Уитли Страйбер - Оборотни Страница 12

– Если мы будем точно знать, на что они способны, мы сумеем найти способ противостоять им и тем самым отвести угрозу,– сказала Бекки.

Она хотела, чтобы Фергюсон объяснил им, как функционирует это чертово обоняние. Лишь разобравшись, они смогут найти средство нейтрализовать его.

– Вы хотели бы выяснить, каким образом можно сбить со следа этих… животных?

Бекки кивнула.

– Дай-ка мне сигаретку,– буркнул Уилсон.– У меня такое впечатление, что сказанное доктором нас не обрадует.

– Боюсь, что так. Уже многие пытались это сделать и напридумывали множество способов и штучек, чтобы отделаться от собак, которые гнались за ними по пятам. Но никаких эффективных средств, кроме, пожалуй, дождя и сильного ветра, так и не выявлено.

– И снега. Сейчас как раз вьюжит.

– Как сказать. Известен случай – это произошло в Швейцарии,– когда однажды ищейка вела след сорокасемидневной давности, причем под толстым слоем снега. Была настоящая пурга. Так что это ей не мешает.

– Доктор,– вмешалась Бекки,– может быть, стоит рассмотреть этот вопрос под другим углом. Почему ничто не может остановить ищейку, идущую по снегу?

– Кроме дождя и ветра? Отвечаю: по двум причинам – из-за великолепно развитого нюха и из-за стойкости самих запахов.

– Но каков уровень этой чувствительности?

– Попробую продемонстрировать это вам на примере количественного порядка: ее нос примерно в миллион раз восприимчивее к запахам, чем у человека.

– Мне это ни о чем не говорит.

– Это меня не удивляет, лейтенант Уилсон. Это достаточно трудно себе представить. Ладно, попробую с другого конца.

Он на минутку вышел и вернулся, держа щепотку какогото немного маслянистого порошка.

– Перед вами примерно один миллиграмм пигмента краски коричневого цвета. А теперь попробуйте себе представить сто миллионов кубических метров воздуха – грубо говоря, это равновелико атмосферному слою над Манхэттеном. Так вот, хорошая ищейка может учуять этот пигмент в таком объеме.

Бекки испытала настоящий шок. До этого она никогда не задумывалась о высокой степени обонятельной чувствительности у животных. И сейчас ей не без труда удалось взять себя в руки. Она вгляделась в окна, в которых отражался рабочий зал. Уилсон зажег сигарету, затянулся и с долгим придыханием выпустил струю дыма.

– Скажите, а если нейтрализовать запах, полив следы аммиаком?

– Это ничего не меняет. Собаке это не по вкусу, но она будет по-прежнему различать основной запах. Чего только не выдумывали, чтобы заглушить след, но ничего стоящего так и не изобрели. Можно использовать реки: если вам удастся проплыть с километр под водой, не высовывая голову, и если ветер дует по течению, может быть, вы и сумеете прервать свой след. Я повторяю: «может быть», потому что, если по ходу, где-то на полпути, вы выпустите из легких хоть немного воздуха и он поднимется на поверхность, а ветер не будет достаточно сильным, то собака вас все равно отыщет..

– По дыханию?

– Мы точно не знаем, как действует механизм обоняния собак. Но мы считаем, что они «ведут» след по летучим выделениям жировых веществ тела и по дыханию. Они могут опираться и на запах одежды.

– А можно ли каким-нибудь образом устранить свой собственный запах?

– Конечно, примите ванну. На короткое время можете быть спокойны, пока не оденетесь.

– И как долго? – спросил Уилсон, хмуря брови.

– Что-то около трех-четырех минут. Пока жировые вещества не восстановятся на коже.

– Чудесно! Вот это нам в помощь!

Его ирония не понравилась Бекки.

– И все же должно существовать что-то такое, о чем вы не задумывались и что могло бы нам помочь. Если мы не в состоянии освободиться от наших собственных запахов, нет ли возможности подавить чутье у самих собак?

– Хороший вопрос. Вы можете вызвать осмоанестезию веществами типа кокаина, хотя я еще ни разу не слышал о собаках, которые добровольно его вдыхают. Вы можете применить также фенамин, который приведет к частичному параличу чувства обоняния. Им легче пользоваться, поскольку вы можете подмешать препарат в пищу. Его не надо вдыхать, достаточно проглотить.

– А ну, песик, иди ко мне, мой хороший, скушай кусочек!

– Ты можешь помолчать, Джордж! Если ты чуть пореже будешь открывать рот, мы, может, и узнаем что-нибудь дельное!

– О, невинная девочка превращается в дракона! Пг’остите меня г’ешного!

Сцепив руки на животе и насмешливо щурясь, он отвесил ей низкий поклон. Но вдруг оцепенел и быстро сунул руку за револьвером.

– Что такое?

Бекки уже была на ногах с револьвером в руке.

– Черт побери, уберите ваши игрушки…

– Заткнись, сынок! Бекки, я ясно что-то видел за этим окном.– В его голосе уже не было и следа насмешливости, говорил он тихо и серьезно.– Похоже на что-то в серой шкуре, прильнувшее к стеклу. Оно щелкнуло по нему и тут же исчезло.

– Но мы бы тогда услышали стук!

– Возможно. Стекло толстое?

– Понятия не имею. Для меня это просто окно.

Бекки вспомнила, каким образом они сюда попали.

– Они почти в сантиметр толщиной,– уточнила она.

Неожиданно Уилсон спрятал оружие.

– Смотри, опять появилось. Это всего лишь ветка, которую раскачивает ветер. Извините меня за ложную тревогу.

– Инспектор, успокойся,– сказала Бекки.– Такого рода выходки недопустимы.

– Еще раз извините, я рад, что ошибся.

Они бесспорно здесь засиделись. Это становилось опасным. Надо было снова садиться в машину, чаще перемещаться. Это, во всяком случае, затрудняло их отслеживание. Хотя теперь, подумав об этом, Бекки собственно и не знала, были ли частые поездки на автомашине эффективным способом борьбы. Она спросила об этом.

– Весь вопрос в шинах. Каждая из них имеет свой неповторимый запах. Ищейкам удается выслеживать велосипеды, машины и даже повозки с железными обручами на колесах. Фактически в ряде случаев им даже легче идти по такому следу, чем за пешеходом. Остается больше запахов.

– Но в городе среди тысяч автомобилей это кажется просто немыслимым.

Фергюсон покачал головой.

– Это трудно, но не невозможно. И если верно, что вас довели до Бронкса, это значит, что охотники за вами вполне на это способны.

– Хорошо. Подведем итоги. От собственного запаха избавиться мы не в состоянии. Нейтрализовать их дьявольское чутье невозможно, так как для этого мы должны к ним подойти, а об этом и говорить не стоит. Так есть ли хоть одна добрая новость?

– Он всегда такой желчный, мисс Нефф?

– Миссис, пожалуйста. А мой ответ будет «да».

По тому, как Фергюсон скрестил ноги и стал гладить ладонью по щеке, она поняла, что он был одновременно сбит с толку и напуган. Определенно этот физиолог чего-то побаивался! В то же время, у него такие энергичные черты лица. Пожалуй, только глаза выдавали суть его личности. В нем чувствовалось также что-то такое… вроде незаметная поначалу компетентность, это было одной из положительных сторон его характера. Он, видимо, очень образован и умен.

– Интересно, к чему же приводит столь развитое обоняние? – спросил Уилсон.

Фергюсон повеселел.

– Я много занимался этим, лейтенант. Думаю, что смогу в общих чертах объяснить вам. Меня всегда глубоко привлекала проблема сообразительности у рода волков. Здесь, в музее, мы проводим исследование на этот счет.

– И на кошках тоже?

Бекки поморщилась. Вокруг Музея естественной истории в свое время разгорелись яростные споры относительно опытов, которые проводились над живыми кошками, и Уилсон, конечно, не мог сдержаться, чтобы не напомнить об этом.

– Это совсем другое дело,– живо отреагировал Фергюсон. – И относится к другой службе. Меня лично эта история не касается. Собак я изучал до 1974 года, пока не перестали субсидировать эту тему. Но за это время нам удалось добиться впечатляющих результатов. Я работал в тесном контакте с Томом Рилкером.– Он вздернул вверх брови.– Мы пытались усилить их чувствительность к некоторым запахам. Речь шла о наркотиках и оружии. Это было крупное дело, так как в случае успеха собак не понадобилось бы больше дрессировать.

– Добились чего-нибудь?

– А вот на это я вам ответить не имею права.– Он улыбнулся.– Государственная тайна, и привет от дяди Сэма. Весьма досадно. Я не могу даже статьи опубликовать.

– Вы говорили о смышлености собак.

– Верно. Так вот я думаю, что собаки знают о мире людей больше, чем мы об их. Просто потому, что они получают другого рода информацию от своих органов чувств. У них доминируют обоняние и слух. Зрение идет далеко позади. Например, если вы наденете одежду друга, то собака не узнает вас до тех пор, пока вы не заговорите. Потом она сконфузится, что так ошиблась. То же самое произойдет, если вы молча выйдете из ванной: собака не знает, кто – и даже, возможно, что – вы такое. Она видит в этот момент лишь какую-то перемещающуюся массу, которая пахнет только водой. Она даже может броситься на вас и успокоится только тогда, когда услышит голос хозяина. Собаки не выносят неизвестности. Они любят привычное. Их переполняет информация, поступающая по каналам осязания и слуха. Случается, они буквально тонут в ней. Если ищейку выпустить на волю, не указав ей предварительно нужный след, она очень быстро выбьется из сил. И это будет истощение психического характера. Как правило, чем собака умнее, тем больше сведений она извлекает из совокупности воспринимаемых ею запахов. Волку, например, они расскажут куда больше, чем собаке.