Александр Матюхин - Удел упыря Страница 14

Телеги свернули на ровную дорожку и поехали меж вспаханных полей. Немногий люд, отважившийся выйти или пригнанный на работы, смотрел исподлобья, не разгибая спины, зная, что если разогнут, то уже вовек назад не согнутся. В воздухе остро пахло зерном и свежескошенной травой.

– Да о чем говорить? – пожал плечами Юсуп. Он не любил много слов перед тем, как идти на дело. Тут надобно хорошенько все обдумать, поразмыслить, что да как, а не языками чесать. – Гипнозом я его взял. Предупредил, чтоб начеку был да лишнего не болтал. А как приедем – обо всем остальном позаботимся.

– И что ж ты такого наговорил купцу-то? – Трусоватого Ильнура всегда тянуло выспросить собеседника как можно подробнее.

– Сказал, что мы придем дней, может, через пять. Постучимся в дверь условным стуком – три коротких и два быстрых удара; он подойдет и спросит: «Кто?», я ему отвечу: «У вас нет, случаем, воздушных шаров?», он спросит: «А зачем вам, уважаемый, воздушные шары?», тогда я отвечу: «Мед», а он спросит: «А кто же ходит за медом с воздушными шарами?» – и только после этого откроет дверь. На последнем слоге у него в мозгу сработает четкая команда, что за дверью друзья, и он впустит нас без всякой задней мысли..

Дементий вытаращился на Юсупа во все глаза. Видимо, ничего из сказанного до его мозгов не дошло.

– Где-то я уже слышала такое, – фыркнула Алаида.

– Еще бы, – отозвался Ильнур, – это древний пароль, которым пользовался демон Пятак, живущий на Дальнем Востоке около островов Японии. Демон вступал в диалог с каждым, кто пытался залезть в его священное дерево и забрать лежащие там богатства. Если говоривший отвечал на вопрос неправильно, то Пятак убивал его на месте своим зловонным дыханием.

– Ну и кто-нибудь смог?

– Что, забрать сокровища? Был один. Мохнатый рыцарь. Прозвали его то ли в честь какой-то белой медведицы, то ли в честь того, что он очень бесшумно портил воздух, вот так – пу-у-ух…

Турок с тонкими усиками поморщился:

– Ильнур, сколько раз я говорила тебе, что ненавижу твои пошлые шутки!

– Это совсем даже и не пошлая шутка! – Ильнур вгрызся в арбуз.

– А по-моему, пошлая! – подхватил Дементий. – Пошто так выражаться надобно?

Ильнур пьяно показал детине розовый язык и отвернулся в сторону, ткнувшись головой в арбузы. Оставшуюся часть пути проехали молча.

Юсуп напряженно размышлял о том, что они будут делать по приезде, а главное, для начала – как им проехать в город? Нелюди наверняка увеличили патруль на его подступах, а Юсуп по-прежнему не знал, умеют они распознавать личины или нет. Ильнур был твердо убежден, что личины даже не всякий маг увидеть может, а Алаида говорила, что своими собственными глазами видела, как оборотень порвал личину одного ее друга, распознав в нем злейшего врага. Где она это увидела, оставалось для Юсупа загадкой.

И вот наконец показалась черта города. Каменные стены, опоясывавшие его, плавно уходили куда-то вбок и исчезали за поворотом. Там, через несколько километров, стены круто обрывались, и обратную сторону Назарада охранял океан – отвесными скалами и недружелюбными волнами.

Широкие ворота, памятные Юсупу, в обеденное время были широко открыты, но народу вокруг толпилось мало – в основном те, кто возвращался с базаров в свои родные деревеньки, раскиданные во множестве неподалеку. Еще бы, в такую жару не то что ходить – дышать не хотелось. Только подъезжая к воротам, Юсуп почувствовал, как раскалился вокруг воздух. Весь его лоб покрылся потом, а каждый вдох обжигал язык и нёбо.

В тени могучих ворот, подпирая стены, сидело четверо угрюмых и потных стражей. Судя по виду, им было совершенно наплевать на подъезжающий обоз, но служба есть служба, здесь ничего не поделаешь.

Один из них лениво приподнялся, кряхтя и бранясь сквозь зубы, и побрел к остановившимся телегам, переваливаясь с ноги на ногу. Стоило ему выйти под горячие лучи солнца, как его лицо тотчас покрылось крупными каплями пота, он покраснел и начал хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Когда стражник подошел ближе, Юсуп понял, что тот хочет только одного – побыстрей вернуться в тень.

– Уф-ф! – громко выдохнул стражник сквозь толстые губы

– Простите, чего? – спросила Алаида грубым баском, поправляя на голове шляпу.

– Кто такие, зачем пришли, есть ли право на торговлю в доблестном городе Назараде? – пробубнил через силу стражник.

– Обязательно! – улыбнулся Юсуп, протягивая стражнику все необходимые документы. В подлинности их сомневаться не приходилось – одним из сюрпризов мешка Алаиды были всевозможные сургучные печати, в том числе и очень видных деятелей Европы. Откуда они там взялись, не знала, пожалуй, даже сама Алаида. Просто были, и все тут.

– Ага! – вяло, но многозначительно произнес стражник. – Арбузами, значить?!

– Точно так! – подтвердил Юсуп.

– А кто у вас староста?

– Староста? – Юсуп на секунду замешался, но тут же вспомнил, что каждому крупному обозу полагается староста – тот, кто отвечает за порядок.

– Он староста! – Алаида быстро ткнула пальцем в сторону Ильнура.

– Да, это он! – неожиданно подхватил Дементий.

– Ихь бин староста! – с дивным немецким акцентом неожиданно выпалил Ильнур и закивал бородой.

– Немец? – сощурился страж.

– Еврей! – сказал Юсуп, спокойно выдерживая гневный взгляд старца.

– А-а, а то я немцев как-то не очень… – Страж еще пару секунд помусолил документы в пальцах, потом вернул их Юсупу и направился обратно в тень. Впрочем, скорость его движения заметно возросла.

Когда обоз проезжал через городские ворота, стражи уже мирно посапывали, не обращая на торгашей никакого внимания.

– С чего ты взял, что я еврей? – Старик ловко перебрался с одной телеги на другую и оказался около Юсупа.

– А с чего ты вдруг начал говорить по-немецки? – спросил Юсуп. – Ты разве не знаешь, что Турция сейчас на грани войны с Речью Посполитой?

– Кое-что слышал, – нехотя сознался Ильнур, который в жизни не интересовался политикой. – Но все равно: еще раз меня евреем назовешь – превращу во что-нибудь!

– Ой ли? – Юсуп улыбнулся. – Давай для начала с Упырем разберемся, а уж потом и за колдовство примемся!

Ильнур засопел и возвратился обратно к Дементию.

Неторопливо, по узким улочкам и проулкам, обоз добрался до центрального базара, где рядом находился и дом купца Калахи. Сколько Юсуп ни оглядывался, нелюдей он так и не заметил. Странно, что и на въезде их не было. Неужели они могли так скоро успокоиться? Недели ведь не прошло, как он всполошил половину нечисти в этом городе!

– Слушайте меня еще раз, – начал он, когда четко стали доноситься звуки базара: шум, призывные вопли, чьи-то ругательства, музыка. – Сейчас мы разделимся. Вы втроем поедете на базарную площадь и будете торговать арбузами…

Это была первая часть плана, который они обсуждали минувшим вечером. Юсуп же должен был посетить купца Калаху, подготовить его к приезду неожиданных гостей, а уж потом появиться на базаре и подать знак своим. Таким образом, считал Юсуп, они развеют сомнения нелюдей насчет их принадлежности к купечеству – если, конечно, нелюди ими заинтересуются. Осторожность никогда не помешает! Ведь тут как выходит – приехали поторговать, да и остались на ночь у доброго человека!

– Чур, я буду созывалой! – оживился Дементий. – Я хорошо умею кричать по-девичьи «а-арбу-зы-ы!»

И он не замедлил продемонстрировать свои способности окружающим. Юсуп поморщился, но на вопросительный взгляд Дементия ответил, что в общем вышло очень даже неплохо.

За пару кварталов от базара, когда вокруг разносилось чье-то пьяное пение, Юсуп передал поводья Ильнуру, а сам соскочил и, свернув в узкий проулочек, поспешил к дому купца.

Дом Калахи был не самым скромным домом в Назараде. Два этажа, красивая крыша, выложенная красной черепицей, в Назараде являвшейся большой редкостью, шикарный забор из черного чугуна, возвышавшийся на добрых два с лишком метра и заканчивавшийся острым частоколом, так что перелезть через него для любителей халявы представлялось почти неразрешимой проблемой. За забором располагался огромный огород, на котором не жалели живота своего около трех десятков крестьян, а недалеко высились несколько загонов, где обитали овцы, три коровы и даже стадо жирных гусей. В общем, жил Калаха гораздо лучше многих и, признаться, не все свои заработки добывал честным трудом.

Сам Калаха был маленьким, коренастым чистокровным турком. Ни усов, ни бороды он не носил, считая их пережитками прошлого, зато отращивал волосы на груди и в ноздрях – дабы показать свой развитой и острый ум! Не сказать, что Калаха был очень хитрым, но любил приврать, запутать собеседника чистейшей ложью, в которую и сам-то верил с трудом.

Спустя полчаса после того, как Юсуп расстался с обозом, он уже сидел в доме Калахи на уютном диване и вел разговор с хозяином дома. Калаха, будучи под небольшим гипнозом, отвечал на вопросы вяло – словно только что проснулся и хотел снова пойти похрапеть. Глаза его почти не двигались и угрюмо смотрели на стену из-под полуприкрытых век, а рот еле шевелился, выпуская слова с большим трудом и неохотой.