Лика Верх - Академия темных. Преферанс со Смертью Страница 9

Столько подарков… Я за все дни рождения столько не получала. Мы жили не бедно, денег при желании хватало на все, но уклады деда распространялись и на нашу семью. Заключались они в следовании уставу, который он сам написал и подписал. Там четко значилось: не баловать и не баловаться. Подарки попадали под этот пункт. Традицией было проводить дни рождения неизменно дома, в кругу семьи, приглашать родственников. Тяжело, когда твой дед военный, и в то же время без него я была бы не я. Он всегда знал обо мне больше, чем родители, мог дать совет и никогда не ошибался в выводах. Он нашел бы что сказать мне сейчас, дал совет… он всегда твердил: «Цени тех, кто помнит о тебе в трудную минуту, и дорожи теми, о ком в трудную минуту вспоминаешь сама». Дед обо мне помнил всегда.

– Не знаешь, с чего начать? – по гостиной пронесся тихий голос Витора.

Я стояла возле стола, так и не притронувшись ни к одному подарку.

– Начни с этого, – желтая коробочка лежала на раскрытой ладони Витора, и ее среди прочих на столе я не видела.

– Что там? – Я с недоверием взглянула на «жениха», но подарок приняла.

– Посмотри, – уголок его губ дернулся вверх.

Если меня изощренно решили убить…

Я подняла крышку. На бархатной внутренней поверхности лежал крошечный бутон не то розы, не то лилии.

– Цветок? – уточнила, ища подвох. Не нашла. – Это цветок.

– Не просто цветок, – возразил Витор. – Он вырастет, питаясь твоей энергией, и сможет исполнить любое твое желание.

– Любое? – со скепсисом переспросила, не понимая, как цветок может исполнить желание.

– Любое, – подтвердил он, – но только одно.

Я аккуратно, двумя пальцами вытащила бутон, и он увеличился на один сантиметр, может чуть больше.

Невероятно…

– И что, он сможет отправить меня домой, если я попрошу?

«Жених» перестал улыбаться, вернув на лицо свое обычное выражение отстраненного безразличия, и кивнул.

Не верится, что все эти испытания могут в одночасье прекратиться. Это похоже на сказочное везение. А меня везение вместе с удачей предпочитают обходить стороной. И попала я совсем не в сказку.

– Ты ведь знаешь, что я хочу больше всего, – я бережно положила бутончик обратно в коробочку, – почему решил сделать мне такой подарок?

Взгляд Витора блуждал по моему лицу, я же пыталась разгадать его игру. Он хочет мне помочь? Почему? Ведь ему что-то было от меня нужно и наверняка нужно до сих пор, ибо он ничего важного и ценного у меня не просил. С чего вдруг такое милосердие?

– Знаю, – Витор обошел стол так, чтобы он нас разделял, – но ты пожелаешь другое.

Не стоило думать, что все будет так просто.

– То есть это будет не мое желание, – утвердительно сказала, хотя подразумевался вопрос.

Он кивнул.

– Ты пожелаешь освободить подсознание от посторонней личности, – Витор говорил тихо, пришлось напрячь слух, чтобы расслышать.

Освободить подсознание… Заманчиво, весьма заманчиво. И я бы пожелала этого, если бы не желание вернуться домой, в свой мир, к своим родным, к своей жизни, а не чужой. Занимать чье-то место не так хорошо, как кажется со стороны.

Именно об этом каждый мечтал хоть раз. «Будь я на его месте, я бы…» Я знаю, что будет. Ничего хорошего. Жить прекрасно на своем месте, а жизнь другого человека может оказаться далеко не радужной конкретно для тебя.

– Что мне помешает просто вернуться домой и не вспоминать про вторую часть меня? – максимально тихо задала я встречный вопрос.

Из коридора послышались шаги, но Витор успел произнести прежде, чем в гостиную завернул подозрительно веселый Джен:

– Ты сама знаешь ответ.

– Вот вы где, – воскликнул Джен, – а я вас везде ищу. – Он ослепительно улыбнулся. – Ну что, молодожены, решили, где будет медовый месяц? – Джен положил руку мне на плечо.

– Мы не молодожены, – напомнила ему, на что он безмятежно ответил:

– Вопрос времени, – и так же безмятежно добавил: – Или ты хочешь примерить статус моей невесты? – Джен посмотрел на меня и подмигнул левым глазом, взору Витора недоступным.

Очередная акция «позлим Гарье»?

– А такой вариант возможен? – искренне изумилась я, совершенно не собираясь ему подыгрывать.

Просто интересно стало – он говорит серьезно или, как всегда, изволит шутить.

Витор в стороне не остался.

– Обсудим этот вопрос вместе? – с безразличием поинтересовался он.

Джен не растерялся.

– Можем пригласить Айнеха, он тоже претендует на сердце Рэне.

– Тоже? – вставила я свой вопрос. – Кто еще? – На момент показалось, что Джен имел в виду себя.

– Витор, – спокойно пояснил напарник.

– А ты? – вопрос сорвался сам собой, я даже не успела проконтролировать…

– А я хочу выпить, – усмехнулся Джен и вновь посмотрел на Витора. – Составите мне компанию?

Одним словом – Джен. Мне подумалось, что он… Не стоит об этом думать. Мы напарники, и он помогает мне не погрязнуть в проблемах еще больше. Айнех – магистр, Витор – якобы жених, Джен – друг, принц Уиллис – рядовой знакомый. Удобный расклад, и менять его совершенно ни к чему.

– Знаешь… – протянула я, – я не против.

– Вынужден отказаться, – отстраненно произнес Витор. – Приятного вечера, – и с маской отчуждения на лице покинул гостиную.

Джен проводил его взглядом, дождался, пока «жених» пропадет из виду, и сказал:

– Нервный парень, – он усмехнулся. – Что будем пить? Эль, лотус, вино?

Меня неспешным шагом повели прочь из гостиной.

– Лотус? Что это?

В местных напитках, как, впрочем, и в еде, я не разбираюсь.

– Готовится из цветков лотоса, убойная вещь.

Джен сидел в глубоком кресле, потягивая эль. Вкусный напиток. Сладковатый, с приятным послевкусием… для каждого своим. Я чувствовала фрукты, а Джен сказал, что у него солоноватый привкус. Он напоминает ему о южных регионах, когда он там жил. Недолго, правда. Выкрал по заказу какую-то леди, заказчику сдал и вернулся сюда: в сырость и холод.

– Ты тоже считаешь, что свадьба нужна? – Я крутила фужер, наблюдая за поблескивающей золотистой жидкостью на дне. – Безопасность и все такое…

Он вытянул ноги и положил их на край кровати. Я сидела у изголовья, подложив подушку под спину. Мы перебрались в мою комнату, когда из кухни нас выгнала главная повариха этого замка… или дворца… или как назвать это нечто огромное необъятных размеров… Сили совсем не понравилось, как Джен начал лазить по ее шкафчикам и холодильникам в поисках вкусненького съестного, и она очень вежливо, с половником наперевес, попросила нас на ее кухне без ее ведома не хозяйничать. Зато в комнату нам по ее поручению принесли фруктовую нарезку, мясную нарезку, сырную нарезку и торт, который именинница, то есть я, разрезать не успела.

– Если говорить о безопасности, то тебе замуж надо за Айнеха выходить, – усмехнулся Джен. – Пойдешь?

Я замотала головой.

– С точки зрения безопасности, ты поступаешь глупо. В Радо четыре сильнейших рода, всего четыре, и все они угасают. Айнех – последний представитель династии с многовековой историей, – Джен задумчивым взглядом уставился в одну точку. – Они стояли у истоков нынешнего уклада. Становление современной политики проходило жестоко. Народ выступал против, лилась кровь, род Айнеха встал на защиту королевской семьи, подавил несколько восстаний, после к нему примкнул другой род – Вирхэн. Последний из рода Вирхэн сейчас живет аскетом в Грендорских лесах, доживает остатки своей длинной жизни. Нострейн – третий род, самый многочисленный в те времена, вступил в альянс освободителей, так его называли защитники короля, последним. Великий род… единственная, кто еще живет под его защитой, – женщина, волей богов бесплодная. Четвертый род – Астнойрех – тоже не оставил надежду на продолжение. Старик уже слаб и думает только о том, в каком из фамильных склепов сложить свои мощи.

Джен потер пальцами глаза, сникнув.

– Я знаю их лично. Каждого. Я учился у них. И видеть, как величайшие из всех родов, неизменно боровшиеся за ценности нашего народа, оставляют после себя одну лишь память, – невыносимо.

Всегда бодрый Джен выглядел подавленным. Он невидящим взглядом смотрел на стену, и в глазах его пронесся каждый, о ком он рассказывал. Закат неминуемо наступит, Джен это знает, но осознание неспособно принести облегчение.

– Ты учился у Айнеха? – тихо спросила я, пока напарник окончательно не поддался скорбным воспоминаниям.

– Он был первым, кто двинул мне в челюсть, – усмешка искривила его губы. – Сращивать челюсть – болезненное занятие, а сращивать ее самому себе…

– Айнех сломал тебе челюсть? – поразилась я услышанному.

Джен с показным воодушевлением перебрался с кресла на кровать, сев рядом со мной и скопировав мою позу.

– Я совсем зеленый был, – начал рассказывать напарник, – а Айнех имел доверительные отношения с моим отцом. Для него двери нашего дома всегда были открыты. Отец считал своим долгом воспитать из меня настоящего воина и попросил помочь в этом магистра.