Роберт Джордан - Перекрестки сумерек Страница 27

Вздрогнув Мэт вернулся в настоящее. Эгинин покосилась на него и попыталась взвалить его на себя.

– Обнявшиеся любовники не торопятся, – пробурчал он. – Они… медленно прогуливаются.

Она ухмыльнулась. Домон совсем ослеп от любви. Либо так, либо его слишком часто били по голове.

В любом случае, труднейшая часть осталась позади. Мэт надеялся, что выбраться из города было труднее всего. С тех пор он не слышал вращения костей. Они всегда были плохим знаком. Он хорошенько запутал след, и должен найтись по настоящему удачливый человек, вроде него самого, чтобы отделить золото от отбросов. Взыскующий Истину шел по следу Эгинин до той самой ночи, и ее будут теперь разыскивать еще и за похищение дамани, поэтому погоня будет думать, что она сейчас скачет во весь опор, унося ноги от Эбу Дар, а не сидит прямо под городской стеной. Кроме совпадения по времени ничто не связывало ее с исчезновением Туон. И что более важно, с Мэтом. Тайлин, без сомнения, выдвинет против него собственные обвинения. Ни одна женщина не простит мужчину, что ее связал и засунул под кровать, даже если сама это предложила. При хоть каком-то везении, ничего конкретного кроме этого из событий происшедших той ночью нельзя будет связать непосредственно с ним. И если повезет, никто кроме Тайлин не станет его подозревать. Для простого мужчины связать королеву как ярмарочного поросенка обычно достаточно для вынесения смертельного приговора. Но для похитителя Дочери Девяти Лун это наказание слишком незначительно – все равно что заставить пересчитывать гнилые луковицы. С другой стороны, кому может прийти в голову, что к этому имеет отношение игрушка Тайлин? Его все еще раздражало, что он прославился подобным образом, и даже хуже – как ее домашнее животное! – но в этом были свои преимущества.

Он считал, что он в безопасности – по крайней мере, от происков со стороны шончан, – но был еще один вопрос, который беспокоил его как заноза в пятке. Ну хорошо, несколько, и большая их часть связана с Туон, но очень уж привлекает внимание именно этот. Исчезновение Туон должно произвести эффект, сходный с пропажей солнца с неба, но было совсем не похоже, чтобы это кого-то беспокоило. Не было ничего! Никакой тревоги, ни объявлений о вознаграждении или выкупе, ни кипящих от праведного гнева солдат, разыскивающих похищенную принцессу во всех проходящих повозках и фургонах на мили вокруг. Не видно никаких всадников, рыскающих по деревням, обшаривая каждую дыру, в которую можно было затолкать женщину. Чужие воспоминания подсказывали ему кое-что из опыта поиска похищенных членов царственных семей, но за исключением виселиц и сожженных кораблей в порту, Эбу Дар внешне выглядел точно также, как и в любой день до похищения. Эгинин предположила, что поиски ведутся, но в глубочайшем секрете, и большинство шончан даже не знают о пропаже Туон. Такое событие, по ее объяснениям, способно всколыхнуть всю Империю, и будет плохим предзнаменованием для всего Возвращения, а также потерей сей'тайр. Было похоже, что сама она твердо верит в это объяснение, но Мэт отказывался в это верить. Шончан конечно странный народ, но никто не может быть настолько странным! От подобной тишины в Эбу Дар у него зудела вся кожа. Он чувствовал западню в этой тишине. Когда они выбрались на Большой Северный тракт, он был рад, что низкие холмы закрыли от него город.

Ширина тракта, – главного торгового пути, – была достаточной для проезда пяти или даже шести фургонов в ряд. Покрывающий его слой грязи и глины за прошедшие века утрамбовали настолько, что по твердости он мало уступал камням древней мостовой, что изредка проступали из земли по обочинам. Мэт и Эгинин вместе с Ноэлом, наступающим им на пятки, поспешили к противоположной стороне. Им пришлось пробираться между торговым караваном, с грохотом катящимся к городу под охраняемой женщины с изуродованным шрамом лицом и десятка жестколицых охранников в кожаных куртках, с нашитыми металлическими дисками, и фургонами с группой переселенцев, направляющихся на север. Шесты в задней части фургонов придавали им диковинный вид. В некоторые из них были впряжены лошади или мулы, прочие тянули волы. Босоногие мальчишки хворостинами подгоняли странных черных длинношерстных коз и крупных белых с подгрудком коров. Следом за повозками, парень в синих мешковатых штанах и круглой красной шляпе тащил массивного, горбатого быка за веревку, привязанную к кольцу в его носу. Если бы не его странная одежда, он был бы похож на двуреченца. Он взглянул на Мэта и других, бредущих в одном с ним направлении, встрепенулся, словно хотел что-то сказать, но, покачав головой, побрел дальше, ни разу не взглянув в их сторону. Из-за хромоты Мэта они не могли идти достаточно быстро, поэтому переселенцы медленно, но верно их обгоняли.

Ссутулившись и сжав свободной рукой шарф под подбородком, Эгинин выдохнула и ослабила свою хватку на его боку, которая уже начала причинять Мэту боль. В следующий момент она уставилась в спину фермера, словно собиралась догнать его и как следует отодрать его, а заодно и его быка. Может, все было и не так уж плохо, однако фермер был уже в двадцати или более шагах впереди, поэтому она перевела взгляд на шончанских солдат в разноцветных доспехах, около двух сотен которых быстро шагали по середине тракта колонной по четыре в ряд, обгоняя прочих переселенцев. За ними следовала колонна разнокалиберных фургонов, покрытых туго натянутым холстом, в которые были запряжены упряжки мулов. Середина дороги была специально освобождена для передвижения военных. Полдюжины офицеров в скрывавших лица шлемах с тонким плюмажем – только глаза и видны, – ехали впереди не глядя по сторонам верхом на великолепных лошадях, крупы которых укрывали искусно сделанные красные попоны. По пятам за ними следовал знаменосец со знаменем, на котором было изображено нечто вроде стилизованного наконечника стрелы или, может быть, якоря, перечеркнутого длинной стрелой и изломанной золотой молнией. Под изображением вилась какая-то надпись и какой-то номер, который Мэт не смог разобрать, потому что ветер сильно трепал знамя из стороны в сторону. Люди, сопровождавшие фургоны, были одеты в синие куртки и штаны, на голове были квадратные красно-синие шапки, но солдаты выглядели даже более эффектно по сравнению с остальными шончан – их пластинчатые доспехи чередовали синие с серебристо-белой окантовкой и красные с золотистой окантовкой пластины; выкрашенные во все четыре цвета шлемы были похожи на морды жутких пауков. У каждого на шлеме имелась большая кокарда с якорем, – Мэт все же решил, что это якорь, – стрелой и молнией; все, кроме офицеров, были вооружены причудливо изогнутым луком, висящим на боку, и коротким мечом, уравновешенным на поясе колчаном со стрелами.

– Корабельные стрелки, – проворчала Эгинин, гневно взирая на этих солдат. Ее рука оставила шарф в покое, но все еще была сжата в кулак. – Бесцеремонные забияки. Они всегда создают проблемы, если слишком долго пробудут на берегу.

На взгляд Мэта они выглядели хорошо обученными. Он, во всяком случае, никогда не слышал о солдатах, которые не дерутся, особенно, когда пьяны или скучали, а скучающие солдаты всегда тянутся к выпивке. По краю сознания скользнула мысль о том, как далеко бьет такой лук, но это была отсутствующая мысль. Ему не хотелось иметь дело ни с какими шончанскими солдатами. Если бы он будет и дальше все делать в том же духе, то ему вообще не придется иметь дело ни с какими солдатами. Но его удача, похоже, никогда не заходила так далеко. Судьба и удача – это не одно и то же, к сожалению. На две сотни шагов самое большее, решил он. Хороший арбалет бьет дальше, да и любой двуреченский лук тоже.

– Мы не в таверне, – процедил он сквозь зубы, – и они сейчас не задираются. Поэтому не начинай сама, просто потому, что ты испугалась, что какой-то фермер решил с тобой заговорить. – Она сжала зубы и бросила в его сторону взгляд такой силы, что могла проломить череп. Но это была правда. Она боялась, что стоит ей только заговорить с посторонними, как они узнают ее акцент. Разумная предосторожность, на его взгляд, но, похоже, все это раздражало ее. – Скоро знаменосец начнет задавать вопросы, если ты продолжишь так на него смотреть. Женщины Эбу Дар славятся своей скромностью, – солгал он. Что она может знать о местных обычаях?

Она наградила его косым хмурым взглядом, – вероятно, пытаясь понять, что он имел в виду под «скромностью», – но перестала пялиться на стрелков. Теперь она выглядела готовой укусить, а не ударить.

– Тот парень такой же темнокожий как Ата'ан Миэйр, – пробурчал Ноэл, уставившись на проходящих солдат. – И столь же темнокожий как шаранец. Но я поклялся бы, что у него голубые глаза. Я видел что-то подобное раньше, но где? – пытаясь почесать лоб он стукнул себя удилищем по голове, и ускорил шаги, словно пытаясь догнать парня, и спросить того, где он родился.