Змей Двуликий (СИ) - Нетт Евгений Страница 9

— Времени и пространства скорее. Я отдаю себе отчёт в том, что моих нынешних сил… — Мужчина неопределённо повёл рукой. — Да даже наших нынешних сил в противостоянии с симбионтами недостаточно. Я убью одного лорда, ты, быть может, двоих… А после выжившие объединятся и возьмут нас числом. Будем скрываться — сначала уничтожат города и истребят людей. Дадим бой — погибнем. Надеяться на то, что нас не обнаружат раньше времени ввиду того, что ты рассказал, бессмысленно. Если невольные предатели присутствуют в каждом великом городе, исчезновение даже половины из них приведёт к началу войны. Китеж ты уже зачистил, и Авалон ждёт та же судьба. И то, что ты метаешься по миру и уничтожаешь симбионтов-слабосилков ни на что не повлияет.

— Ты не понимаешь, насколько сильно симбионты боятся Марагоса и всего, что с ним связано. Моя сила же во многом походит на его, Артар, и действую я так, чтобы не только навредить врагу, но и запугать его до дрожи в коленях.

— Этот их страх связан с твоей кровью и телом? Этот вопрос, к слову, беспокоит меня сильнее прочих. Я отчётливо вижу, что от человека в тебе осталось не очень много…

— Считаешь, что я могу играть на два лагеря? — Элин улыбнулся и коротко кивнул. — Это весьма разумно. Но будь я врагом человечеству, то мне было бы много проще эти полтора года не охотиться на симбионтов, а уничтожать абсолютов, без которых великие города падут в течение нескольких лет.

— И у тебя бы это получилось, бесспорно. Но вопрос не в том, союзник ли ты, а в том, могу ли я добиться того же эффекта. Маэстро Тимор считает, что исключительно за счёт физических сил ты превосходишь любого из когда-либо живших воинов, а это дорогого стоит.

— Изменения моего тела продиктованы изменениями души. Во время одного из первых боёв против симбионтов я оказался на грани смерти, и спасся лишь за счёт слияния со своим демоническим зверем, в которой было немало от симбионта. — Напрямую называть змейку симбионтом перерождённый не стал, разумно посчитав, что сравнение с отвратительными тварями было бы для неё оскорблением. Умная, добрая и до безумия преданная, Эрида возвышалась над симбионтами, словно горный хребет над глубоководной впадиной. И даже на словах предавать её Элин Нойр не хотел. Не имел права, ведь именно память стала тем единственным, что после неё осталось.

Память — и сила, цена за которую перерождённого не устраивала.

— Слияние? И ты сохранил рассудок?

— У меня выстроились очень необычные отношения со своим демоническим зверем. В это сложно поверить, но она никогда не пыталась навредить мне — лишь помогала. А когда я оказался на грани смерти, принесла себя в жертву. Возможно, мои душа и разум не пострадали именно за счёт этого. — Перед мысленным взором перерождённого пролетели тягостные часы до и после слияния. Не память Элина как отчасти симбионта, для которого потери не было как таковой, а предусмотрительно сохранённые воспоминания Элина-человека. Болезненные воспоминания… — И как человек, я не могу советовать тебе стремиться сделать то же самое. Сила того не стоит.

— Легко говорить тому, кто уже заплатил цену и получил своё. — В ответ Элин лишь бросил на абсолюта взгляд столь холодный, что от него вполне могло остановиться сердце обычного человека. Артар практически не изменился в лице, но определённо смутился, поторопившись сменить тему. — Ты, кажется, хотел мне о чём-то поведать?

— Да. Хотел — и поведаю. — На мгновение перерождённый опустил веки, окончательно успокаиваясь и не давая слишком уж сильным эмоциям взять верх над разумом. Не в первый и не последний раз он вспылил там, где должен был сдержаться. И нельзя было сказать, что Элину это очень нравилось. — Симбионты были для истинных людей практически тем же, чем являются для нас демонические звери. С тем лишь исключением, что очень долго симбионты не испытывали к своим хозяевам негативных чувств. Они были верны им, как никто другой, и ставили интересы истинных людей выше даже своей жизни. Но в какой-то момент истинные люди перегнули палку. Их культура изменилась, и они начали относиться к симбионтам не как к друзьям, а как к инструментам. И те взбунтовались. Итоги нам известны: истинных людей разгромили, а Марагос вместе с симбионтами вознёсся, уничтожив неких богов, поддерживающих мироздание в относительном порядке. Реальность пошла вразнос, расколовшись на чёрт знает сколько частей, и теперь сам Мир пытается собрать нас, подлинников, в одном месте. А Марагос пытается какими-то своими методами уничтожить вознёсшихся симбионтов. И для этого, возможно, ему нужны союзники.

— Считаешь, что такими союзниками для него можем стать мы?

— Это вполне вероятно. Он сам, своими силами смог вознестись. И симбионты смогли тоже. Так почему бы не попытаться отыскать среди нас, среди смертных, тех, кто сможет повторить его путь, сохранив при этом ненависть к симбионтам?

— Не думаю, что пункт с ненавистью здесь обязателен. В остальном же я признаю: эта теория похожа на правду. На моём пути было слишком много “случайных” встреч или находок, которые так или иначе отсылали к Марагосу и позволяли стать сильнее. — Артар задумчиво поскрёб подбородок. — Но в таком случае божественность — это нечто, смертным неподвластное. Иначе как он всё это подготовил? Если нас-”избранных” двое, то это ещё можно понять. Вот только мне что-то не верится в то, что существо такой силы сделало ставку на двоих спятивших стариков.

— Божественность подразумевает в числе прочего если не управление временем, то как минимум использование его в своих целях — иначе Марагос действительно не успел бы всего. — Элин поймал взгляд собеседника и скрестил руки на груди. — Но сейчас речь о другом. Я предлагаю тебе информацию об источнике силы истинных людей и часть известных мне методов тренировки.

— Весьма… интригующе. И смело. — Мужчина не удержал лица, тяжело сглотнув и заинтересованно наклонив голову. Ему явно пришлась по вкусу одна лишь мысль о возможности получить нечто, благодаря чему свою силу обрели великолепные в своей мощи истинные люди. — Чего ты хочешь взамен?

— Зависит от того, что ты можешь предложить, Артар. И не надо делать столь удивлённые глаза: я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в то, что тебе не известно ничего ценного. В конце концов, ты попал в эту реальность не год и не два назад. Попал, и никуда не выбирался, находясь в Авалоне и чем-то здесь занимаясь.

— Я вполне мог стремиться к восстановлению своей былой силы. Никакой опыт не позволит нарушить законы мироздания. — Артар по-доброму оскалился, видимо, только сейчас осознав, что слова Элина о сделке искренни, и столь юный телом абсолют обманывать не планирует. — Тем не менее, ты прав в том, что я не просто просиживал штаны в Авалоне и наслаждался жизнью в окружении наложниц. И мне кажется, что моё предложение заинтересует тебя не меньше, чем меня — твоё. Ведь я уже начал изучать пространственно-временные искажения, источником которых является гримуар…

— Ширтакка доложил об обнаружении лже-Марагоса вблизи Авалона. Скорее всего, доблестный разведчик уже погиб. — Склонившийся в три погибели симбионт едва ли не касался пола подобием лба, силясь выказать уважение высшему существу — Лорду. В свою очередь, тот взирал на слугу с блеклым подобием одобрения во взгляде своего глаза, удостаивая того огромной чести. Ведь обычно Лорд даже теоретически не мог пересечься с одним из слабейших своих сородичей, а о беседе наедине вообще не шло и речи. — Помимо этого, поступили доклады от родичей Хонни и Вардрагоса. Их отряды заняли позиции там, где было вами указано, и готовы к встрече с врагом.

— Прекрасно. Передай мой приказ генералам: пришло время нанести удар и уничтожить гнездовья смертных. Отправляйся незамедлительно!

— Да, мой лорд!..

Симбионт со всей своей стремительностью покинул пещеру, не оборачиваясь и не издавая лишних звуков. И лишь оказавшись в полукилометре он позволил себе выдохнуть: более не было опасности попасть под горячую руку Балора, страшного в гневе и не считавшегося с жизнями подчинённых.