Кэтрин Куртц - Королевское правосудие Страница 52

– Боже, – шепотом выдавил тот. – Только не меня. Я не самый плохой. Милорд, пожалйста…

– Хорошо. Заходи и расскажи о тех, кто хуже тебя. Стража, я думаю, что он дойдет сам. И проследите, чтобы следующий был готов, как только этот выйдет.

Он, будучи уверенным, что правильно оценил стоявшего перед ним негодяя, даже не обернулся в его сторону. Несмотря на то, что он не потратил ни капли силы, чтобы заставить пленного командира повиноваться, он слышал слабый шорох шагов за спиной – шорох босых ног по песку, раздавшийся, когда офицер нехотя пошел за ним следом. Морган не сомневался, что теперь никто из пленников не попытается вырваться на свободу.

– Киркон, ты умеешь писать? – спросил он р'кассанского разведчика, войдя в палатку.

– Да, милорд, но только на моем языке.

– Думаю, что этого вполне достаточно, чтобы записать имена, – ответил Морган, поставив в центре палатки табурет и жестом приказав пленнику сесть на него. – Письменные принадлежности лежат в сундуке у тебя за спиной. Джемет!

– Да, сэр.

– Я хочу, чтобы ты встал за спиной у пленного и следил, чтобы он не свалился с табурета. А теперь насчет тебя, солдат, – добавил он, привлекая внимание пленника прежде, чем тот успел обернуться, чтобы посмотреть на разведчика. – Давай начнем с того, что ты назовешь мне свое имя.

– Р-Рэндольф, милорд, – шепотом выдавил из себя офицер, вздрогнув от прикосновения рук Джемета, тяжело легших на его плечи. – Рэндольф Фейрхэвенский.

– Рэндольф Фейрхэвенский, – медленно повторил Морган.

Поставив табурет рядом с коленями пленника, Морган сел, что явно испугало Рэндольфа.

– Ну, а теперь, Рэндольф Фейрхэвенский, расскажи мне о своих приятелях-командирах.

Глава 14

Скрытно разложены по земле силки для него и западни на дороге

А в главном зале Ремута еще один верный королю человек продолжал выполнять свои обязанности – это был Найджел, продолжавший изображать ни о чем не догадывающуюся жертву. Сейчас, когда после начала приема прошло целых три часа, он начал задумываться, а не ошиблись ли его деринийские источники насчет торентского заговора с целью его убийства: вот уже вторая группа торентских купцов представили ему свои петиции, а ничего так и не произошло.

В данный момент бреманское посольство представляло свои верительные грамоты, посол передавал ему все новые и новые бумаги с тяжелями яркими восковыми печатями, которым, казалось, никогда не будет конца. За ними должна последовать группа монахов, а затем – делегация из Фатана, что на границе между Торентом и Корвином. Скорее всего, именно тогда

и следует ожидать нападения.

В зале было жарко и душно. Найджел расслабил ворот своей туники и утвердительно кивнул слуге, передавшему последний свиток из Бремани писцам, сидевшим у стены зала. Коналл уже начал ерзать на своем стуле от безделья. Маленький Лайам зевал. Дважды подходил Саер, передавая ему «сообщения», а на самом деле подтверждая ему, что все готово.

Найджел как раз подумал, что сейчас самое подходящее время для нападения: скучный жаркий и душный день притупил внимание всех присутствовавших – и именно в этот момент нападение действительно произошло, но не нападавшие оказались не фатанскими торговцами, как ожидалось, а монахами, подавашими свои прошения.

Заговорщики явили себя, когда первые из них были уже у подножия помоста. Когда Найджел понял, что нападение началось, «аббат» и его «капеллан» были на уже на середине лестницы. Когда из под ряс появились не прошения, а мечи, и одетые в коричневые рясы люди бросились вперед, причем первые двое явно устремились к Лайаму, настоящие торговцы, крича, поспешили убраться с их дороги, подобно мышам с дороги кота.

В то же мгновение Коналл заметил нападавших и, закричав Саеру, вскочил на ноги, отшвырнул в сторону Пэйна, чтобы тот не стоял на дороге, и вытащил меч из ножен как раз вовремя, чтобы отразить выпад первого атакующего, обращенный на его отца. И в тот же момент Найджел, перепрыгнув через спинку своего кресла, сдернул изумленного Лайама со стула и кувырком скатился вместе с ним с задней стороны помоста, одновременно сжав рукой горло мальчика, чтобы лишить его сознания, не давая ему использовать свои способности Дерини для помощи тем, кто пришел за ним.

В битве, развернувшейся в то же время на равнине Дорны между отрядом Дункана МакЛейна и напавшими на него меарцами, силы Дерини были бесполезны. Магия Дерини не могла остановить движение отряда тяжелой кавалерии, брошенной Сикардом Меарским против главных сил кассанской армии, чтобы отрезать отряд Дункана от подкреплений.

И никто не питал иллюзий, что отряду Дункана удастся переломить ситуацию и, остановив меарский отряд, найти путь к своему спасению. Генерал Буркард и Джодрелл скрежетали зубами и отчаянно думали всевозможные ответные действия, о которых Дункан никогда бы и не подумал, но армия Сикарда оказалась куда больше, чем они рассчитывали. Неудивительно, что войска Келсона, наступавшие с юга, встречали лишь символическое сопротивление. Нападавшие уже сравнялись числом с кассанской армией, а с запада все продолжали подходить свежие меарские войска.

Положение отряда Дункана вряд ли можно было назвать более благоприятным. Несколько сот человек, зажатых между войсками Сикарда и Горони, отчаянно пытались прорваться через вражеские ряды и сорвать планы меарцев. Все они были из числа лучших, и смогли бы выстоять против отряда Горони, но у них не было никаких шансов устоять под бешеным натиском свежих войск, подошедших с северо-востока – к коннайтским наемникам присоединились хлынувшие с гор епископские рыцари на крепких боевых конях. А на гордо воздетой седой голове человека в белом плаще с большим синим крестом, который командовал рыцарями, вместо шлема красовалась епископская митра.

– Боже, это же Лорис! – изумленно прошептал Дугал, когда они с отцом осадили коней на небольшом пригорке и осматривались вокруг, пытаясь определить нужное им направление.

– Да. И, похоже, со своим церковным эскадроном смерти, – ответил Дункан. – Как я мог оказаться глуп настолько, что их удалось заманить нас в ловушку? Боже, он, наверное, дико хочет схватить меня!

– Думаю, что от меня он тоже не отказался бы, – пробормотал явно испуганный Дугал, который никогда еще не видел такое количество вооруженных людей. – Что будем делать?

– А что мы можем сделать? Попробуем прорваться, может быть, нам это удастся, хоть я и не понимаю, как мы сможем пробиться через них, – с этими словами он вытянул руку в сторону главных меарских сил, вступивших в сражение с его собственной армией, а затем указал на разрыв между войсками Горони и левым флангом меарской армии, далеко от отряда Лориса. – Попробуем пройти вон там. Они все равно будут иметь возможность взять нас, но мы не сдадимся без боя!

Но их противник оказался готовым к бою и волна за волной слал свежие силы, чтобы не дать Дункану и его отряду ускользнуть. Каждое мгновение шансов на прорыв оставалось меньше и меньше, и в результате у них не осталось никакого выбора, кроме как принять бой. Герцогские гвардейцы, окружавшие Дункана, сражались героически, прикрытые со спины Дугалом и его ополченцами из клана МакАрдри, и какое-то время могли отражать атаки все увеличивавшегося количества врагов, но вскоре стало ясно, что даже отваги приграничников недостаточно, чтобы спасти их. А когда свежие силы меарцев снова пошли в атаку, нацелившись на середину их отряда, чтобы отрезать Дункана от Дугала и приграничников, Дункан начал осознавать неизбежное.

Его все еще окружали его гвардейцы, и он был уверен, что они будут защищать его до тех пор, пока они все не полягут, но это был только вопрос времени. Рыцари Лориса подбирались все ближе и ближе. Рано или поздно они доберутся до него. Размышляя о том, как бы ему подороже продать свою жизнь, и механически рубясь с нападавшими, Дункан неожиданно заметил на пригорке Лориса, молча сидевшего под развевавшимся знаменем на белоснежном коне и знаками отдавая приказ бросить в бой еще больше солдат.

По ходу боя Дункан потихоньку оказывался все дальше и дальше от Дугала и его верных ополченцев. Горстка приграничников еще держалась, но никто не мог сказать как долго это сможет продлиться. Но этого оказалось мало: он заметил, как к Лорису приближается большой отряд всадников. Они были легковооружены, но в руках у них были короткие, слегка загнутые луки.

Лучники!

– Лучники, целься! – закричал, схватившись с одним из нападавших, Коналл, и, ударив второго нападавшего ногой в пах, присел, уворачиваясь от кривой сабли в руках третьего.

Внезапное появление трех десятков лучников, взявших на прицел всех посторонних в зале, по меньшей мере на несколько секунд возымело желаемый эффект. Из двери за помостом выскочили солдаты Саера, и только они и солдаты Коналла, уже схватившиеся с нападавшими, не смотрели вверх, хотя ожесточение схватки ничуть нек уменьшилось. Бедные торговцы, внезапно оказавшиеся в самой середине боя, перепугались еще сильнее и изо всех сил стремились выбраться из зала.