Оставьте Поттера в покое - Александр Кухарев Страница 96

видел у одного из домов машину? Так вот, кто-то из жителей просто приехал на ней к себе домой. Если он сядет в нее и отъедет пару километров, то будет думать, что как и миллионы других англичан просто выехал из дома и едет по делам. Никакой магии он не вспомнит даже под сывороткой правды. А когда вернется домой, к нему вернется память о лордах, живущих в замке и колдующих уже пару тысяч лет.

— И до этих воспоминаний никак не добраться? — спросила Тори.

— Нет, никак, они по сути покидают память. В отличии от того же заклятия забвения, всего лишь рвущего ассоциации.

— А мы? Мы тоже все забудем? — спросил я.

— А ты про магию знал до этого? — ответил вопросом на вопрос Оред. Я не очень убедительно кивнул. — Тогда, зачем тебе забывать про магию, если ты про нее и так знаешь?

— Я не про магию как таковую, я про все, что мы тут видели.

— Нет, не забудешь, я сделал исключение для вас двоих. Мы же все таки семья. Хотя, это возможно. Много кто приходит сюда, рассказывает последние новости и потом уходит, забыв, что он вообще когда либо общался с кем-то из Певереллов.

— К чему такая секретность? — поинтересовалась Астория. — Ну, у нас менор тоже защищен очень основательно. Если кто и войдет сквозь все щиты внутрь, то ему понадобится пару лет, чтобы распутать плетения проклятий-сторожей. Но при этом мы не скрываемся так сильно.

— Об этом стоит спросить у того, кто строил этот замок. К сожалению, в те времена о говорящих портретах еще даже не задумывались, не то, что умели их делать. Так что, можете даже не пытаться.

— То есть, эти чары держатся настолько давно? — удивилась, округлив глаза, Астория.

— Ты себе даже не представляешь как давно, — ответил ей Оред. — Да и никто в общем-то не представляет.

— Даше в Хогвартсе иногда приходится обновлять защиту и она подпитывает магией тысяч учеников и профессоров, колдующих каждый день. А тут живет всего одна семья, — возразила Астория. — Это просто научно невозможно.

— Ну, у старых родов есть секреты, а у очень старых есть давно забытые секреты, — парировал Оред как-то странно посматривая на Гринграсс. Постепенно, надо сказать, в рамы прибывали люди, отдаленно походящие на Ореда. Скорее всего, старые родственники решили посмотреть на новых гостей.

— Не обо всем про наши семьи мы хотим вспоминать, — добавил кто-то из живых родственников.

Коссентарий сопроводился парой хихиканий и даже до этого добродушный Оред изменился в лице и посмотрел на нас с какой-то неприязнью. Я неосознанно почувствовал исходящую ото всех угрозу и пощупал в кармане мощный портал-пробойник, способный выдернуть человека даже из Хогвартса.

— Твои штучки тут не сработают, — заметив мои поползновения, сказал Певерелл. — Но тебе нечего бояться, причинять вред почти племяннику мы ведь не будем.

Оред оглянулся с каким-то оскалом на семью и те, не скрывая сарказма в голосах, стали заверять нас в нашей нерикосновенности. Гринграсс, заметив акцент на слове племянник, еще сильнее напряглась.

Между тем старый домовик принес чай и пирожные, к которым мы в тишине приступили. Однако, откусив кусочек, Тори скорчилась и посмотрела на начинку небольшого пирожка.

— Трава для зеленой леди, — поклонился, оскалившись, домовик, а все Певереллы, живые и мертвые, рассмеялись.

Я нахмурился и забрал у подруги пирожное. И правда, внутри просто сырая трава. Зеленая, с кусочками белых корней. Подняв глаза я встретился взглядом с Оредом, сидящим и ждущим моих или Ториных дальнейших действий.

— Не будем злоупотреблять гостеприимством уважаемого семейства, — сказал я после непродолжительной дуэли взглядов с Певереллом и поднялся из кресла. Следом за мной встала Гринграсс, а Оред остался сидеть.

Жестом он указал мне на кресло, веселое выражение исчезло с его лица.

— Не думаю, что желаю находиться в доме, где мне не рады, — сказал я в ответ на его приглашающе-приказывающий жест.

— Сядь, — по гостинной разлилась магия, в прямом смысле, мое шестое чевство чуть не ослепло.

У Тори подогнулись ноги и она упала на колени, некоторым членам семьи стало дурно и даже многие портреты поспешили удалиться в другие рамы. Я же продолжал спокойно стоять, запустив руку в карман, где лежала игральная карта.

Заметив магическим зрением, что Певерелл решил надавить силой, я попробовал метод Дамблдора, собирая магию напрямую из внешнего мира в артефакт, а в данном случае в вырезанную на игральной карте пентаграмму энергоемкого щита. В последний вечер мне удалось доработать пентаграмму так, что она просто отключалась, когда поток магии заканчивался, а не сгорала вместе с поверхностью.

В итоге вокруг меня образовался вакуум магии, а Певерелл только подпитывал мои щиты.

— Если хочешь уйти, уходи, — спрятав наконец свои силы, сказал Оред. — Но девчонку оставь, у нас еще есть дела с ее семьей.

— Или мы сейчас оба уходим, или наши внутренности разлетятся по всему помещению, — Я взял в руку кусочек ткани, а другой схватил за запястье Асторию. — Десять, девять, …

На моменте отсчета пришел черед Ореда напрячься. Мы стояли и смотрели друг на друга, он был уверен, что я блефую, я молился, чтобы он мне поверил, но продолжал считать.

— Три, два, один, портус! — все таки дочитал я, а мой голос на последней цифре дал хорошего петуха. Как ни странно, препятствий перемещения не обнаружилось и мы с Тори появились в паре метров от тумбы-портала в школу.

***

— У мальчишки стальные яйца, а ты его оскорбил, — сказал с картины явно пребывающий в ярости Харольд Певерелл, глядя на племянника.

Оред хотел просто закрыть глаза, отключить слух и побыть в тишине, одному.

— Теперь он никогда не отнесется к тебе и к нашей семье как к друзьям и родственникам, — продолжал Харольд. Все родичи уже покинули гостиную, а остались только пару старых портретов, которых либо не волновало происходящее, либо они были до сих пор могущественнее Харольда и не послушались, когда он всех отправил на выход.

— Тупая твоя башка, ты не видел, что пацан влюблен в Гринграсс? Что ты решил проверить? Даже, если бы ему не хватило смелости активировать портал, он бы тебя возненавидел сразу за два унижения. Это тебе не лорды и короли, он всего лишь мальчишка. Решил потешить самомнение? Отлично, больше ты с ним нормально не поговоришь.

Харольд хотел еще что-то сказать, но Оред резко поднялся и не оборачиваясь бросил картине:

— Лучше бы ты так своих детей учил.

Это был последний раз, когда Харольда Певерелла видели на картинах в родовом меноре.