Роберт Джордан - Великая охота Страница 13

– Чего стряслось, Ранд? – спросил Мэт. – Ты весь белый, что твоя рубашка. Эге! Где это ты так разоделся? Совсем шайнарцем стал? Может, я себе прикуплю такую вот куртку и рубашку понарядней. – Он похлопал по карману куртки, где зазвенели монеты. – Похоже, в кости мне везет. Стоит лишь дотронуться – и выигрыш в кармане.

– Тебе ничего не придется покупать, – устало отозвался Ранд. – Морейн сменила нам весь гардероб. Насколько знаю, вся старая одежда уже сгорела, осталась та, что на вас. Элансу явно намерена забрать и ее, так что, на вашем месте, я бы быстренько переоделся, прежде чем она сдерет ее с ваших спин. – Перрин по-прежнему не поднимал глаз, но щеки у него заалели; ухмылка Мэта стала еще шире, хотя и выглядела несколько натянутой. У них тоже случались неожиданные встречи в купальнях, и лишь один Мэт старательно делал вид, будто ничего особенного не происходит. – И я не болен. Просто мне надо выбраться отсюда. Престол Амерлин здесь. Лан сказал… он сказал, раз она тут, то для меня было бы лучше, если б я ушел неделю назад. Мне нужно уйти, а все ворота – на запоре.

– Он так сказал? – Мэт нахмурился. – Не понимаю. Он никогда не говорил ничего против Айз Седай. С чего бы сейчас? Слушай, Ранд, Айз Седай я люблю не больше твоего, но с нами-то они ничего не собираются делать. – Он понизил голос и оглянулся через плечо, проверяя, не слышит ли кто из играющих в кости. Опасаться Айз Седай можно, но в Пограничных Землях ненависти к ним не испытывали, и непочтительное замечание о них могло привести к хорошей взбучке, если не к чему–то похуже. – Глянь на Морейн. Она не такая уж плохая, пускай даже и Айз Седай. Ты стал думать совсем как старый Кенн Буйе, который дома талдычил свои невероятные байки, рассевшись в "Винном Ручье". Раз она нам ничего плохого не сделала, то и они не сделают. С чего бы?

Перрин поднял глаза. Желтые глаза, мерцающие в тусклом свете как полированное золото. Морейн не сделала нам ничего плохого, подумал Ранд. Глаза у Перрина, когда они уходили из Двуречья, были такие же темно-карие, как и у Мэта. Ранд представления не имел о том, каким образом изменился их цвет – Перрин не хотел говорить об этом, как и о многом из того, что случилось после этой метаморфозы, – но все происшедшее наложило на него и иной отпечаток: поникшие плечи, некая отчужденность, будто он чувствовал себя одиноким даже рядом с друзьями. Глаза Перрина и кинжал у Мэта. Ничего бы этого не случилось, если б они не покинули Эмондов Луг, а ведь именно Морейн увела их из дома. Ранд понимал, что думать так несправедливо. Вероятно, они бы погибли в троллочьих лапах да и многие из жителей Эмондова Луга – тоже, если бы она не появилась у них в деревне. Но от этого Перрин не станет смеяться, как раньше, и кинжал не исчезнет с пояса Мэта. А я? Будь я дома и живой, мог бы я все-таки быть тем, кто есть сейчас? Ну, хоть бы не пришлось тревожиться о том, что собираются сделать со мною Айз Седай.

Мэт продолжал насмешливо разглядывать Ранда, а Перрин приподнял голову настолько, чтобы исподлобья посмотреть на друга. Лойал терпеливо ждал. Почему ему нужно держаться подальше от Престола Амерлин, Ранд не мог объяснить друзьям. Они не ведали о том, что он такое. Лан – знал, и Морейн. И Эгвейн, и Найнив. Ранду бы очень хотелось, чтобы никто из них не знал, а в первую очередь – Эгвейн, но, по крайней мере, Мэт и Перрин – и Лойал тоже – считали, что Ранд ничуть не изменился, оставшись прежним. Он подумал, что скорее умрет, чем позволит им узнать о себе правду. Невыносимо видеть после неуверенность и тревогу, которые он изредка подмечал в глазах Эгвейн и Найнив, даже когда те старались изо всех сил скрыть свои чувства.

– Кто-то… следит за мной, – наконец сказал Ранд. – Ни на шаг от меня не отстает. Только… Только вот никого там нет.

Перрин вскинул голову, а Мэт облизнул губы и прошептал:

– Исчезающий?

– Разумеется, нет, – фыркнул Лойал. – Как бы мог один из Безглазых войти в Фал Дара, в крепость ли? Есть закон: никому в городских стенах не позволено скрывать лицо, а фонарщикам вменено в обязанность освещать по ночам улицы, так что для Мурддраала нет тени, чтобы в ней спрятаться. Этого не может случиться.

– Исчезающего стены не остановят, – пробормотал Мэт. – Не остановят, коли ему захочется проникнуть внутрь. Не понимаю, как с этим лучше стен справятся законы и фонари.

Голос его вряд ли походил на голос человека, считавшего, будто Исчезающие – всего лишь сказки менестрелей. А полгода назад он полагал, что так оно и есть. Ему тоже довелось немало повидать.

– И еще ветер, – добавил Ранд. Голос его слегка дрожал, когда он рассказывал о том, что случилось на верху башни. Кулаки Перрина, хрустнув, сжались.

– Я просто хочу выбраться отсюда, – закончил Ранд. – Я собираюсь отправиться на юг. Куда-нибудь подальше. Просто куда-нибудь подальше.

– Но раз ворота на запоре, – сказал Мэт, – как мы выберемся?

Ранд уставился на него:

– Мы? – Он должен идти один. Рядом с ним любому будет грозить опасность. Он сам теперь опасен, и даже Морейн не в силах сказать, как долго это будет продолжаться. – Мэт, ты же знаешь, тебе нужно идти в Тар Валон с Морейн. Она говорила, там единственное место, где тебе помогут отделаться от этого проклятого кинжала и не дадут при этом умереть. И тебе известно, что случится, если ты не избавишься от него.

Мэт, не осознавая, очевидно, того, что делает, прикоснулся к кинжалу, спрятанному под курткой.

– "Подарок Айз Седай – наживка для рыбы", – процитировал он. – Ну, может, мне не хочется набрасываться на крючок. Вдруг то, что ей хочется сделать в Тар Валоне, будет много хуже того, что случится, если я вообще туда не пойду. Может, она лжет. "Правда, которую говорят Айз Седай, никогда не та правда, о которой думаешь ты".

– У тебя есть в запасе еще старые поговорки, которые из тебя полезли? – спросил Ранд. – "С южным ветром приходит добрый гость, а с северным – пустота в дом"? "Как ни крась свинью золотом, она все равно свинья"? Или, может: "Болтовня овец не стрижет"? "Речи дурня – пыль на ветру"?

– Полегче, Ранд, – тихо заметил Перрин. – Незачем грубить.

– Да? А может, я не очень-то хочу, чтоб вы вдвоем шли со мной, болтались рядом, попадали в беду, ожидая, чтобы я вытащил вас оттуда? Об этом вы хоть думали? Чтоб я сгорел, тебе не приходило в голову, что я мог устать от вашего постоянного присутствия рядом? Все время вы тут, и я от вас устал. – Обида, отразившаяся на лице Перрина, была Ранду будто нож в сердце, но он безжалостно продолжал: – Кое–кто тут думает, что я – лорд. Лорд. А может, мне нравится. А вы взгляните на себя, играете в кости на конюшне с работниками. Когда я уйду, то пойду сам по себе. Вы же оба можете идти в Тар Валон или на все четыре стороны, но отсюда я уйду один!

Лицо у Мэта вытянулось, пальцы, сжимающие сквозь куртку кинжал, побелели.

– Если тебе этого так хочется, – холодно сказал он. – А я-то думал, что мы были… Как тебе хочется, ал'Тор. Но если я решу уйти в одно время с тобой, то я уйду, а ты лучше не попадайся мне на глаза.

– Никто никуда еще не уходит, – заметил Перрин, – раз ворота заперты.

Он вновь уперся взглядом в пол. У стены раздался веселый хохот игроков – кому-то крупно не повезло с броском.

– Пойдете или останетесь, – заявил Лойал, – вместе или порознь, значения это не имеет. Вы все трое – та верен. Даже я, хоть у меня и нет этого Таланта, "вижу это, просто по тому, что происходит вокруг вас. И Морейн Седай утверждает то же самое.

Мэт вскинул руки:

– Больше не надо, Лойал. Больше об этом и слышать не желаю.

Лойал покачал головой:

– Слушаешь ты или нет, это все равно остается верным. Колесо Времени ткет Узор Эпохи нитями людских жизней. А вы трое – та верен, центральные точки плетения.

– Больше не надо, Лойал.

– Какое-то время, что бы вы ни делали. Колесо будет обводить Узор вокруг вас троих. И как бы вы ни поступали, более вероятно, что выбор ваших действий определен будет Колесом, а не вами. та верен тянут за собой историю, одним своим бытием создавая Узор, но Колесо оплетает та верен туже, чем линии жизней прочих людей. Куда бы вы ни пошли и что бы вы ни делали, до тех пор, пока Колесо выбирает по-другому, вы будете…

– Хватит! – заорал Мэт. Игроки оглянулись, оторвавшись от костей, он ожег их взглядом, и те поспешили вернуться к игре.

– Извини меня, Мэт, – пророкотал Лойал. – Я знаю, что слишком много говорю, но я не хотел…

– Нет, я здесь не могу оставаться, – высказал Мэт стропилам наболевшее, – вместе с болтуном-огир и набитым дураком, который нос задрал выше крыши! Ты идешь, Перрин?

Тот вздохнул, глянул на Ранда и кивнул.

Ранд следил, как уходят его друзья, словно его обидные слова гнали их палкой. Я должен идти один. Да поможет мне Свет, так нужно.

Лойал тоже глядел им вслед, брови озабоченно поникли.