Сергей Фрумкин - Рождённый Светом Страница 12

Через час поединка, больше напоминавшего уличную драку отсутствием каких бы то ни было правил, Гим Церон вдруг осознал, что увлекаться тренировкой едва ли стоило – сил оставалось все меньше, как и времени, чтобы восстановить их перед уже настоящей, смертельной схваткой.

– Хватит! – согнувшись и тяжело дыша от усталости, скомандовал он голограмме. – Принцип ясен: на длинной дистанции – оборона клинком, на ближней – кулаки, колени и локти. Может, что и получится!

– Может быть, – согласился несуществующий учитель. – Только не забывайте – я фехтовал на уровне новичка. Что, если поединщик окажется мастером?

– А что, если не окажется? – Гим скинул шлем и осмотрел свои вполне реальные ссадины. – Ладно, спасибо, мастер! Я в бассейн и спать!

Армия научила сержанта спать в любой ситуации и в любом положении – в кресле пикирующего истребителя, на полу попавшего в метеоритное облако, трясущегося от перегрузок ракетоносца, в окопе под холодным проливным дождем и уж тем более – в тишине да на мягкой кровати. Причем одинаково крепко и спокойно, вне зависимости от того, велика или мала вероятность, что короткий человеческий сон превратится в последний, вечный. Поэтому даже сейчас, после нервного потрясения, каким стал неожиданный поворот в его жизни, накануне поединка, в котором на карту ставилась эта самая жизнь, так здорово поднявшаяся в цене, Гим мгновенно провалился в сон и так же мгновенно вынырнул из него, когда браслет на руке подсказал спящему мозгу, что по местному времени шесть часов утра.

Поднявшись с огромного дивана (кровати в номере не обнаружилось) и оглядевшись, дабы убедиться, что все, начиная с вызова к капитану ракетоносца, полковнику Аль Риду, ему не приснилось, Гим помылся, позавтракал и отправился к яхте, ругая себя, что не предупредил заранее лакея-пилота. Однако лакей и не думал спать и встретил господина точно таким же свежим и бодрым, каким был оставлен вчера днем.

– Во сколько ты встал? – спросил Гим, подозревая неладное.

– Встал откуда, господин?

– Ты не спал ночью?

– Конечно же нет. А зачем?

Гим поморщился. Его провели – эльтары и их прислуга наверняка принимали таблетки, снимающие необходимость в отдыхе. Знал бы он о таких таблетках, не потерял бы впустую столько свободного времени...

– Летим в парк «Святой воды». Знаешь, где это? Не позднее семи тридцати мне нужно быть у какого-то там водопада...

Они прибыли вовремя. До поединка оставалось полчаса, и Гим Церон хотел потратить их на осмотр арены боя. Когда речь идет о жизни и смерти, никогда не угадаешь, какая из окружающих мелочей будет иметь решающее значение. На мастерство-то рассчитывать не приходилось...

Погода стояла чудесная: в лазоревом небе светило доброе утреннее солнце, свежо зеленели трава и листья деревьев, восхитительно пахли огромные цветы, и звонко, чисто пели прятавшиеся в листве птички.

Водопад тоже выглядел великолепно. Тонны неизвестно откуда взявшейся в космосе воды рушились в каменную бездну, поднимая в воздух густые прохладные облака тумана...

Туман был, но ноги по траве не скользили – значит, не стоило надеяться, что противник забудется и поскользнется...

Тут появился и противник. Род Лан прибыл на яхте, вдвое превышавшей размерами машину, выделенную 947-му пограничниками. На эльтаре был странный белый кружевной наряд, волосы заплетены в косичку, на лице – надменное презрение ко всему на свете, включая смерть.

«Уверен в себе, – отметил про себя Гим. – Или считает, что я полный ноль, или и в самом деле чего-то умеет».

С юным снобом прибыли еще двое мужчин в армейских мундирах. Гим никогда не видел формы подобного образца, но даже на незнакомых знаках отличия сержант различил детали, которые могли указывать только на самое высокое офицерское звание.

Секунданты проверили шпаги на ломкость и качество заточки, отвели поединщиков на исходные позиции и отступили, так и не обронив ни единого слова.

Род Лан гордо вскинул голову и вздохнул, глубоко, с явным облегчением. Судя по всему, он и вправду истомился, ожидая случая расплатиться за оскорбление. Но вот час расплаты настал, и эльтар почувствовал облегчение...

– Я не использую фотоид, у тебя нет ничего, кроме шпаги, – сказал Род Лан. – Деремся до смерти.

– Что такое «фотоид»? – спросил Гим Церон.

Эльтар указал пальцем на нимб у себя над головой и тут же, без предупреждения, сделал бросок вперед, пробуя без всякого боя проткнуть шпагой непросвещенного дикаря. Но Гим тоже не в первый раз выходил на ринг – он ожидал чего-то подобного и успел отклониться.

За первым выпадом без всякой паузы последовала целая серия молниеносных уколов – худой бледный мальчишка и в самом деле превосходил в мастерстве владения шпагой голографического учителя из отеля.

Гим, чтобы не рисковать, делал то, что умел – держал шпагу за эфес, сжав рукоять в кулаке, и использовал элегантное оружие древних как самый заурядный кастет – отбивал им клинок врага и подгадывал момент, чтобы нанести удар по корпусу или в лицо...

Его странная манера ведения боя вызвала недоуменные улыбки у офицеров-секундантов и сбила с толку Рода Лана, который никак не мог определиться с выбором тактики. Гим увертывался, приседал, подпрыгивал, уклонялся всем корпусом, словно его хотели стукнуть чем-то большим и тяжелым, и, как ни странно, всегда успешно подставлял чашу эфеса под ищущее мягких тканей острие шпаги эльтара. И еще – он всячески старался сократить разделявшую бойцов дистанцию.

Когда Гиму удалось-таки перехватить руку эльтара и сойтись с ним вплотную, в сержанте ожил мастер Айзы – Род Лан получил серию ударов по почкам, селезенке и, наконец, по ногам, отчего согнулся от боли и упал на колени. Секунданты заволновались, но Гим не стал ждать их реакции, а продолжил наступление – перехватив руку эльтара, он заломил ее за спину, заставил противника выпустить шпагу, после чего повалил врага на живот и придавил коленом, пока еще не задумываясь, что станет делать потом и обязательно ли убивать того, кто и так повержен и обездвижен.

Юноша захрипел от боли и задергался, пытаясь освободиться. Только смысл его рева удивил Гима – эльтар даже не думал просить пощады, наоборот, он возмущался еще больше прежнего:

– Ты опять до меня дотронулся!!!

– Ну уж извини! – разозленный и разгоряченный поединком, прорычал Гим. – Тут уж ничего не поделаешь...

И в этот миг нимб над головой Рода ослепительно вспыхнул, мощная воздушная волна отбросила Гима на несколько метров, и он упал, закрыв глаза руками. Эльтар вскочил на ноги – его взбесило не то, что ему едва не сломали руку и отбили внутренности, нет, его еще раз «оскорбили», при свидетелях нарушив правило «высочайшей неприкосновенности».

Шпага сама взлетела с земли в протянутую к ней ладонь венценосного. Гим так не умел. Ему пришлось кувыркаться по траве, чтобы схватить свое оружие быстрее, чем Род Дан преодолеет разделяющее поединщиков расстояние.

Теперь эльтар был в такой ярости, что сержант в первый раз испугался. Клинок Рода Дана мелькал перед Гимом, стремительно крутясь точно вихрь, и ему пришлось отступать назад, пока он не оказался на краю обрыва. Где-то далеко внизу бурлила река.

– Эй! – крикнул Гим своему озверевшему противнику, ошеломленный стремительностью его натиска. – Я же теперь не безымянный! Я могу до тебя дотрагиваться!

Ему удалось уйти от края пропасти, перепрыгнув через голову Рода Дана, но это не спасло его от метнувшегося следом клинка. Он вошел в правое плечо Гима и тут же выскользнул, чтобы нанести целую серию болезненных уколов еще до того, как у противника пройдет естественный шок и он почувствует последствия первого ранения.

Эльтар знал, куда бить – его шпага ранила сержанта в нервные центры. Правая рука Гима повисла плетью, затем вышла из-под контроля левая, ну а затем последовали уколы в ногу, в бедро и в грудь. Еще не понимая, что проигрывает, еще не успев как следует испугаться, сержант потерял равновесие и упал навзничь. И тут же его пригвоздил к земле укол в самое сердце – такой жгучий и болезненный, словно жала всех змей мира в один момент впились в беззащитное обнаженное тело, впрыснули в него самый сильный из существующих в природе ядов и навсегда лишили надежды на то, что еще можно попытаться что-то исправить...

– Как глупо... – чуть слышно прошептал несчастный 947-й, Гим Церон, лорд фамилии Ревенберг, судорожно выгнувшись всем телом, морщась от боли, захлебываясь кровью и беспомощно изумляясь в последний миг чудовищной несправедливости судьбы...

Где-то совсем рядом взвыли сирены. С неба камнями упали три машины: две маленькие «скорые» и одна большая медицинская лаборатория. Из машин выбежали люди – в спецскафандрах, с реанимационными инструментами в руках, с озабоченными, взволнованными лицами. Гим их уже не видел – перед его глазами плыли разноцветные круги, сквозь которые едва просвечивали силуэты приближающихся людей и неподвижная фигура венценосного эльтара, высокомерно взиравшего на него сверху вниз...