Младший научный сотрудник 6 (СИ) - Тамбовский Сергей Страница 9

— Можно посмотреть? — попросил я.

Пало посовещался с остальными и кивнул головой — можно, мол.

— Только без глупостей, — предупредил он, — стрелять будем без предупреждения.

Знаю-знаю, мысленно отвечал ему я, шаг в сторону считается за побег, прыжок на месте — провокацией, конвой открывает огонь без предупреждения. К реке меня сопроводили двое — этот Пабло и старый знакомый Педро. Река… ну рекой это язык не поворачивался называть, ручей просто… тек в сотне метров от схрона. Быстрый и холодный, по камешкам его запросто можно было одолеть почти в любом месте.

— Вон он, — ткнул стволом Пабло в нагромождение камней на ближнем к нам берегу.

Я подошел поближе… да, это был мой кореш Цой, с которым мы пуд соли съели и прошли через немалое количество испытаний — признаков жизни он никаких не подавал.

— Серпьенте (змея), — сообщил мне Педро, — тенемос мучос де элльос (у нас их дохрена).

Вот так, дружище, мысленно вздохнул я, настигло тебя проклятие вещего Олега…

— Да, это мой друг… надо бы его похоронить, — сказал я им обоим.

Партизаны въехали в ситуацию и даже обеспечили мне штыковую лопату, но копать никто из них, конечно, не собирался — пришлось мне одному все сделать. Выбрал место на возвышенности между двумя вековечными соснами и выкопал прямоугольник полметра на два и глубиной в метр тоже. Копалось довольно легко, тут практически один песок был, сосны же вымывают из почвы все остальное.

— Готово, — сказал я Пабло, вытерев пот со лба, — поможешь?

Вот тут помочь он не отказался — вдвоем мы занесли несчастного Цоя в могилу, я быстро забросал ее землей и соорудил сверху что-то наподобие креста. Может, он и не был христианином, я не выяснял как-то, но на небесах разберутся, наверно, в ведомственной принадлежности…

А Педро даже прочитал отрывочек из какого-то псалома на латыни, потом мы все трое перекрестились, я справа налево, они наоборот, и далее мы вернулись в наш схрон. Там на столе стояла уже какая-то еда в глиняных чашках и питье в большом кувшине. Пабло передал мне, что надо поужинать, а потом со мной все вопросы порешают.

Ели все вместе из одной большой миски — я живо вспомнил свои первые сельхозработы в деревне Анютино, там нам тоже так суп с картошкой обеспечивали. В миске оказалось что-то вроде вареной кукурузы, перемешанной с мясом, в принципе есть можно. А в кувшине совсем даже не алкоголь был налит, а какой-то шипучий напиток вроде нашего кваса.

— Ну чего, Петер, — сказал по окончании трапезы Пабло, — давай твой вопрос решать…

— Давай, — согласился я, — мое предложение интересно?

— Говори, — насторожился он.

— Я лечу всех ваших больных и раненых, после этого вы отвозите меня в Манилу. Вот и все на этом…

Пабло передал обществу смысл моей речи, и они все вместе оживленно начали обсуждать ее — я совсем ничего не понял, говорили они быстро и невнятно. Наконец, Пабло повернулся ко мне и дал краткую выжимку из их обсуждения:

— Ты знаешь, кто мы такие? — спросил он, сурово сдвинув брови.

— Догадываюсь, — ответил я, — филиппинские партизаны наверно.

— Точно, — подтвердил он, — а за что и против чего мы боремся, в курсе?

— Очень приблизительно, — честно признался я, — наверно за все хорошее против всего плохого.

Пабло перевел мои слова, все дружно рассмеялись, а он продолжил беседу.

— Наша освободительная армия была создана в 1942 году, когда Филиппины оккупировали японцы — так что освобождение нашей страны в 1945 не в последнюю очередь произошло благодаря партизанским отрядам. Но потом власть в стране захватил манильская клика плутократии и клептократии…

Я чуть не подавился — надо ж, какими терминами местные партизаны владеют.

— И руководство приняло решение продолжить вооруженную борьбу. Потом случился 1968 год и раскол нашей партии на просоветскую и прокитайскую…

— Да, — подтвердил я, — это была большая ошибка, ссора двух крупнейших коммунистических стран мира.

— Те, которые пошли за русскими, борьбу прекратили, предатели… а прокитайская фракция до сих пор борется и побеждает.

— Судя по этой землянке, — позволил я себе ехидную шпильку, — не очень заметны ваши победы.

— Это не наш район, — хмуро парировал Пабло, — если сдвинуться к югу Лусона или вообще перебраться на Минданао, там нам подчиняются очень большие территории, целые районы и города.

— А откуда у вас оружие? — не смог сдержать любопытства я, — для его производства нужны довольно сложные механизмы и обученные работники.

— Есть у нас и механизмы, и работники, а если чего не хватает, то китайские товарищи помогают, — отбрил он меня сходу. — Так вот, Петер…

Тут он ненадолго задумался, но потом продолжил.

— Так вот… мы предлагаем тебе влиться в ряды борцов за народное счастье — будешь трудиться врачом в одном из наших освобожденных районов.

— А если я не захочу? — чисто автоматически ответил я.

— Тогда все равно будешь на нас работать, но под тщательным контролем, — честно обрисовал мои перспективы Пабло.

— Зашибись… — только и смог сказать я в ответ, — вы же еще не проверили мои врачебные навыки — вдруг я ни на что не годен.

— Педро все про тебя рассказал, — бросил Пабло в ответ, — так что не надо прибедняться — все ты умеешь.

Вот и помогай после этого людям, уныло сказал я своему второму я, но то не мычало и не телилось.

— Мне надо подумать, — ответил я Пабло после некоторого размышления.

— Думай, — милостиво разрешил он, — но недолго — до следующего утра, например.

И мне показали место в углу, где было постелено что-то типа плащ-палатки, а вместо подушки имели место связки местной травы. Пахло все это дело мягко говоря не очень…

— Ну что, — проснулось, наконец, мое второе я, когда я улегся на пол, — хотел приключений — так получай приключений. Полной пригоршней. Филиппины, дикобразы, партизаны… и приятеля твоего, который будущее умел предсказывать, больше нету, так что впереди одни потемки.

— Ты что-то конструктивное можешь придумать? — сердито спросил я у него, — а то ведь ехидничать и подкалывать это самое нехитрое дело.

— Понимаешь, Петя, — проникновенно ответило оно, — ведь на самом же деле я это ты, поэтому ничего такого особенного, чего уже нет в твоей голове, я сочинить не смогу…

— Зато сможешь посмотреть на вещи с необычного ракурса. — возразил я, — а это тоже немало.

— Окей, — неожиданно быстро согласилось оно, — давай вместе тогда посмотрим на вещи, непредвзято и пристально.

Глава 8

Заготовил Митька бронь

Заготовил Митька бронь

Калининский, он же Новоарбатский мост быстро закончился, и я свернул направо в зеленый скверик перед гостиницей Украина. Азим уже ожидал меня в дальнем конце скверика, приветственно размахивая рукой.

— Привет, — поздоровался я с ним, — как жизнь?

— В вашей стране на этот вопрос обычно отвечают «бьет ключом», — улыбнулся он. — Я принес все документы — с тебя подписи и готовые образцы.

— С образцами заминка, — сообщил я, — технические трудности. Будут только послезавтра — так что приношу свои самые глубокие извинения.

— Ничего, — успокоил он меня, — я в Москве еще на три дня задерживаюсь, так что успеем. А почему эта задержка случилась? — все же не смог не задать он такого вопроса.

— На меня покушение было, — решил не скрывать деталей я, — совсем чуть промахнулись ребята… а после такого, сам понимаешь, остальные вопросы в сторону отходят.

— Понимаю, — осторожно кивнул он, — детали расскажешь?

А почему нет, подумал я, глядя прямо в черные азимовы глаза — подписку насчет этого наезда я никому не давал, а взгляд со стороны не помешает. Я и вывалил ему все подробности, включая звонок товарищу Чурбанову.

— Чурбанов-Чурбанов… — задумался Азим, — это же муж дочери Брежнева, да

— Точно, — подтвердил я эту известную всем истину.