Виктор Исьемини - Меняла Страница 61

Он жадно вглядывался в сцену у главного входа в Большой дом и в то же время прижимал к уху медальон. Действительно, хотя там, у входа, говорят вполголоса, я вполне могу услышать все – при помощи амулета. Я вытащил из кармана свой прибор и приложил к уху. Барон уже успел, очевидно, к этому времени поведать о беспорядках в порту (я заметил, как он теребит рассеченную полу камзола), а Сектер – который, разумеется, только этого и ждал – принялся с энтузиазмом отдавать Лысому распоряжения – созвать в Большой дом членов Совета и принять меры к подавлению нового бунта.

Токит бурчал в ответ что-то неодобрительное, но спорить с Сектером не решился. Вскоре он спешно удалился со своими людьми. Нескольких стражников, не принадлежащих, видимо, к его команде, он оставил в распоряжении Сектера, а тот принялся командовать. Магия в моем амулете уже порядком иссякла, но на таком расстоянии было слышно вполне прилично. Сектер отправлял солдат стражи по адресам наиболее влиятельных членов Совета, не принадлежащих к его команде. Ну разумеется – его сторонники соберутся сами, без приглашения и в другом месте. А нашему хитрецу важно, чтобы здесь и сейчас оказались его политические противники. Все наконец-то стало на свои места… Когда здесь будет Лигель и прочие враждебные Сектеру синдики, настанет время Меннегерна. Так сказать, протрубят трубы рока… А те, кто мог бы помешать заговорщикам – Лысый и его стражники – сейчас отправились в порт.

Мы с Эрствином переглянулись, я на всякий случай спросил:

– Понимаешь, что происходит?

Парнишка мрачно кивнул:

– Да, сейчас сюда соберется Совет, а потом Сектер призовет Меннегерна и тот всех убьет. Не знаю, что будет делать папа, но… Хромой, как мне быть?

– Пока не знаю… Сейчас мы все равно не можем вмешаться. Давай подождем и посмотрим, что будет дальше. По крайней мере, твой отец на той стороне, которая должна победить. Тебе только остается проследить, чтобы его не надули.

– Хромо-ой… – протянул Эрствин, – как ты можешь так говорить?! Если папа поступает неблагородно… то… я… должен…

– Должен – что? Ты должен быть на стороне отца, ибо именно это тебе велит долг вассала. Боюсь только, что хитрец Сектер собирается надуть сэра Вальнта…

– Почему ты так решил?

Ну что я мог ответить? Вообще-то, я решил так потому, что, будь я на месте Сектера, обязательно попытался бы обмануть барона. И я слишком уважал нашего предприимчивого синдика, чтобы считать его глупей себя. Если мне в голову пришла мысль об обмане, значит, она посетила и светлую голову нашего мастера Сектера. Иначе и быть не может. Барон – слишком опасный союзник, потому что он непредсказуем и потому, что у него свои цели. Поэтому я ответил:

– Потому что только этого и следует, должно быть, опасаться. Все остальное твой отец выбрал сам. Следи, друг мой, внимательно и когда заметишь обман – помоги отцу. Это все, что ты сейчас можешь сделать.

Эрствин подарил мне кислый взгляд:

– А ты мне поможешь?

– Конечно, друг мой, рассчитывай на меня. Но моя помощь должна быть тайной и отец должен знать, что спас его ты один.

И не подумайте, пожалуйста, что я – скромный герой. Просто я не хочу, чтобы барон знал о моей осведомленности в его делах. В противном случае я превращусь в нежелательного свидетеля. Ну, а то, что я буду еще и спасителем, вряд ли изменит что-либо… Благородные господа, вроде отца Эрствина, не считают людей, подобных мне, ровней и не признают нашего права на их благодарность. Люди моего сословия лишены многих прав – и права на благодарность сильных Мира сего в том числе. Нет! Лучше не рисковать. К счастью об этом Эрствин не стал меня расспрашивать, он снова уставился на главный вход, ливдинский Совет начал собираться. Синдики, оторванные от ужина или даже поднятые с постелей, позевывая, слонялись перед входом. Кое-кто прибывал в сопровождении слуг, те – сонные и недовольные – тоже столпились отдельной кучкой чуть в стороне. Все словно чего-то ждали.

Глава 37

Я стоял в темном переулке и, глядя через плечо Эрствина на людей у входа в Большой дом, испытывал странное чувство. Я видел, что они – стражники, синдики и их слуги – просто недовольны неудобством, вызванным этой тревогой. Не более чем просто недовольны. Кто-то позевывают, прикрывая вялой ладонью искривленный рот, кто-то почесываются или нехотя оправляет второпях наброшенное платье… Они все думают лишь об одном – скорее бы закончилось ненужное приключение… Даже не приключение, а досадное происшествие, неприятность – не настолько мелкая, чтобы остаться дома, но не настолько крупная, чтобы взволновать. И вот я гляжу на них, на этих людей. Я-то знаю, для чего они собраны здесь, я-то знаю, что их ждет! Еще немного – и явится «Зло из Семи Башен», несущее им смерть. Неважно, что истинный виновник грядущих убийств – не Меннегерн, а Сектер, земляк и давний знакомец будущих жертв. Неважно. Сколько им еще осталось? Двадцать минут? Тридцать? Вряд ли намного больше – и эти люди умрут, погибнут злой смертью… И мне это известно…

Сейчас они ждут лишь прихода Лигеля, главы Совета, они надеются, что он решит все вопросы и распустит их по домам, но я то знаю – приход Лигеля станет сигналом убийцам, уже поглаживающим в нетерпении рукоятки мечей и древки секир. Смерть близка, а эти люди, на которых я гляжу, не знают ничего. Знаю я, но молчу и ничего не предпринимаю. Я отчетливо ощутил, как откуда-то из глубины – души? сознания? совести? – поднимается чувство неправильности происходящего, поднимается желание броситься к жертвам, кричать, размахивать руками, предупредить, спасти…

Я уверен, что то же самое ощущает сейчас Эрствин, поэтому он часто вздыхает и время от времени бросает на меня взгляды, в которых ожидание и невысказанный вопрос. Мы должны что-то сделать, чтобы спасти не подозревающих о смертельной опасности людей – вот что он думает. Знать о предстоящем убийстве и не предупредить жертву – это тяжело. Но мне поможет пережить это мой опыт, мое понимание невозможности спасти этих людей. Если я сейчас появлюсь там с нелепыми разоблачениями, то, во-первых, мне просто никто не поверит, а во-вторых – это не помешает убийцам, а лишь вынудит их начать немедленно… И главное – отец Эрствина, барон Леверкойский… Присутствие барона среди убийц поможет пережить тяжелый миг Эрствину…

Я снова приложил к уху амулет – ничего интересного. Барон вполголоса нашептывает Сектеру о своем приключении в порту, а в отдалении вяло переговариваются члены Совета и их слуги… Вдруг разговоры смолкли – я вгляделся в освещенную факелами группу. Собравшиеся перегруппировывались, образуя полукруг перед новыми действующими лицами – на площадь вступил мастер Лигель, предваряемый двумя факельщиками и сопровождаемый двумя же стражниками. Даже в полночь и в таких неприятных обстоятельствах глава Совета не забывал о своем престиже, привилегиях и приличиях. В отличие от большинства синдиков он был аккуратно одет и потрудился организовать вот этот свой небольшой кортеж, чтобы сразу было видно, кто идет по ночному городу. Глава Совета, самое важное лицо в Ливде…

Едва он вполголоса поприветствовал собравшихся, как все разом заговорили. Я невольно поморщился – звуки одновременно доносились и из амулета, и естественным путем, сплетаясь в странную какофонию. Лигель жестом прервал гвалт:

– Спокойнее, господа! Попрошу спокойствия! Прежде всего, я хочу разобраться в обстановке. Итак, кто созвал Совет без моего ведома?

– Я! – отозвался Сектер. – Прошу прощения, почтенный глава, однако события были слишком значительны, чтобы я мог принять решение единолично. Я разослал посыльных…

Эта фраза звучала несколько двусмысленно и я предположил, что она – отголосок каких-то давних пререканий в Совете. Во всяком случае, Лигель отреагировал немедленно и резко:

– От вас, мастер, никто и не ждет, что вы единолично решите даже незначительный вопрос! Скажите просто, что случилось?

Возможно, предполагалось, что такая отповедь должна вывести Сектера из себя, но тот стерпел. Мне даже послышалось в его голосе некоторое злорадное удовлетворение.

– В городе бунт. Матросы имперского флота устроили беспорядки в порту, какие-то разбойники напали на барона Леверкойского – полюбуйтесь на его платье, мастер Лигель – в Хибарах опять было побоище, вернее, настоящее сражение… Число убитых исчисляется десятками!

– А, барон… – Лигель словно только сейчас заметил среди синдиков аристократа, – да, вас славно отделали, я вижу…

– Я не остался в долгу, поверьте… – хмуро буркнул барон.

– Разумеется, разумеется… Но что же вас заставило посетить район порта в такой час? – слащаво-участливым голосом поинтересовался глава Совета, барон замялся и Лигель тут же вздернул обе ладони, – нет-нет, я не спрашиваю, нет! Это ваше право, барон!.. Однако там вы подверглись нападению неких злодеев, это верно?