Ник Перумов - Война Мага. Том 2 Страница 31

– Кажется, придётся последовать твоему совету, дочка. – Фесс расправил затёкшие плечи. – Ударим первыми. Пусть они от ужаса разбегутся по всей пустыне!

Драконица молча кивнула.

Они взмыли в воздух, драконья магия прочно держала Фесса на узкой спине, барханы как-то сразу провалились вниз, понеслись назад – колонна приближалась, пламенный росчерк распался на сотни отдельных точек-факелов.

– Ударим вместе, Рыся. Не жалей огня!

…Однако марширующие заметили их первыми. И уже изогнувшего шею, готового извергуть поток пламени жемчужного дракона с седоком на спине встретил дружный ликующий рёв сотен глоток:

– Ишхар! ИШ-ХАР! Ишхар, Ишхар, Ишхар!!!

Поури откликнулись на зов.

Призыв некроманта был услышан, и теперь свирепые карлики – уже не в видении, в настоящей жизни – готовы были сражаться под его знамёнами.

Рысь исторгла-таки струю пламени, но направила её в небо, словно салютуя новым союзникам.

Глава шестая

О случившемся возле замка барона Грациана Аастера Император велел рассказывать повсюду. В крепости остался небольшой гарнизон, дружинников разоружили, заставив сдать мечи, панцири и длинные пики. Новоиспеченный молодой барон Марий Аастер стоял перед Императором навытяжку. Глаза у юноши были красны, но голос уже не дрожал.

– Согласно повелению моего Императора, мы провели поиск. Впереди на Тракте поселяне говорят о волчьих стаях. Это небывалые волки, повелитель. Они…

– Знаю, – перебил Император. – Мы столкнулись с ними по дороге сюда. Что ещё?

– К деревням выходят дикие звери, повелитель. Во множестве. Простые волки, медведи, даже рыси. Словно защиты просят… Кое-где объявились жрецы додревних богов, что якобы знают, как повелевать животными. Но боятся…

– Пошлите весть, – повернулся к легату-порученцу Император, – чтобы все, кто каким угодно способом может защитить мирных поселян, сделали бы это, не страшась кары за «незаконную волшбу», «ересь» или что-либо иное.

Легат кивнул, торопливо делая заметки на свитке.

– Что-нибудь ещё, барон? – Император нарочно сделал ударение на титуле молодого Мария.

– Никак нет, мой повелитель. Какие будут приказания?

– Возвращайтесь в передовой дозор, – распорядился повелитель Мельина, игнорируя предостерегающие взгляды проконсула Клавдия. – Капитан, придайте барону двух воинов. На всякий случай.

Кер-Тинор отрывисто кивнул, едва заметно шевельнул бровью – рядом с Марием как из-под земли выросли двое мрачного вида Вольных.

– Разрешаю идти, барон.

Юноша молча поклонился, судорожно стискивая эфес отцовского меча, явно ещё слишком тяжёлого для него.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, проконсул, – не поворачиваясь к старому вояке, уронил Император. – Потому и послал Вольных. Но… парнишка, уверен, не предаст. И не предупредит других мятежников. А если и предупредит… меня сейчас больше интересуют имена, чем действия.

– Мой Император, как всегда, мудр, – поклонился Клавдий.

– Брось это, старый друг, – рассмеялся Император, хлопнув консула по плечу. – Лесть тебе не к лицу. Прикажи трогаться. Так мы ещё год до Мельина не доберёмся.

Легионы маршировали дальше. Весна наступала дружно, снега оседали, дороги развезло, когорты растянулись по единственной нитке мощённой камнем дороги. Междуречье Суолле и Илдара было густо заселено, Полуденный тракт шёл мимо небольших городков и разросшихся сёл, баронских замков, порой стоявших так близко друг к другу, что с башен их можно было просто перекликаться.

Весть о случившемся с бароном Аастером уже успела широко разойтись. На пути Император не встретил ни единого стяга мятежной Конгрегации. Сплошные изъявления преданности и покорности. Но вот воинской силы – почти и не было. Мол, от оскудения великого пахари разбежались, на этот год зяби поднимут едва ли треть прошлого, самим баронам доспехи не обновить, починкой стен замковых не озаботиться, дружинников пришлось распускать, иначе кормить их нечем станет, пусть сами на своей земле порядок наведут…

Усталая армия приближалась к реке Илдар, когда аванпосты донесли, что вокруг начинают скапливаться волчьи стаи. Те самые, что наводили страх на всю округу. Селяне спешили укрыться за прочными городскими стенами, бароны тоже впускали своих арендаторов – слухи, один страшнее другого, о сожранных подчистую деревнях дальше на западе распространялись с пугающей быстротой.

В городе Император долго принимал старейшин, выборных гильдемейстеров, хором жаловавшихся на тяжёлые времена. От Сегена до илдарского устья – множество лиг, однако лихие пираты на лёгких судёнышках поднимались вверх по течению, собирая обильную дань с ошалевших от неожиданности поселян и даже с баронов – после того как два самых упорных замка были взяты внезапными приступами. Смиргл, порт в устье Гедерна, уже трижды отражал приступы и сражался почти в полном окружении – однако его жители, все как один, вышли на стены, готовые драться до конца, и морские разбойники отступили, решив поискать добычу полегче. В старых горах к северу от Смиргла, меж близко сходящимися здесь руслами Гедерна и могучего Илдара, Империя испокон веку разрабатывала серебряную руду. Жилы поистощились, но кое-что там ещё можно было наскрести, и не так уж и мало; пираты всерьёз рассчитывали завладеть рудниками и портом, после чего создать в низовьях двух рек свой собственный анклав, обещая жителям защиту, свободу торговли и низкие «честные» пошлины. Но народ в Смиргле – мореходы, купцы, корабелы, мастера серебряных дел – встали стеной, не измерив присяге.

Здесь, далеко от Семандры и Разлома, жизнь Империи казалась почти что обычной. Да, пираты, конечно, досаждают. Но морские находники предпочитали грабить всё же западнее, где было больше приморских городов.

Император не задерживался в Сегене. Вербовщики бросили клич, прошлись по улицам раз, другой, третий – но увели с собой не больше полусотни новобранцев. Конечно, Суолле лежала далеко, и Император разбил вторгшихся – но отнюдь не отбросил их за Селинов Вал; а ну как военное счастье вновь повернётся к Мельину спиной? Не-ет, лучше оставаться дома, в случае чего – драться на стенах, а не тащиться за легионами.

То же повторилось и в Форгле, и в Саоне. Едва пятнадцать десятков рекрутов соблазнились щедрыми посулами; а ведь легионное жалованье сейчас не шло ни в какое сравнение с тем, что получали ещё совсем недавно, в последний год правления предыдущего Императора.

За Саоном начались леса. Земля здесь родила плохо, несмотря на тёплый климат. Яблоки, вишни, груши принимались скверно, пшеница не достигала и колена взрослого человека. Между Саоном и Галаном вдоль Полуденного тракта лежали дикие лесистые края, с далеко разбросанными поселениями лесорубов, древоделей да постоялыми дворами и почтовыми станциями, редкой чередой выстроившимися вдоль большой дороги. К северу, почти до самого Поясного тракта, тянулись пустые земли, долгие унылые равнины, перемежавшиеся расплывшимися грядами древних холмов, поросших скудным, худосочным лесом. Владения иных баронов тут были размером с доброе королевство там, за Селиновым Валом, вот только у такого барона редко когда насчитывалось и пять десятков арендаторов. Довольствовался такой владетель обычно даже не замком, а простой башней в три этажа – на верхнем жил сам сеньор с семьёй, в среднем – слуги, там же хранились припасы, ну а внизу и вовсе по-простому держали скот, так что даже баронесса частенько садилась к корове с подойником, не кичась голубыми кровями.

Никто не мог сказать, коготь какой беды царапнул эту землю, поразив её бесплодием. Даже в годы, когда Север опустошал Смертный Ливень, собирая обильную дань, желающих перебраться в эти края почти не находилось – что тут делать, что есть-пить? Даже охота здесь отличалась бедностью.

Именно здесь, в краях, где поселения отстояли далеко друг от друга, и было настоящее приволье для пришедших с запада волчьих стай. Слухи, от которых трепетали Саон, Форгл и Сеген, шли как раз отсюда.

Легионы встретила угрюмая картина – запустение, разор, неприбранные тела возле брошенных изб с сорванными крышами. Волки резали скот не для еды, а, похоже, просто забавы ради. Уцелевшие жители сбивались вместе, наспех возводили, где только могли, палисады вокруг селений; при виде императорского поезда люди выбегали на Тракт, падая на колени и с мольбой протягивая руки; Император лишь гневно щурил глаза, глядя на тощих, почерневших с голодухи детишек, женщин, что казались глубокими старухами, не перевалив и на четвёртый десяток; мужчин, скорее напоминавших беглых каторжников, чем добрых и усердных имперских налогоплательщиков.

Как назло, волчьи стаи благоразумно не появлялись на виду, лишь преследуя проходившую армию издевательским дальним воем. Многие жители, доведённые до полного отчаяния, бросали дома и жалкий скарб, грузили на тележку то немногое, что могли увезти, сверху сажали детвору и сами впрягались в оглобли, следуя за уходящими на запад легионами. Ни проконсул Клавдий, ни даже сам Император ничего не могли с этим поделать. Войско просто не могло терять время на долгие и, возможно, бесплодные облавы.