Барбара Хэмбли - Драконья погибель Страница 5

– Никогда… Никогда я не стану… Ты положила на него заклинания, заставила его колдовством…

Его веки сомкнулись накрепко. Дженни вздохнула и выпрямилась, глядя в пылающее беспокойное лицо.

– Если бы я положила на него заклинания,– пробормотала она,– я бы давно уже освободила нас обоих, имей я мужество.

Она вытерла руки о юбку и спустилась по узкой и темной башенной лестнице.

Джона она нашла в рабочем кабинете, довольно просторном, иначе бы комнату взорвало изнутри чудовищным количеством книг. Большей частью это были древние тома, оставленные в Холде после отступления армии короля или подобранные в подвалах сгоревших гарнизонных городков; поеденные крысами, черные от плесени, не читаемые из-за водяных пятен, они распирали полки, целиком скрывающие две стены, они были рассыпаны на длинном дубовом столе, свалены грудами в углах. Листы с выписками, сделанными Джоном в зимние вечера, торчали среди ветхих страниц. Среди книг втиснуты были беспорядочно письменные принадлежности: шильца для накалывания бумаги, гусиные перья, ножи и чернильницы, куски пемзы – и более странные предметы: металлические трубки и клещи, отвесы и уровни, зажигательные стекла и маятники, магниты, яичная скорлупа, осколки камня, засушенные цветы и наполовину разобранные часы. Огромная паутина из талей и блоков свисала со стропил в одном углу, батальон желобчато оплывших свечей криво лепился на каждой полке, на каждом подоконнике. Не комната, а сорочья коллекция обрывков знания, логово жестянщика, человека, для которого мир – огромный склад игрушек, полный интригующих праздных вопросов. Над очагом, как гигантская еловая шишка, висел хвостовой набалдашник Дракона Вира – пятнадцать дюймов в длину и девять в поперечнике, – усаженный пеньками обломанных шипов.

Сам Джон стоял перед окном, смотрел сквозь переплет своего многострадального, не раз латанного окна на скудную землю, смешавшуюся с опрокинутым небом. Руку он держал прижатой к боку, где дождь болезненно пульсировал в ребрах, треснувших от удара рогульчатой шишки на хвосте дракона.

Хотя мягкая оленья кожа башмаков не производила ни малейшего шума на истертом каменном полу, он оглянулся, как только Дженни показалась в проеме. Его глаза улыбнулись приветливо, но она лишь прислонилась плечом к косяку и спросила:

– Ну?

Он поднял глаза к потолку, за которым, этажом выше, лежал Гарет.

– Как поживают наш юный герой и его дракон?

Дженни молчала. Улыбка мелькнула и исчезла в уголках его чувственного рта, как быстрый солнечный свет облачным днем.

– Я убил одного дракона, Джен, и он чудом меня не прикончил. Даже если мне пообещают сочинить вдвое больше баллад о моих подвигах – с меня хватит.

Облегчение и воспоминание о балладах Гарета заставили Дженни рассмеяться, и она вошла в комнату. Белесый свет из окна прорисовал каждую морщинку на кожаных рукавах Джона, когда он шагнул ей навстречу и, наклонившись, поцеловал в губы.

– Вряд ли наш герой добрался сюда своим ходом, как считаешь?

Дженни покачала головой.

– Говорит, что нанял корабль до Элдсбауча, а оттуда уже ехал верхом.

– Чертовски повезло парню,– заметил Джон и поцеловал ее снова. Руки его были теплы.– Поросята беспокоились весь день, таскали клочья соломы. Я ведь еще вчера повернул назад, когда заметил, что вороны сторонятся холмов Уина. Рановато, конечно, но, по-моему, идут первые зимние шторма. А камни Элдсбауча – известные пожиратели кораблей… Знаешь, Дотис говорит в третьем томе своих «Историй»… Хотя нет, это, кажется, в обрывке пятого тома, что мы нашли в Эмбере… Или это у Кливи?.. Словом, во времена старых королей построили мол (или волнорез) через гавань. Его называли одним из чудес света – так говорит Дотис. Или Кливи… Но я нигде не смог найти про то, как он был выстроен. Надо бы как-нибудь взять лодку и посмотреть, что там под водой в устье гавани…

Дженни содрогнулась, зная, что Джон вполне способен на такое сумасбродство. Она не забыла ни каменный дом, который он поднял на воздух, прочтя в одном из заплесневелых томов, что гномы использовали взрывчатый порошок для пробивания туннелей, ни его эксперименты с водяными трубами.

На темной лестнице послышались внезапная возня и сдавленные срывающиеся голоса:

– Она тоже здесь!.. Пусти!..

Последовала короткая потасовка, и момент спустя в водовороте пледов и оленьих шкур в комнату ворвался рыжеволосый крепкий пострел лет четырех, преследуемый по пятам худощавым темноволосым мальчиком лет восьми. Дженни улыбнулась и протянула руки им навстречу. Они атаковали ее с двух сторон, маленькие грязные пальцы цеплялись за волосы, юбку и рукава ее сорочки, и она вновь ощутила странный и необъяснимый восторг в их присутствии.

– Как вели себя маленькие варвары?– осведомилась она самым холодным тоном, который, впрочем, никого из них не обманул.

– Хорошо! Мы вели себя хорошо, мама,– сказал старший, цепляясь за ее выцветшую голубую юбку.– Я – хорошо. Адрик – нет.

– Сам не лучше!– огрызнулся тот, что помладше (Джон взял его на руки).– Папа отлупил Яна!

– И как?– Она улыбнулась старшему. Глаза у него были с тяжелыми веками, как у Джона, но голубые, как ее собственные.– По заслугам, разумеется?

– Большой плеткой!– радостно уточнил Адрик.– Сто ударов!

– В самом деле?– Она внимательно посмотрела на Джона.– Все сто сразу или с передышками?

– Все сразу,– сокрушенно ответил Джон.– Но прощения он так и не попросил.

– Славный мальчик…– Она взъерошила жесткие черные волосы Яна. Тот изогнулся и притворно захихикал.

Мальчики давно уже принимали как должное, что родители их живут отдельно друг от друга. Лорд Холда и ведьма Мерзлого Водопада и не должны были походить на других взрослых. Как волчата, терпеливо выносящие опеку псаря, они соблюдали должное уважение в отношении тети Джейн, которая заботилась о них и искренне верила, что хранит от напастей, пока Джон объезжает границы, а Дженни занимается своей магией на Мерзлом Водопаде. Однако хозяином они признавали только отца, а любили только мать.

Перебивая друг друга, они было принялись рассказывать ей о лисе, которую поймали в ловушку, когда звук на темной лестнице заставил их обернуться.

Там стоял Гарет, бледный, измученный, но снова одетый в свой дорожный костюм. Рукав его запасной рубашки вздувался неуклюжей шишкой в том месте, где рука была перебинтована. Он откопал в своем багаже запасную пару очков, и глаза его за толстыми линзами были полны горестного изумления. Забавно, но то, что ведьма оказалась не просто любовницей Аверсина, но еще и матерью его детей, кажется, нисколько не уронило Джона в глазах Гарета, зато сделало Дженни ответственной за все разочарования, с которыми юноша столкнулся в Уинтерлэнде.

Мальчики прекрасно поняли его враждебность. Маленькая челюсть Адрика драчливо выпятилась – копия массивной челюсти Джона. Но Ян, более чуткий, поспешно толкнул брата локтем, и оба удалились в молчании. Джон проводил их взглядом, затем задумчиво стал смотреть на Гарета. Наконец сказал:

– Я смотрю, ты ожил.

Гарет ответил не слишком твердо:

– Да. Благодарю вас…– Он повернулся к Дженни и поклонился с холодной безукоризненной вежливостью придворного.– Благодарю вас за оказанную мне помощь.

Он ступил в комнату, остановился и огляделся в замешательстве. «Ищет чего-нибудь из баллад,– развеселившись, подумала Дженни.– Да нет, описать Джона ни одной балладе не по силам…»

– Тесновато, тесновато,– сказал Джон, тоже наблюдавший за Гаретом.– Мой папаша имел обыкновение держать книги в амбаре, так что крысы просмотрели большинство из них еще до того, как я научился читать. Думаю, здесь они будут целее.

– Э-э…– сказал Гарет в затруднении.– Я полагаю…

– Он был упрямый деревенский негодяй, мой папаша,– охотно продолжал Джон, подходя к очагу и протягивая руки к огню.– Если бы не старый Каэрдин, который то и дело околачивался в Холде, когда я был подростком, я бы никогда не осилил азбуку. Нет, не уважал мой папаша книг. Половину страниц Лукиардовского «Даятеля огня» я нашел забитыми в щели чулана, где мой дед хранил зимнюю одежду. Я готов был пойти и кидать камни на его могилу, настолько я был взбешен. Ну сам посуди, там уже ничего нельзя было прочесть! Бог знает, что они сделали с остальным страницами – полагаю, разжигали ими кухонную печь. Так что мы тогда сумели сохранить немного: тома три-четыре «Историй» Дотиса, почти все «Аналекты» Полиборуса и его же «Юриспруденцию», «Лапидарные толкования», «Земледельца» Кливи, почти неповрежденного, хотя и там кое-что подпорчено. Вообще-то я не думаю, чтобы сам Кливи был земледельцем или, по крайней мере, когда-нибудь толковал с земледельцами. Он, например, утверждает, что предсказать шторм можно, измеряя тени от облаков, хотя любая деревенская старуха может сделать то же самое, просто наблюдая за пчелами. А уж когда он говорит о брачных обычаях свиней…