Санитар (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич Страница 9

Я тоже в селе родился, даже говорю всё ещё немного не так как горожане, но у нас уже никакого комсомола не было.

Тут вступление в союз заслужить надо. Про школьников и речи нет. Поработай, прояви себя, стань достойным — тогда может и примут. Ну, или в армии вступить можно, если получится. Коромыслов армию прошел, но в таких местах был, что там не до комсомола.

— Воевали мы, Сережа, некогда было в союз вступать.

Так он мне сам рассказал.

Вступить в комсомол нелегко, но это определенные привилегии дает. Нет, даже не привилегии, а возможности. Так — вернее будет сформулировать. Например — получить высшее образование. Инженер, врач, учитель и прочие, они должны прежде всего правильный взгляд на мир иметь, идеологически соответствовать. Чужой человек на ответственной или руководящей должности таких дел может натворить... Партия это хорошо понимает.

Вот так тут. Всё не просто на самотек пущено. Врачом хочешь стать — санитаром поработай, созрей до правильного понимания политики партии. Отбор пройди и поступай в медицинский институт.

Коромыслов после собрания гоголем ходит. Как будто уже заветную книжицу в кармане у сердца носит.

— А, не отметить ли нам, Сережа, это дело, — задает он мне провокационный вопрос. Два парнишки-санитара из терапии тоже на меня с надеждой смотрят. Тут я, в больнице, оказывается в авторитете, к словам моим прислушиваются. С одним Коромысловым они в питейное заведение едва ли пойдут, заводной он больно, а в моей компании — с превеликим удовольствием. Нет, посещение ресторанов тут не запрещено, но и не особо приветствуется. Мутить свой разум алкоголем — не самое достойное дело. Особенно — для комсомольца.

Ну, а в самом деле? Тут у меня с самого момента, как оказался здесь, сплошной стресс и нервы как стальные канаты натянуты. Сходим, немного расслабимся, для психического здоровья одна сплошная польза будет.

— Пошли, — соглашаюсь я. Тем более — завтра суббота, на смену мне не надо. Ночь-то я по просьбе Петровича отдежурил, вот и выпало мне такое счастье.

— Куда? — Коромыслов чуть на месте не подпрыгивает от предвкушения вечера удовольствий.

— На твой выбор, — даю я ему полную свободу действий.

— Пошли тогда, там уже открыто.

Ну и пошли мы, вернее — на автобусе поехали.

Заведение было... чистенькое и опрятное. Тут, как я уже заметил, общественная санитария на уровне. Нечего организмы трудящихся и интеллигенции вредными микроорганизмами из строя выводить, они строительством светлого будущего и настоящего должны заниматься, а не в инфекционной больнице время проводить.

Заказали мы от души. Тут — всё недорого. Продукты питания копейки стоят в прямом смысле этого слова. Чуть только за развлекательную программу надо доплатить, отдельный билетик для этого взять.

Весь общепит здесь в руках государства. Удовлетворять потребность в пище — дело ответственное и кому попало поручать его нельзя. Вот развлекать нас в ресторане будут уже индивидуальные предприниматели, но по утвержденной где положено программе. Особых ограничений на музыку и тексты песен нет, это я после просмотра телевизионных программ узнал. На мой вкус всё довольно приличненько и разнообразно.

— Ну, за новый этап жизни.

Тост мною был произнесен на высоком идейном уровне. Санитары из терапии мне были мало знакомы, а в чужой компании меня лишний раз языком трепать жизнь ещё дома отучила. Всегда лучше сказать что-то нейтральное или вообще промолчать — от этого вреда никогда не будет, а ляпнешь что-то и потом бока болят.

Всё было вкусное и свеженькое, водочка — холодненькая. Официанты — вежливые и предупредительные.

Ритмичные сочетания звука и тишины, что неслись с эстрады, приводили нервную систему в приподнятое состояние. Благодать да и только.

Тут ведущий развлекательную программу предложил что-то исполнить и гостям. Музыканты де добавят музыкальное сопровождение.

Коромыслову давно уже на месте не сиделось. Покушал он, выпил... хорошо и после удовлетворения первичных физиологических потребностей его потянуло спеть что-то. Самовыразиться. Свой выбор заведения, как он нам уже сказал, Михаил сделал не в малой степени как раз из-за того, что здесь посетителям самим петь разрешали.

Почти полторы сотни килограмм качанного мяса заняли место на эстраде, топнули ногой и взревели...

Во ку... во кузнице,

Во ку... во кузнице,

Во кузнице молодые кузнецы,

Во кузнице молодые кузнецы.

Они, они куют, куют,

Они, они куют, куют.

Они куют принаваривают,

Молотками приколачивают.

Глава 15

Глава 15 Окаянный таракан

Как по мановению ока в руках одного из музыкантов оказались ложки, у второго — балалайка, у третьего — что-то типа рожка. Правильного названия такого инструмента я не знаю.

К себе, к себе Дуню,

К себе, к себе Дуню,

К себе Дуню приговаривают,

К себе Дуню приговаривают.

«Пойдем, пойдем, Дуня,

Пойдем, пойдем, Дуня,

Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок,

Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок.

Эти слова Коромыслов пропел уже в музыкальном сопровождении.

Народ в ресторане есть и пить бросил. Все сидят и на эстраду пялятся.

Сорвем, сорвем Дуне,

Сорвем, сорвем Дуне,

Сорвем Дуне лопушок, лопушок,

Сорвем Дуне лопушок, лопушок.

Под са... под саменький,

Под са... под саменький,

Под саменький корешок, корешок,

Под саменький корешок, корешок.

Русская народная песня будила что-то в душах, заставляла бурлить кровь... Коромыслову начали подпевать. Некоторые ногами притопывали или хлопали в такт певцу в ладоши.

Сошьем, сошьем Дуне,

Сошьем, сошьем Дуне,

Сошьем Дуне сарафан, сарафан,

Сошьем Дуне сарафан, сарафан.

Носи, носи, Дуня,

Носи, носи, Дуня,

Носи, Дуня, не марай, не марай,

Носи, Дуня, не марай, не марай.

Я раньше никогда такую песню не слышал.

А, хорошая ведь, зажигательная вещица. Ноги сами в пляс просятся...

Ресторанные оркестранты тоже марку держали и такое выделывали, как будто они всю жизнь в оркестре русских народных инструментов играли.

По пра... по праздничкам,

По пра... по праздничкам,

По праздничкам надевай, надевай,

По праздничкам надевай, надевай.

В коро... в коробочку,

В коро... в коробочку,

В коробочку покладай, покладай,

В коробочку покладай, покладай».

После этих слов Коромыслов ещё раз топнул ногой и ... начал выдавать что-то типа боевого гопака. Сам такой гопак я по телевизору видел, но тут был не совсем он. Казалось, что Мишка бьется на эстраде сразу с несколькими невидимыми противниками. Выводит их из строя ударами-ножницами, бьет в прыжке, разит с разворотом на триста шестьдесят и даже пятьсот сорок градусов. Но, что-то было там ещё... Причем, нехорошее и смертельное.

Музыканты с эстрады моментально ретировались.

Посетители ресторана замерли.

Официанты взяли с них пример.

Мля... Начинается... Говорили же, что Коромыслов заводной!

Я в душе уже клял себя, что с Мишкой согласился сходить в ресторан.

Тут в один момент всё прекратилось. На эстраде снова стоял певец.

В коро... в коробочке,

В коро... в коробочке.

В коробочке появился окаянный таракан,

В коробочке появился окаянный таракан.

Проел, проел Дуне,

Проел, проел Дуне,

Проел Дуне сарафан, сарафан,

Проел Дуне сарафан, сарафан.

По мне, так ничего больше не предвещало беды. Однако, санитары из терапии запереглядывались, на своих стульях заерзали.

— Что? — мне не было понятно их поведение.

— Пока — ничего, — ответил один из них.

Над са... над самою,

Над са... над самою,

Над самою над бедой, над бедой,

Над самою над бедой, над бедой.

У меня что-то такое в голове начало складываться. Больно уж лицо у Коромыслова стало... этакое.