не увидимся.

— Ну да… Ты только постарайся больше в госпиталь не попадать, хорошо? А если с тобой все-таки случится что-то нехорошее, то пообещай, что сделаешь все для того, чтобы выжить. Хорошо?

— Договорились! — улыбнулся я, обняв Ниночку и прижав к себе. От нее вкусно пахло шампунем и каким-то парфюмом — в Афганистане достать парфюмерию проще простого, особенно там, где есть местные жители с дуканами.

— Нет, ты мне пообещай!

— Обещаю! — улыбнулся я.

— Хорошо. А я вот решила учиться на врача, надоело быть медицинской сестрой. Только для этого сначала нужно обратно в СССР, вернуться, а кто ж меня отпустит. В Афганистан далеко не каждая полетит, зачем оно ей нужно?

— Ну да! Я так скажу, раз цель себе поставила, нужно непременно ее добиваться. К тому же, ты не военный человек — насильно тут держать тебя не станут. И я был бы очень рад встретить тебя при других обстоятельствах. Уже в мирное время.

После этого мы поцеловались и я покинул жилой модуль. Оборачиваться не стал, да и она не провожала.

Я неторопливо отправился обратно в палату, быстро собрал вещи.

Дежурной сестре-хозяйке сдал постельное белье, свою больничную пижаму. Кэп заранее принес для меня комплект военной формы, правда, второй категории. Не новая, конечно, но зато чистая и пахла стиральным порошком. И обувь — какие-то неопознанные кеды с белыми шнурками.

Перед тем, как переодеваться, меня еще раз перевязали, осмотрели. Явился капитан Игнатьев, увидел мои сборы и хмыкнул.

— Быстро ты, однако! — он посмотрел на часы. — И сорока минут не прошло. Уже попрощался?