Барбара Хэмбли - Драконья погибель Страница 18

– А!– Широкий рот перевозчика захлопнулся, как капкан.– Так это вас они поджидают? Я их давно уже слышу, но они так и не позвонили в колокол, вот я и решил, что раз нужды во мне нет, то лучше посидеть в тепле.

Подняв фонарь и запахнув поплотнее стеганую куртку, он повел их к мосткам. Дженни, поотстав, рылась в укрепленном на поясе кошельке в поисках монеты.

Огромный конь Молот Битвы, уже испытавший недавно путешествие на корабле, перенес погрузку стоически. Лунная Лошадка и Оспри, как и запасные лошади, такого опыта не имели и артачились – все, кроме Слонихи, которая прошла бы и по мосту из пылающих ножей своей обычной флегматичной трусцой. Дженни пришлось долго уговаривать и хлестать по ушам животных, чтобы убедить их поставить ногу на большой плот. Паромщик закрыл воротца на корме и повесил фонарь на короткую мачту. Затем налег на лебедку и погнал широкий плавучий помост по серому непрозрачному шелку реки. Единственный фонарь марал желтоватым светом свинцовые облака тумана; то здесь, то там краем глаза Дженни замечала в коричневатых водах тянущиеся к плоту коряги.

Она слышала пришедшие с той стороны звуки: звяканье металла о металл, мягкое ржание, человеческие голоса. Гарет все молчал, но Дженни чувствовала, что каждая его мышца дрожит, как натянутая веревка за миг до разрыва. Джон стоял рядом, пальцы его, переплетенные с пальцами Дженни, были теплы и тверды. Очки мягко блеснули, когда он накинул край своего огромного пледа Дженни на плечи и притянул ее к себе.

– Джон,– тихо сказал Гарет.– Я… я должен кое в чем вам признаться.

Сквозь туман смутно донесся еще один звук – женский смех, подобный звону серебряных колокольчиков. Гарет содрогнулся, и Джон с опасным мерцанием из-под лениво прикрытых век сказал:

– Да пора бы уже…

– Аверсин…– Гарет запнулся и умолк. Затем заставил себя продолжать: – Аверсин, Дженни, послушайте! Простите меня! Я солгал вам… Я обманул вас, но у меня не было выбора. Простите.

– Ага,– мягко сказал Джон.– То есть что-то ты нам забыл сообщить до того, как мы покинули Холд?

Избегая его взгляда, Гарет сказал:

– Я хотел вам признаться раньше, но не решился. Я боялся, что ты повернешь назад, а этого я допустить не мог. Ты нам нужен, ты нам необходим!

– Для парня, помешанного на чести и доблести,– заметил Аверсин с безобразными нотками в голосе,– ты натворил кучу подлостей, не так ли?

Гарет вскинул голову и наконец-то встретился с ним взглядом.

– Нет,– сказал он.– Я… я знал, на что иду. Я думал, что пусть обманом, но обязан привести тебя сюда…

– Ну ладно,– сказал Аверсин.– Давай выкладывай, в чем суть?

Дженни перевела взгляд с лиц мужчин на дальний берег, смутно видимый как темное пятно, где несколько огоньков двигались в тумане. Чернеющие над ними массы были несомненно лесами Белмари. Дженни предостерегающе коснулась шипастого налокотника Джона, и он бросил быстрый взгляд в направлении факелов. Там наметилось движение – человеческие фигуры потеснились к воде, встречая паром. Молот Битвы заржал, тряхнув гривой, и звонко протрубили в ответ лошади на берегу. Драконья Погибель снова повернулся к Гарету, сложив руки на рукоятке меча.

Гарет глубоко вздохнул.

– Суть в том, что король не посылал за тобой,– сказал он.– – Фактически он… Он запретил мне ехать к тебе. Он назвал мою затею дурацкой, потому что (сказал он) ты скорее всего просто выдуман, а если не выдуман, то наверняка уже убит каким-либо другим драконом. Он сказал, что не хочет рисковать моей жизнью, отправив меня на поиски фантома. Но… Но я должен был найти тебя. Он не собирался посылать никого. А ты – единственный драконоборец, так говорилось в балладах…– Гарет запнулся в нерешительности.– Конечно, ты оказался другим, но я-то знал, что ты должен существовать. Я знал, кто нам нужен. Я не мог стоять в стороне и смотреть, как дракон уничтожает королевство. И я нашел тебя, я привел…

– Решив за меня, что мне делать, и оставив моих людей на произвол судьбы?– Лицо Джона было не очень выразительным, но голос жалил не хуже скорпиона.

Гарет отпрянул.

– Я… я много думал об этом в последние дни,– тихо сказал он. Снова поднял глаза, лицо его было белым от боли и стыда.– Но я не мог позволить вам вернуться. И ты будешь вознагражден, я постараюсь, чтобы тебя как-нибудь наградили.

– И как же ты собираешься это устроить?– В голосе Джона звучало отвращение. Палуба дрогнула, плот со скрежетом поволокся по мелководью. Огоньки, словно болотные свечи, подпрыгнули и двинулись к ним.– Вряд ли станут церемониться с человеком, укравшим королевскую печать, когда он вернется в Белмари. Я предвижу дружескую встречу…– Аверсин указал на прорисовывающиеся в дымке фигуры.– Они пришли арестовать тебя?

– Нет,– расстроенно сказал Гарет.– Это мои друзья, тоже придворные.

Тут они словно перешагнули некий порог – фигуры на берегу прояснились, свет фонарей затанцевал на жестких атласных складках, огладил мягкий ворс бархата, обозначил тугие кружева и облачка женских вуалей, густо посоленные бриллиантами. Впереди всех стояла стройная темноволосая девушка в янтарных шелках, чьи глаза, золотые, как мед, тронутые оттенками серого, встретившись с глазами Гарета, заставили того вспыхнуть. Один мужчина держал ее плащ из хвостов горностая, другой – позолоченный шар с благовониями. Девушка засмеялась, и смех ее, серебряный и резкий, был как отзвук тревожного сна.

Это могла быть только сама Зиерн.

Джон испытующе посмотрел на Гарета.

– Печать, которую ты мне показывал, – настоящая,– сказал он.– Я видел ее на старых документах, таких старых, что у них были разлохмачены края. Так, по-твоему, кража ее была чисто случайной?

Он взялся за повод Слонихи и повел ее по коротким сходням. Когда они ступили на берег, все придворные во главе с Зиерн одновременно и грациозно изогнулись в сложном поклоне, коснувшись коленом клейкой, пахнущей рыбой земли.

– Нет, не совсем,– выдавил Гарет. Лицо его горело.– Собственно, это даже не являлось кражей. Король – мой отец. А я – пропавший наследник.

Глава 5

– Так это и есть твоя Драконья Погибель?

При звуках голоса Зиерн Дженни приостановилась в наполненной голубыми сумерками каменной прихожей охотничьего домика чародейки. Отсюда, из полумрака, маленькая гостиная сияла, как освещенная сцена: тонкий розовый газ одеяния Зиерн, бело-лиловый камзол Гарета, рукава, чулки, розово-черный ковер под ногами – все, казалось, пылало оттенками цветного стекла в янтарном свете лампы. Инстинкты Уинтерлэнда толкнули Дженни в тень. Никто не видел ее.

Зиерн поднесла хрустальный кубок к одной из ламп на камине, наслаждаясь кроваво-красными искрами, зажегшимися в вине. Потом улыбнулась насмешливо.

– Должна сказать, что я бы предпочла вариант из баллады.

Гарет, сидящий в одном из кресел слоновой кости с позолоченными ножками по ту сторону столика для вина, только поглядывал несчастливо и сконфуженно. Ямочки на щеках Зиерн заиграли, розовые губы, казалось, потемнели, и чародейка, откинув угол вуали, подняла голову. Гребни из хрусталя и оникса блеснули в темно-каштановых волосах.

Гарет все еще молчал. Продолжая улыбаться, Зиерн с небрежной грацией приблизилась к юноше – так, чтобы он оказался в ауре ее аромата. Свет лампы прыгнул с хрустальных граней на камзол Гарета и на его невольно задрожавшие руки.

– Так ты даже не собираешься поблагодарить меня за встречу и гостеприимство?

Испытывая ревность к огромной колдовской власти Зиерн, Дженни старалась не давать волю чувствам, но еще на переправе была поражена молодостью колдуньи. С виду Зиерн вполне могла сойти за двадцатилетнюю, но по въедливым женским подсчетам, от которых Дженни удержаться не смогла, хотя и корила себя за это, получалось, что чародейке никак не менее двадцати шести лет. «Где есть зависть, там не может быть учения,– сказала тогда себе Дженни.– Во всяком случае, следует воздать этой девушке должное».

Но теперь в душе ее шевельнулась злость. Близость Зиерн к Гарету, нежная рука, с бесцеремонной интимностью легшая на плечо юноши, так что кончики пальцев едва не касались его шеи под кружевным воротником, – все говорило о расчетливом искушении. Помня рассказы Гарета и видя его напряженное лицо, Дженни понимала, что мальчик борется изо всех сил против чар любовницы своего отца. Судя по выражению лица Зиерн, эти попытки ее забавляли.

– Леди… леди Дженни?

Она быстро обернулась, услышав исполненный сомнения голос. Лестница (как и все лестницы охотничьего домика) была заключена в ажурные переплетения резного камня; в рваных тенях Дженни различила фигурку девушки лет семнадцати. Миниатюрная, чуть выше самой Дженни, девушка была похожа на роскошно одетую куколку; прическа – утрированное подобие прически Зиерн, волосы окрашены в пурпур и седину.

Девушка присела в реверансе.