Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий Страница 9

Вот так, молча, я впереди, а Ая-тян немного сзади, словно придворный паж у знатной дамы — мы и вышли за школьные ворота. Отошли буквально метров на десять и я уже начал гадать, будет ли «сопровождение» включать ужин у меня в квартире, потому как мы с Нанасэ-онээсан, конечно гостеприимные, но если эта девушка с крепкими ногами будет ходить к нам регулярно, то мне придется пересмотреть список продуктов для закупа в субботу, как вдруг нас окликнули. Пардон, меня окликнули.

— Эй тормоз! — прямо в спину. Я даже ни на секунду не сомневался, кого именно звали. Кого еще могли звать? Конечно. Предсказуемо. Я продолжил идти прямо, не реагируя на оклик.

— Эй, я тебя зову, ты! — снова из-за спины. На этот раз уже ближе и с придыханием. Догоняет.

Я обернулся и увидел Акаи, мелкого шакала у Цудзи.

— Акаи-кун! — сказал я: — Какая встреча!

— Ты чего не отзываешься, когда тебя зовут, тормоз? — с ходу наехал Акаи: — ты, ушле… — тут он вдруг взбрыкнул ногами и упал на тротуар. Так бывает, да. Когда тебе в голову прилетает сперва джэб, а потом хук правой, точно в челюсть — так бывает практически всегда. Я наклонился, убедился, что Акаи-кун дышит, перевернул его на живот, поднял портфель и продолжил движение. Мы отошли уже на достаточное расстояние, когда из-за спины раздался тихий голос.

— Ямасита-кун… что это было? — спросила Ая-тян.

— Это была попытка восстановить равновесие. — ответил я: — ты же не думала что достаточно навалять Цудзи-куну, чтобы сразу поправить свой социальный ранг?

— Ээ… социальный ранг?

— Ну да. Как тебе объяснить… люди в обществе делят друг друга по рангам. Ну, там богатство, влиятельность, слава, сексуальная привлекательность и прочее. — я посмотрел на Аю-тян и махнул рукой: — ну или в вашей терминологии есть «крутые» и «шваль», есть «Королевы» и «подданные». Понятно?

— Да. — кивнула Ая.

— Ну так вот. У детей, подростков, школьников, у нас, короче, многие вопросы решаются в драке. Кто сильней — тот и круче. Это вообще-то древняя парадигма, ей два миллиона лет. Цивилизованно люди стали решать свои проблемы только недавно, а раньше все было намного проще. Бум по голове дубиной и все дела.

— Нет, я спрашиваю, что ты сделал с Акаи?

— А, ты об этом? Это называется безопасная позиция. Годиться для людей без сознания — пострадавший кладется на живот, одно колено сгибается и рука в локте тоже, так, чтобы он лежал как бы немного на боку. В этой позиции у пострадавшего уменьшается риск западения языка или захлебывания иными жидкостями.

— Какими еще жидкостями? — нахмурилась Ая-тян.

— Например рвотой. — пожал плечами я. Ая-тян заметно позеленела, поэтому я поспешил ее успокоить: — но в нашем случае Акаи-куну ничего не грозит. У него травматическая потеря сознания, не более того. Уверен, все будет в порядке. Хотяяя… — я остановился: — да, ты абсолютно права Ая-тян. Надо бы посмотреть, как он там. В конце концов оставить одноклассника на улице одного и без сознания… — я развернулся и подошел к лежащему на тротуаре Акаи. Он уже пришел в себя, сел, подтянув под себя ноги и помотал головой. Зря. Не стоит так делать сразу после того, как тебе встряхнули голову. Он ойкнул и схватился за голову. Я присел рядом, на корточки, как пацаны с нашего квартала, посмотрел в его круглые глаза, пожал плечами.

— Ну, как себя чувствуешь, Акаи-кун?

— Нормально. — выдавил тот из себя, цокнул языком и сплюнул. Плевок вышел красноватым. Кровь. Губу я ему разбил.

— Вот и хорошо. Ты только не вставай сразу, Акаи-кун, а то голова закружиться, не дай бог ушибешься еще… а тебе сейчас лишние травмы головы без надобности. Это, как его — кумулятивный эффект называется.

— Накопительный значит. — откуда-то из-за моего плеча пояснила Ая-тян: — тебе и вправду лучше посидеть тут Акаи-кун.

— Да ну вас. — сказал Акаи и встал на ноги, пошатнувшись. Я поддержал его и он, инстинктивно оперся на мою руку, нахмурился и оттолкнул меня в сторону.

— Все? Успокоился? — спросил я, шагнув назад.

— Угу. — подавленно кивнул Акаи: — да я сейчас тебя отделаю так, что …

— А вот тут я вынужден тебя прервать, Акаи-кун. Пока ты не наговорил глупостей больше, чем можешь себе позволить. — сказал я: — ведь добавлю сейчас сверху, если мало оказалось.

— Твое поведение, Акаи-кун, не может являться примером для подрастающего поколения. — добавила Ая-тян, и я невольно покосился в ее сторону. Ая-тян сделала покер-фейс. Дескать, она вообще всегда так говорит и никакого желания подначивать или хихикать над Акаи-куном у нее и в голове не было. Я пожал плечами и повернулся к Акаи.

— Акаи-кун, у меня нет никакого желания выяснять, кто круче и участвовать во всех этих ваших интригах. Если ты никому не скажешь, что здесь произошло, я тоже никому не скажу. — фактически я протянул Акаи возможность сохранить свое лицо, и если он этим не воспользуется, значит совсем дурак.

— Хм. — Акаи-кун подавленно кивнул. Значит не совсем дурак.

— И тебя Ая-тян, я убедительно попрошу… — Ая-тян молча кивнула, продолжая хранить покер-фейс.

— И… хорошо. До свидания, Акаи-кун. — я развернулся и продолжил свой путь к дому. Сзади семенила Ая-тян, не собираясь отставать или объяснять свое поведение. Впрочем, с этой конкретной девушкой, я уже махнул рукой на попытки выяснить причины и следствия. Идет вслед за мной — и бог с ней. Синдзи-кун в моей голове уже нарисовал картинки из разряда «и тут я споткнулся, и мы упали вместе, увлекая Аю-тян за собой и падая прямо на нее…» с последующим обоюдным покраснением лицом к лицу и прочими прелестями хентайной манги для пубертатных подростков.

К чести Синдзи-куна, что именно потом делать с покрасневшей Аей-тян — он не представлял. Пребывая в своих мыслях и отсеивая фантазии Синдзи-куна, я толкнул дверь магазинчика Тамагавы. Динь-динь — прозвенел колокольчик, прикрепленный над дверью.

— О! Какой мужчина… — начала было из-за прилавка Иноэ, но осеклась, увидев входящую за мной Аю-тян.

— Добрый день, посетитель-сан! — официально поклонилась Иноэ: — магазин Тамагава считает честью, обслужить вас!

— Меня зовут Сато Ая-тян и я одноклассница Ямасита-куна. — выпалила Ая-тян и склонилась в поклоне: — пожалуйста, позаботьтесь обо мне!

— … гхм… — я только глазами похлопал. Все-таки не хватает мне понимания всей этой японской культуры социальных интеракций. Я тут все равно как деревянный хожу. Во-первых потому что Синдзи-кун со всей своей информацией у меня в подсознании то ли дрыхнет, то ли развлекается на свой манер, вылезая только тогда, когда происходящее его уж сильно волнует. А во-вторых, и сам Синдзи не был таким уж, как там говорят по-английски? Social butterfly? Ну не был он душой общества, что поделать. Был таким букой, гиком и нердом, ботаником, если по-нашенски. Вот только термин «ботаник» применим к человеку не только потому, что он рохля, мямля, неудачник, да еще и дохляк. «Ботаник» — это если человек еще и увлекается чем-то. Пусть марки собирает или там в историю Вархаммер 40 000 фанатеет, характеристики всех штурмовых винтовок мира знает наизусть, или еще что. А вот Синдзи у нас был фанатом махоу-манги и аниме, то есть балдел от всех этих суперменов и супервуменов. Знал имена и особенности техник, какие-то мелкие подробности, значимые только для фанатов (при звуках флейты теряет волю), составлял досье и даже обменивался информацией с компашкой таких же странных людей. Вот, кстати, надо бы появиться в этом клубе нердов, иначе начнут тут слухи ходить, мол Гермиона очень сильно изменилась за лето… а с другой стороны все равно начнут и не плевать ли. Плевать. Мало ли как у пацана в пубертатном возрасте голову может переклинить. Бывает.

— Ярэ, ярэ… — протянула Иное-сан сразу же изменившимся голосом. Вот до чего же прилипчивы штампы и стереотипы — голос Иное-сан стал похож на патоку, тягучий и сладкий, однако никто не стал бы обманываться сладостью, в котором таится скрытая насмешка и превосходство — именно таким голосом и разговаривают все эти прекрасные дамы в возрасте, оглядывая краснеющего юношу, который пытается что-то блеять в свое оправдание.