Дин Кунц - Шоу смерти [= Вызов смерти] Страница 12

– Вызовите ко мне начальника отдела Исследований, – сказал он. – Вызовите Мелоуна.

Миранда Мине нажала кнопку связи с офисом Мелоуна и передала срочный вызов. Отключив связь, она обернулась и увидела спину шефа, исчезающую за дверью личного кабинета. "Он, должно быть, ничего не видит! – подумала она. – Я-то надеялась заполучить его, когда надевала блузку, а он даже не заметил". Миранда вернулась к работе, думая о том, что ей стоит перейти работать к кому-нибудь из начальников помоложе – к тому, кто способен воспринимать очевидное…

Оказавшись в своем кабинете, Копни рухнул в кресло и извлек из ящика стола успокаивающие таблетки (две упаковки) и стакан вина. Они щелкнули о поднос – таблетки в пластиковых упаковках и вино в запечатанном пластиковом стаканчике. Он выпил все таблетки, хотя и знал, что это плохо на нем скажется, и запил их вином. Вино было с привкусом пластика, но для него это не имело значения.

Дверь открылась, и вошел Мелоун. Это был высокий стройный человек, чуть моложе тридцати, один из представителей оно-вой крови", которую Кокли влил в Шоу. Несомненно, что немало старой крови пролилось на пол в его кабинете. Конни подумал о лезвиях, торчащих из-под ногтей, и содрогнулся.

– Вы хотели меня видеть? – осведомился Мелоун.

"Вот ведь самонадеянный сопляк!" – подумал Конни. Но Мелоун был хорошим исследователем. И в один прекрасный день он мог занять достаточно высокий пост в Планово-исполнительном отделе. В отделе Конни. И сейчас он вполне мог поработать на Конни.

– Кокли хочет, чтобы по делу Нимрона было произведено полное расследование, – сказал он, подпустив в свои слова яду.

– Но мы делаем все возможное!

– Получается, что нет. Я хочу, чтобы вы начали работать в новом направлении. В прошлом у Президентов было множество укрытий: в Кэмп-Дэвиде, в Вирджинии, да мало ли где еще. Заберитесь в прошлое так далеко, как сможете, и вскройте все объекты, какие найдете. При необходимости используйте печатные материалы.

– Но это же незаконно!

– На самом деле это не является незаконным, и в особенности – для Шоу. Для Шоу вообще не существует ничего незаконного. Просто нужно отыскать возможное местопребывание Нимрона. Я хочу, чтобы вы это сделали, и даю вам на это двенадцать часов.

– Двенадцать…

– Заткнитесь и выполняйте приказ! -, прикрикнул Конни.

– Да, сэр, хорошо, мистер Конни, – твердил Мелоун, пятясь к двери и кланяясь с притворным почтением.

"Будь он проклят! – подумал Конни. – Будь он проклят во имя ада! Но только после того, как получит нужную информацию. Только потом".

Было около часа дня, когда Майк закончил ленч. Пьер продолжал есть.

– И куда только все это помещается?

– Эта пища богата энергией и белками. Она выстраивает и укрепляет мускулы. Я не ем деликатесы.

Посмотрев на сырую рыбу, мясо и овощи, Майк не смог не согласиться. Он признал, что сам склонен питаться деликатесами, а вот употреблять сырое мясо в пищу – увольте! Вне всякого сомнения.

– Сейчас я должен идти к Нимрону, – сказал он.

– Счастливо.

Майк кивнул и пошел прочь, петляя по узким проходам между нагроможденными в беспорядке рабочими столами. Столов этих было явно больше, чем полагалось в таком помещении. Майк удивился, прикинув количество людей, занятых работой над этим маленьким проектом по переустройству мира. Их было около трех тысяч. По сравнению с Шоу это была очень маленькая армия, но она располагала мощным оружием, древним и современным, и занимала выгодные позиции. Таким образом, Революция представляла собой грозную силу. И все-таки он не думал, что этой силы будет достаточно.

Он вышел и холл и поднялся на лифте на тот этаж, где находился кабинет Нимми. Найдя нужную дверь, Майк выждал минуту, потом нажал кнопку звонка. На него уставился глаз камеры. Секундой позже дверь отворилась.

Майк вошел, и дверь с мягким щелчком закрылась за ним. Он оказался в маленькой приемной с зеркальными стенами. Пол был застлан ковром золотистого цвета. Одно зеркало уходило в потолок, открывая проход в следующее помещение. Майк шагнул в этот проход, слегка задохнувшись от удивления. Комната была убрана в средневековом стиле. Этот стиль умер задолго до рождения Майка. Последние сто лет традиционный модерн (Майк считал, что в этом словосочетании содержится странное противоречие) был единственным стилем одежды, отделки помещений, любых мелочей – всеобщим стилем. Здесь же все восхитительно контрастировало с духом времени. Потолок был сводчатый, выполненный из чего-то очень похожего на настоящие деревянные балки. За ними, в густой тени, просматривались бомбозащитных конструкции из стали и бетона, но все вокруг было словно взято из древнего замка и перенесено сюда, в недра юр. Пол был мраморный. Белые и красные узоры сплетались на нем, тут и там поблескивали золотые пятна, и все вместе смотрелось чудесно. Стены были декорированы ореховыми панелями, и их темный монолит нарушал лишь зев огромного камина, где потрескивали поленья, пылали угли, вился дымок. Напротив камина стоял стол, за столом сидел темноволосый человек. Это был Роджер Нимрон. Казалось, его глаза видят не только то, что находится в пределах трех измерений. Они прожигали Майка насквозь, измеряли его качества. Наконец в них появилась улыбка.

– Добро пожаловать в святая святых, Майк. – Нимрон встал и вышел из-за стола.

В первый момент Майк не решился протянуть ему руку. Но потом вспомнил, что находится не в спортзале и что перед ним не Пьер.

– Мистер Президент…

– Зовите меня Роджер, а я буду звать вас Майк, ладно? В этом кабинете формальности отменены много лет назад.

– Спасибо… Роджер.

– Знаете, вы ужасно церемонны. Мы должны отучить вас от этого. Какой смысл крахмалить спортивный костюм? В сущности, никто из нас здесь не представляет собой существенно более высокой ценности, чем кто-либо другой. Допустим, некоторые люди более ценны или более важны, чем остальные, но в общем все мы здесь равны. Кроме того, вы – очень ценная личность. Вы равны всем здесь и более важны, чем многие.

– Да, но не так-то легко помнить все это, разговаривая с Президентом.

– Вот видите! Вы не так уж поражены этим, как считаете сами. Иначе вы не стали бы мне возражать.

Майк оглядел комнату, его взгляд задержался на причудливых золотых канделябрах. Он осматривал массивную отделку из натурального дерева. Эти детали и их великолепие прямо-таки бросались в глаза.

– Да, – сказал Нимрон, проследив мысль Майка, – это все выводит вас из равновесия. Очаровательная комната, не правда ли? Здесь еще три такие и так же щедро украшенные. Человек, который заказал все это, а он уже давно умер, наверняка обладал большим самомнением. Потратить громадные деньги на всю эту роскошь, которой он будет пользоваться, когда весь остальной мир превратится в пепел. В свете того времени это выглядит почти анахронизмом.

– А это настоящее дерево?

– И настоящее золото. Обратите внимание на камин. Во время ядерной войны невозможно пользоваться камином, потому что через дымоход в убежище будет проникать радиация, если только не выстроить его со множеством изгибов. А изгибы будут препятствовать выходу дыма. Но они решили эту проблему при помощи гениальной системы водяных фильтров, которая улавливает дым, уходящий в этот псевдодымоход. Это само по себе стоило небольшого состояния. Миллионы могли умирать, в то время как считанные единицы наслаждались бы роскошью.

– Поразительно!

– И ужасно. И вот теперь здесь находимся мы, и мы надеемся вернуть старый мир со старыми формами демократического правления, а эта обстановка напоминает нам, что несправедливость существовала и тогда, так же как она существует сейчас. Иногда я удивляюсь…

Майк проглотил слюну, скопившуюся во рту, и вновь направил мысли на практические вопросы:

– Что именно вы собираетесь предпринять? И что получает от всего этого Эндрю Флексен? Что связывает его с вами?

– На первый раз вопросов достаточно, – сказал, улыбаясь, Нимрон. – Придвиньте вон то кресло к этому, и я смогу ответить вам на некоторые из них.

Майк подтащил мягкое кресло ручной работы к другому, точно такому же. Он думал об улыбке, появившейся на лице Нимрона. Это было самое большое различие между миром Шоу и миром Революционеров. Здесь люди улыбались. Это различие ему нравилось.

– Эндрю Флексен прежде всего состоятельный человек, и это состояние независимо. Его предок изобрел и построил первые аэромобили. Флексены накопили столько денег, что, когда Шоу в конце концов вобрало в себя их компанию наряду с другими, это не причинило им большого ущерба.

Майк поднял брови, удивленный. Его забавляла мысль, что Флексен мог работать на Революцию за деньги – это была единственная причина, которую Майк мог бы понять. Но теперь в этой причине зияли прорехи. Большие прорехи.

– Эндрю – романтик, – продолжал Нимрон. – Он избрал для себя ностальгический девиз, что-то вроде: "Вернемся в старый мир". Он коллекционирует книги и старые фильмы. Он даже довольно хорошо умеет читать и писать, еще с детских лет.