Охотник на мафию. Часть 1 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич Страница 9

- Помню.

- Как обезьян угощали финиками помнишь?

Балу засмеялся.

- Ещё бы!

- Так, вот, рассказываю, - повернулся губернатор к лежащему собеседнику. – Купили мы ящик фиников расфасованных в пакеты и принесли обезьянам. Поставили, раскрыли. Обезьяны бояться. В джунглях дело было. Потом одна, вторая, третья стали подходить и по одному, два пакета брать. Другие повалили. Стали хватать по несколько пакетов. Все кинулись, толкаются, дерутся. А финики и кончились. Стоят у пустого ящика обезьяны и озираются на своих товарищей, лопающих финики.

- Но мы ж не обезьяны, - неуверенно сказал полковник.

- Обезьяны, Сергей Георгиевич. Обычные обезьяны. Не тешь себя иллюзиями. Кто успел, тот и съел. А мы ещё и с друзьями поделимся, и народу рабочие места сохраним, точно Сергей Дмитриевич?

- Точно.

- Вот то-то и оно. Наша рудная компания была эталоном организованности, а работали в ней восемьдесят процентов бывшие зеки. Штатовцы приезжали опыт перенимать. А в Африке, что мы сделали? Конфетку! Негритосы благотворят Клигера. Он им там такую инфраструктуру построил: больницу, школу, ясли. Ах, да! Водоочиститель! Французы и германцы трясутся, как нас ненавидят, потому, что мы разрушаем мнение о белых, как о господах. Так это для негров! А мы тут хотим сохранить то, что о сталось. Востокрыбхолодфлот уже разграбили. Суда-рефрижераторы продали иностранцам по доллару за штуку. Это нормально? Хорошо хоть Владивостокская база тралового флота нормально работает, другие компании-добытчики.

- Закроются они к девяносто восьмому году. И не из-за дефолта, - грустно сказал полковник.

- Продадут большинство пароходов за кордон.

Губернатор достал ещё одну сигарету и прикурил от недокуренной первой. Тлеющий окурок он какое-то время задумчиво повращал пальцами, вроде, как разминая фильтр, а потом ловко метнул его в пустое эмалированное «судно», стоящее на маленькой табуреточке у Серёгиной кровати.

Кровать по просьбе пациента уже давно развернули другим боком к стене, чтобы ему было удобно пользоваться рабочей левой рукой. Вот Сергей и пользовался. Он взял с тумбочки стакан с недопитым чаем и вылил в «судно». В «судне» пшикнуло, и струйка дыма, исходящая из него, иссякла.

Губернатор внимательно смотрел на действия полковника, вроде как щурясь от попавшего в глаз дыма новой сигареты.

- Сука! Как символично! – сказал он, убирая из уголка глаза слезу. – Если так и будет, как он сказал, то мы такие суда просрём? Их ведь порежут и индусы понаделают нам из них вот таких сральников, как это «судно», блять.

- С Никитой у вас ведь всё договорено? Контора, вроде, работает нормально. Квоты на минтай осваивает, доход хороший.

Они оба: Балу и губернатор сначала переглянулись, а потом с надеждой воззрились на собеседника.

Того разговор уже стал утомлять. Роль оракула Юрия раздражала. Вероятно, перемена настроения полковника не осталась незамеченной губернатором и тот, усмехнувшись, сказал:

- Накинулись мы на него, Сергей Дмитриевич, а человек весь израненный, ему покой нужен.

- «Хрена себе, покой!», – подумал полковник. – «Ещё утром мучили, а теперь про покой вспомнили».

- Да и утренние процедуры его утомили, наверное.

- «И он ещё сомневается!» -

- Бледный какой. Может врача позвать?

- Сейчас уйдём и осмотрят. У меня вопрос есть.

Губернатор с интересом посмотрел на бизнеспартнёра.

- У тебя эти... Память или видения о будущем как приходят?

- Да, вроде, как во сне всё мелькает, а утром я вспоминаю и разбираю, что снилось.

- То есть сам вспомнить или увидеть будущее не можешь?

- Не-а, - соврал полковник. – Похоже, что первичны картинки, касающиеся меня и тех, что рядом. Про тебя, например.

- А про меня, снилось что-нибудь?

- Пока нет, - снова соврал «оракул».

- Выборы у меня в этом году. Сомневаюсь... Заносить или не заносить бабло. Столько просят! И ведь всё шатко так. Задай вопрос.

- Кому? – опешил Сергей.

Губернатор вставая рассмеялся.

- Кому-кому? Ему! – он ткнул пальцем в небо. – Ладно, мы пошли.

Он подошёл в постели больного и аккуратно опустил окурок в «судно». Потом обтёр пальцы чистейшим нововым платком и протянул левую ладонь Сергею.

- Выздоравливай. Будет тебе хорошая доля в нашем бизнесе. Хочешь – акциями, хочешь – внутренний счёт откроем. Все деньги самому хранить тяжело. Потому и банк открываем. Там и депозитарий будет. А пока... Есть у нас одно хранилище... Будешь забирать по мере необходимости. Да, кстати... Премию и компенсацию сейчас как тебе выдать? Я почему спрашиваю? Это инициатива с проверкой было моя, потому и раскошеливаюсь я, а не твой... Э-э-э... Шеф...

- А налом можно?

- Можно. Почему нет? Тебе сегодня доставить чемодан?

- Баксов?

Губернатор рассмеялся.

- Рублей, Серёжа, рублей. Баксы нам самим нужны.

- Миллион там наберётся?

- Чуть побольше, - хмыкнул губернатор.

- В ГКО вложу, а потом баксы куплю. Перед дефолтом.

Губернатор обернулся к Балу.

- Вот теперь я ему верю, - сказал он и рассмеялся.

Глава 5

С полковником творилось что-то неладное. Как только он закрывал глаза в голове, словно он был сильно пьяным, начинал вращаться вертолёт. Вертолёт перемешивал мысли и образы. Время от времени вращение останавливалось и осколки мыслеформ «осыпались». Из них создавалась картинка с текстом, например, газетным, или целый изобразительный ряд, подкреплённый звуковым сопровождением. Причём, изобразительные ряды были настолько динамичными и комплексными, словно это были короткометражные кинофильмы, снятые хорошими режиссёрами и операторами. Они имели огромную информационную ёмкость и хорошую запоминаемость.

Так, например, оказалось, что Сергей в будущем изучил корейский и китайские языки. Полковник, чтобы отвлечься от событий будущего, которые перегружали его мозг, обратил внимание на мелькающие периодически изображения документов с иероглифами.

Разбирая один из многих, полковник вдруг понял, что понимает общий смысл текста. При дальнейшей концентрации мысли, пред ним возник изобразительно звуковой киноряд, обучающий корейскому языку. Юрий возвращался к нему периодически, когда хотел, чтобы никакие другие мысли и образы в голову не лезли.

Через месяц он свободно мог читать, писать и говорить по-корейски и по-китайски. Тогда же через месяц его выписали, предупредив о выписке заранее.

Сергея ночью вывезли из санатория «Амурский залив» и уже через тридцать минут он открывал ключом дверь своей холостяцкой однокомнатной квартиры на улице Некрасова.

Жил Сергей Субботин небогато, несмотря на статус члена известной и уважаемой в определённых кругах группировки. Почти все деньги он отсылал своей бывшей жене на воспитание дочери, так как та в своём Подмосковье работу найти не могла, а ездить на работу в столицу, тратя по три часа в один конец, было утомительно и для жены и для девятилетнего ребёнка.

Юрий на квартире у Сергея был. Они вместе выбирали её в девяносто втором году, поэтому легко нашёл кухню и холодильник. Поставив на плиту кастрюлю с водой, он включил конфорку на максимум. Налил воду в чайник и включил. Нашёл в стенном шкафу заварку, сахар и кружку с эмблемой ГРУ.

- «Это нам дарили на каком-то сборище», - подумал Юрий.

Он всё делал автоматически, словно у себя дома. Но это был не его дом. В его доме были жена и двое маленьких дочерей погодок. Юрий женился поздно. Сначала Афганистан, потом работа на правительство. И только после развала Союза и переходе на работу в милицию он ощутил покой и женился. Однако покой был временным. Началась первая чеченская война.

Но жена ему попалась стойкая. Как оказалось, она влюбилась в него ещё когда они учились в школе, а он об этом не знал. Жили они в детстве в одном доме вот и встретились в девяносто первом. Встретились и поженились. Юрий был младшим ребенком в семье. Два старших брата жили в Москве, поэтому квартира родителей, по умолчанию, досталась Юрию. В ней сейчас и жили его жена и дочери. А он теперь жил в этой квартире и в чужом теле.