Александр Матюхин - Удел упыря Страница 16

У Юсупа неожиданно задрожали кончики пальцев. Неужели все может быть так просто? Нет, не верилось ему, что маг вот так от нечего делать откроет ему все о нужных людях. Хотя… золото, наверное, гребет лопатами. Сейчас таких много развелось. Только попав на Большую Землю, Юсуп понял, что здесь очень немногим дан дар познать волшебство и управлять им. Настоящих-то колдунов на всем свете было раз-два и обчелся. И этот, скорее всего, тоже шарлатан, берущий деньги только за то, что разжигает по всему дому дурно пахнущие свечи, орет замогильным голосом и делает вид, будто уходит в иной мир. Такое и сам Юсуп мог демонстрировать с не меньшим успехом.

– Я, пожалуй, еще один арбузик того… хряпну, – подал голос из телеги Ильнур. Он, кажется, до сих пор не отошел от «пары глотков вина». Надо будет дать ему хорошенько выспаться, а уж потом взять с собой к колдуну. Хоть Ильнур и слабоват по части заклинаний, но настоящих магов он различал как никто другой.

И с этой мыслью Юсуп громко прикрикнул на лошадей, заставляя их двигаться чуточку быстрее.

– А чего у него с носом? – свистящим шепотом спросила Алаида, уткнувшись усатым лицом в самый затылок Юсупа.

– Волосы! – ответил Юсуп. – Не обращай, пожалуйста, внимания. Это у них турецкая странность такая – отращивать волосы на груди и в носу.

– Так у него и на груди такая пакость?

Юсуп смутился. У него самого на груди тоже росли волосы. Правда, не в таком обилии, как у Калахи, но тоже очень даже ничего…

Купец встречал гостей радостно, но с некоторым торможением, поскольку гипноз продолжал действовать. На всякий случай, если вдруг придется задержаться, Юсуп продлил его действие еще на полторы недели.

Работающие в огороде крестьяне никак не показали, что обратили на въехавший во двор обоз хоть какое-то внимание. Они продолжали угрюмо косить траву и окучивать корнеплоды. Две собаки на цепи – черной масти, с огромными плоскими мордами и мощными зубами – только и сделали, что подняли головы, осмотрели прибывших и вновь уткнутись мокрыми носами в лапы, спасаясь от жары.

Недалеко от расписного деревянного крыльца рос виноград, образуя что-то вроде своеобразной беседки. Под ее благодатной тенью стояли аккуратный столик и лавочки. Судя по всему, Калаха любил сидеть там по вечерам и при свете свечей предаваться думам. А может, просто напивался или тискал и щипал девочек…

Дементий принялся выгружать арбузы, складывая их около колодца в бесформенную кучу и ничуть не заботясь о том, что некоторые из них падали и разбивались. Он уяснил, что арбузы, в принципе, больше не нужны, и поэтому не сильно о них беспокоился.

Ильнур сразу приник к ведру с водой и долго не отходил, делая глубокие судорожные глотки и проливая половину влаги себе на бороду. Затем он набрал из колодца еще одно ведро и облился, фыркая и повизгивая.

– Он и есть ученый с мировым именем? – осторожно поинтересовался Калаха, не сводя со старика немного испуганного взгляда.

– О! Даже больше. Его имя известно далеко за пределами Турции! Слышал о таком изобретении, как… этот… мелкоскоп! Вот!

– Слышал, – эхом отозвался Калаха, который, правда, ни о чем подобном не знал. Юсуп и сам не знал – слово пришло в голову совсем неожиданно. – Оно, кажется, вызывает демонов без плоти, но с костьми древними, на которых лежат заклятия вымерших магов…

– Не совсем так, но в принципе верно, – вывернулся Юсуп, ловко ловя брошенные ему перемотанные веревками ткани.

Калаха просиял, поражаясь, как это у него ловко получилось угадать.

– Так вот, мелкоскоп придумал Ильнур. Мало того, что придумал, так еще и знает, как им пользоваться! – Юсуп наставительно поднял вверх указательный палец. – Пошли в дом. Мне надо уложить вещи и кое о чем с тобой поговорить.

– А женщина где? – спросил Калаха, следуя за Юсупом. Они поднялись по крыльцу и зашли в плохо освещенный коридор. Какая-то крестьянка, подметающая половицы, охнула и поспешила удалиться, потрясая веником.

– Женщина приедет позже.

– Она красивая?

«Какой он все же озабоченный, – устало подумал Юсуп. – И загипнотизирован вроде, а девственниц целый гарем ему подавай, да еще и на гостью глаз положить хочет».

– Нет. Ей восемьдесят шесть лет, она косая на один глаз, имеет три руки (одна на спине, между лопатками) и ужасно картавит. Ты думаешь, я ее просто так в подвал поместить хочу?!

Калаха понятливо кивнул:

– Тогда какая же она женщина? Она старуха уже.

– Называй как хочешь, – пожал плечами Юсуп, оглядываясь в поисках места, куда можно было бы бросить ткани. С улицы доносились приказные вопли Ильнура, который, почувствовав себя бодрее, решил, что без его указаний Дементий обойтись не может. Швырнув ткани на диванчик, Юсуп выглянул в мутное окно, прикрытое замусоленными занавесками, чтобы, наверное, нельзя было разглядеть заросшие паутиной и облупленные рамы. На улице Ильнур, взобравшись на одну из телег, отдавал Дементию распоряжения. Двое крестьян уже распахнули двери сарая и сносили туда все принадлежности старика. Турок с тонкими усиками, тот самый, который Алаидой был, стоял чуть поодаль в тени дома и молча наблюдал за происходящим. На лице его ясно читалось выражение вселенской скуки и желание поскорее закончить с нудным переездом.

– Об чем говорить будем? – Услужливо подсунул в руку Юсупу рюмочку с какой-то мутной жидкостью Калаха.

– Ты меня споить хочешь? – поморщился Юсуп.

– Никак нет! Это медовая настойка. Совсем спирта не содержащая! Чистейший напиток. Избавляет, между прочим, от изжоги и червяков в желудке.

Юсуп молча поставил медовую настойку на краешек стола. Он никогда не страдал изжогой.

– Я вот что хотел спросить… – Еще один взгляд на улицу удостоверил его в том, что Ильнур вполне управляется с переездом. – Ты, Калаха, присаживайся. Скажи мне, замечал ли ты что-нибудь странное в городе, связанное с дамочкой по имени Аиша?

Калаха послушно присел, взяв в обе руки рюмочку с медовой настойкой. Как и всякий чистокровный турок, он не любил смотреть на то, от чего другие отказались, а предпочитал забирать себе.

– Что конкретно вас интересует?

– Ну, прежде всего, когда она вообще появилась в городе? – Уже спросив, Юсуп вспомнил, что допросом купца хотела заняться Алаида. Что ж, придется ее разочаровать. Действительно, зачем тратить попусту время, если все можно сделать сразу?

– В городе – не знаю, а вот когда она впервые вышла на рынок – это могу точно сообщить. Сегодня… третья неделя без одного дня. Я хорошо помню тот день. Шуму было – ужасть! А все из-за того, что она, Аиша ваша, привела на базар своих охранников.

Юсуп насторожился, напрягая мозг.

– Странные они какие-то были… – меж тем беззаботно продолжал Калаха, перекатывая рюмочку с настойкой в потных ладонях. Все сказанное мгновенно им забывалось, так что если кто-нибудь вдруг спросил бы его об этом разговоре, то Калаха ответил бы, что ничего такого не было, а в полдень он просто спал у себя дома, совершенно, между прочим, без сновидений. – Длинные, в черных плащах и бледные. На улице солнце уже третий месяц печет, жара невыносимая, а они – бледные, словно только что откуда-то с севера явились! Ходили вокруг да около, все вынюхивали что-то, но с женщины глаз никто не сводил. И когда один знакомый мой, Пакух, попытался незаметно обсчитать ее, Аишу то есть… ну, вы, надеюсь, понимаете, что в нашем ремесле без этого никак не обойтись. Каждый зарабатывает свой хлеб, как может, на честные заработки в нашем городе не проживешь…

– Не отвлекайся, – поторопил Юсуп. Ему не терпелось узнать, что сделали охранники Аиши с беднягой Пакухом.

– Ну, заметили, принялись мять Пакуху бока. Палками побили, ногами попинали, лицом в грязь пару раз ткнули. Неведомо, что бы они с ним дальше делали, но тут наши мужики набежали. Из местных, которым лишь бы подраться, и такая куча мала получилась, что видно ничего не было на версту вокруг! Пыль столбом еще два дня стояла. И самое странное знаете что? Когда драка закончилась, оказалось, что и Аишы, и охранников ее и след простыл, а мужики сами с собой мутузились, даже не замечая этого. Пакуху от своих же больше досталось, нежели от чужих. В драке ему челюсть свернули и нос расквасили так, что уж и не выровняют, наверное, никогда.

– А не замечал ли ты на обуви этих самых охранников ничего странного?

– Того не ведаю! – Калаха попытался перекреститься, но едва не разлил настойку.

«Оказывается, он еще и христианин», – довольно подумал Юсуп. К христианам нелюди обычно не совались, предпочитая иноверцев, которых в городе было значительно больше. Оттого, наверное, Упырь и выбрал Назарад для начала своего кровавого пути.

– А еще что знаешь?

– Знаю еще, что Аиша живет в большом дворце на восточном краю города. Раньше дворец этот принадлежал одному достопочтенному князю, его убили лет восемь назад. Теперь, значит, ее будет. Во дворце этом чуть не каждый день вечеринки устраиваются, гости высокие к ней приходят.