Виктор Исьемини - Меняла Страница 57

Мне ни разу не пришлось перевязывать раненных, местные не чинили открытого сопротивления. Я думаю, что завоевание Болотного края сопровождалось такими жестокостями, что воспоминания о них по сию пору отбивают у болотников охоту вступать в схватку с потомками покоривших их северян. Но они в изобилии устраивали всевозможные ловушки – разрушали настил на дорогах, устраивали ямы-ловушки (что в местных условиях было смертельно опасно), подбрасывали змей… Иногда на дорогу, по которой сэр Антес вел солдат, рушилось дерево, иногда вехи, отмечавшие путь среди болот, вели прямо в трясину… И всегда – змеи… Змеи здесь водились в изобилии… Мои товарищи, возвращаясь из рейдов, всегда бранили местных «дикарей» и «полуорков», как они прозвали болотников. Но я, удивляясь изобретательности «полуорков» на всякие хитрые ловушки, видел, что здешние люди – не дураки и не дикари. Они просто совсем другие и по-другому мыслят. Наверняка удивившая меня мораль дворянБолотного Края – вернее, отсутствие какой бы то ни было морали – заимствована ими у вассалов… Должно быть, в здешних болотах просто невозможно жить по-другому.

Обитавшие в замке Дашстель старики научили меня немного разбираться в змеиных ядах и поведали массу страшных историй – в дополнение к тем, что по дороге рассказал нам их сеньор. Вот, пожалуй, и все, что я почерпнул полезного во время жизни в Дашстеле.

Те из наших, что не участвовали в походе, занимались обычно починкой пришедших в негодность укреплений замка. Сэр Антес по-прежнему опасался нападения кого-нибудь из соседей, особенно часто он поминал того самого сеньора из замка Ригент, который мечтал о чародейском оружии. Разумеется, у нашего нанимателя были основания – от суеверного дурака, такого, как этот дворянин, можно ожидать любой пакости.

А Бибнон, к моему удивлению, не участвовал вообще ни в чем полезном. Я заподозрил, что свой щедрый подарок – заклинание от болотной лихорадки – он потому и сделал, чтобы свалить на меня все обязанности. Он не ходил с рыцарем в рейды на острова, не помогал нашим в починке частокола, не ухаживал за больными… Каждое утро он отправлялся бродить на болота, «собирать редкостные ингредиенты для изощренной волшбы», – как он мне пояснил в ответ на несмелый вопрос, почему он не помогает отряду, – «змеиные яйца, лягушачья икра и всякое такое… Знаешь, какие здесь пауки водятся?..» Чушь. Не знаю, за кого он меня принимал, этими байками можно морочить голову неграмотным солдатам, но я-то знал, что вся дребедень, которой обычно увешивают стены деревенские ведьмы – не более чем антураж, призванный производить соответствующее впечатление на клиента. Весь подобный мусор не имеет реальной магической силы, которой обладают лишь заклинания. Но, как бы там ни было, Бибнон целыми днями пропадал на болотах и я как-то после особенно утомительного дня пожаловался, что мне не хватает его помощи. Не кому-то конкретно пожаловался, а просто бросил в сердцах – мол, я тут, не разгибаясь, пользую пострадавших, а он!.. И чем он там только на болотах занимается?!. Прозвучало это довольно громко, но я был зол, потому что точно знал, какое заклинание могло бы помочь и еще я знал, что Бибнон им владеет.

– Со змеями он разговаривает, вот что делает, – неожиданно бросил мне один из наших «старичков», – со змеями-то ему хорошо!

Сказав это, солдат, наверное, тут же пожалел, что не сдержался. Во всяком случае, он воровато заозирался и поспешил уйти. То, что Бибнона не любят и боятся даже ветераны отряда, я уже давно догадывался, а вот относительно того, с кем колдун встречался во время своих экспедиций на болота… Лучше бы он и в самом деле разговаривал там со змеями. В Болотном Краю встречаются существа куда хуже змей! Я говорю о людях.

У нас в Западной стороне вечерние прогулки по городским улицам как-то не приняты. Не то, чтобы совсем никто не выходил из дома по вечерам, нет. У людей бывают всякие дела – в том числе и после захода солнца. Просто если кто-то решился оставить дом, то его дело должно быть настолько важным, чтобы оправдать риск. Здесь, в центре, все выглядело несколько иначе. Пешеходы сновали туда и сюда, не выказывая спешки или каких-либо опасений, откуда-то издалека доносились звуки веселенькой музыки, мимо нас не спеша прошагал фонарщик со своим рабочим снаряжением – лесенкой, заплечной сумкой и огарком свечи на шесте. Протопали сапогами стражники. Здесь, в привилегированной части Ливды, гражданам как будто не было дела до пришествия Черного Ворона и резни, которую устроил в Хибарах Мясник… Мы с Эрствином тоже неторопливо зашагали по улице, стараясь не привлекать внимания публики. Я даже уговорил моего спутника спрятать на время слушающий амулет. Я убедил его, что рука, постоянно прижатая к уху, выглядит слишком неестественно. Свой кусочек зачарованного янтаря я подвесил над ухом на шелковом шнурке, благо магический талисман скрылся под моим капюшон. Что ж, мне под капюшоном приходилось скрывать и не такое… Я хочу сказать, что мое лицо после приключений в Болотном Краю стало приметнее любого талисмана…

Относительно того, куда сейчас идти, у меня не было никаких идей. Я по-прежнему не имел ни малейшего представления о ближайших тактических ходах Сектера. Все в округе было как будто спокойно. Правда я с некоторым удовлетворением отметил, что по мере того, как на город опускалась тьма – улицы все более пустели. Мои земляки могут сколько угодно делать вид, что в центре улицы безопасны, но с наступлением ночи и здесь все спешат очутиться дома.

За спиной послышались звуки хорового пения. Мы уже успели порядочно отойти от храма и слов было разобрать, но, кажется, пели в самом деле хорошо…

Как бы невзначай подняв руку, я поправил амулет возле уха. Я, конечно, мог более или менее слышать все, что происходит с бароном, но ничего конкретного не разобрал с тех пор, как покинул храм. Наш барон куда-то шел, время от времени мне удавалось различить звуки уличного шума. Причем слышно было все хуже, барон наверняка удалялся от меня – и слабенькая магия не справлялась с возрастающим расстоянием. Я предполагал, что сэр Вальнт идет по улице, но те шумы, которые я посчитал шумом шагов, вполне могли оказаться чем угодно… Вот что-то вроде стука и треска – словно открылась дверь… Сразу же какой-то шум, равномерный и глухой… Мне показалось, что я различаю разрозненные возгласы и нестройное пение, не имеющее ничего общего с церковным хором. Какая-то пьяная компания? И довольно шумная… Может питейное заведение?

– Эрствин, послушай-ка, – велел я, – может, ты хоть что-то различишь.

Мой приятель послушно приложил к уху свой камешек. С минуту он морщил лоб, вслушиваясь в невнятный шум, на который, к тому же, накладывались отголоски гимна, доносящиеся из храма и магические помехи, становившиеся все сильнее, ибо магия в камне иссякала.

– Кажется, поют. Орут и поют, – неуверенно предположил наконец Эрствин, – по-моему, «Поход на Лебеллу»…

Точно, теперь и я, кажется, разобрал:

«…Под стенами злыми ЛебеллыМы бились четырнадцать дней.Смех эльфов был острым, как стрелы,А что же стрел эльфа острей?..»

«Поход на Лебеллу» – одна из любимых песен имперских моряков. Как напьются – всегда ее горланят.

Глава 35

– Да, верно… «Поход на Лебеллу». Теперь и я узнаю. Эрствин, а ты помнишь – сегодня утром?

– Что – утром?

– Когда мы утром вышли из «Удачи шкипера Гройста», туда как направлялись двое солдат с имперской галеры. Помнишь? Они собирались купить вино.

– Нет, не помню, – Эрствин отнял амулет от уха и внимательно поглядел на меня, – а что с этими солдатами?

– Ничего особенного, кроме того, что у них откуда-то были деньги и повозка. Они покупали вино, много вина.

– А ты откуда знаешь?

– Они спрашивали хозяина «Удачи» о скидках оптовым клиентам. Если опт, да еще и повозка – значит, они собирались купить бочку или даже несколько… Постой-ка… Там какой-то разговор…

Но как я ни прижимал амулет к уху, все равно толком ничего не разобрал. По страдальческому выражению лица Эрствина я понял, что и он не преуспел в подслушивании. Я, конечно, догадывался, что барону для чего-то требовалось напоить имперских солдат и сейчас он просто проверяет, как потрачены денежки его агентами – исправно ли напиваются экипажи галер… Сейчас он, пытаясь перекричать вой пьяных моряков, о чем-то расспрашивал своего человека. Поскольку разговор был коротким – буквально две-три фразы – я решил, что результат сэра Вальнта устраивает. Во всяком случае, снова хлопнула дверь и звуки пьяного веселья разом стали тише. Убедившись, что у моряков все соответствует плану, барон их покинул и теперь, очевидно, вернется сюда.

– Вот что, Эрствин, – решил я, – по-моему, барон направляется к Большому дому или к тому зданию, где держат Меннегерна… Думаю, что начинается.