Айзек Азимов - Фантастическое путешествие Страница 16

– Готовы ко второй фазе, Сэр, – сообщил один из техников.

Картер быстро взглянул на Рейда. Тот кивнул.

– Вторая фаза, – сказал Картер.

Отошла панель, и на бесшумных воздушных опорах выдвинулся держатель – гигантский «вальдо», названный так прежними техниками-ядерщиками по описанию из научно-фантастического рассказа сороковых годов, об этом как-то рассказали Картеру. Держатель был четырнадцати футов в высоту и состоял из блоков на трехногом основании. Блоки управляли перемещениями правой руки, свисавшей вниз из горизонтального удлинителя.

Сама рука была коленчатой, каждое колено короче и меньше предыдущего. В данном случае были три ступени, и к самой меньшей, двух дюймов в длину, были прикреплены стальные проволочки толщиной в четверть дюйма, изогнутые таким образом, что могли сцепляться друг с другом.

На основании держателя были буквы ОМСС, а под ними надпись: «Прецизионный держатель для миниатюризации».

Вместе с держателем появились 3 техника; а за ними наблюдала с видным нетерпением сестра в белом халате. Рыжие волосы под шапочкой сестры выглядели причесанными наспех, как будто в этот день ее мысли были заняты совсем другим.

Двое техников установили ручку «вальдо» прямо над «Протерусом». Для точной нивелировки из основания руки на поверхность исходного модуля были выпущены три луча света толщиной в волос. Расстояние от каждого луча до центра модуля преобразовывалось на небольшом круглом экране разделенном на 3 соприкасающиеся в центре сегмента, в яркость свечения.

Когда третий техник стал вращать рукоятку, яркость свечения, явно неодинаковая в каждом сегменте, стала понемногу меняться. Будучи хорошо натренирован на этой операции, он добился одинаковой яркости во всех трех сегментах за несколько секунд. При этом границы между сегментами стали невидимы. После этого техник щелкнул тумблером и зажал держатель в требуемом положении.

Вспыхнула лампа в центре руки, и более широкий луч осветителя залил «Протерус» отраженным светом.

Была нажата другая кнопка управления, и рука начала опускаться к «Протерусу». Медленно и мягко приближалась она. Техник затаил дыхание. Он, вероятно, обслужил больше миниатюризированных объектов, чем кто-либо в стране, возможно, чем кто-либо а мире (хотя никто не знал всех подробностей того, что происходило на другой стороне), но этот случай был беспрецедентным.

Он собирался поднять нечто, имеющее в нормальном состоянии массу, во много раз большую, чем объекты, которые ему приходилось поднимать прежде, и в этом «нечто» находилось 5 живых человеческих существ.

Даже небольшой, едва ощутимой дрожи было достаточно, чтобы убить их.

Зубцы раскрылись и медленно заскользили вниз, к «Протерусу». Техник остановил их и попытался визуально убедиться, что настройка точна. Зубцы были отцентрированы правильно. Медленно, понемногу они смыкались, пока не встретились под кораблем и не образовали плотно соединенную раму.

После этого исходный модуль опустился и остановил «Протерус» подвешенным в захватах рамы.

Исходный модуль не остановился на уровне пола, а опустился ниже. Под подвешенным кораблем в течение нескольких минут не было ничего, кроме отверстия в полу.

Затем из пространства, образованного спустившимся исходным модулем, стали подниматься вверх сплошные стеклянные стенки. Когда эти прозрачные цилиндрические стенки поднялись на полтора фута, показался мениск прозрачной жидкости. Исходный модуль снова поднялся до уровня пола, и на нем оказался цилиндр диаметром в один фут и высотой в четыре фута, на две трети заполненный жидкостью. Цилиндр стоял на круглом пробковом основании, на котором была надпись «Соляной раствор».

Рука «вальдо», которая во время этих манипуляций оставалась неподвижной, теперь оказалась висящей над раствором.

Корабль был подвешен в верхней части цилиндра, в футе над уровнем раствора.

Теперь рука стала опускаться, медленно и еще медленнее. Когда «Протерус» был почти на уровне раствора, рука остановилась и затем стала опускаться со скоростью, в десять тысяч раз меньшей.

Передачи, управляемые непосредственно техником, двигались быстро, в то время как корабль опускался со скоростью, не различимой глазом.

Контакт! Корабль опускался все ниже и ниже, пока не оказался наполовину погруженным. Техник остановил его на некоторое время в таком положении, затем медленнее, чем когда бы то ни было, разъединил захваты и, убедившись, что все проволочки вышли из под корабля, поднял их из раствора.

С приглушенным возгласом «у-у-фф!» он отвел руку и выключил «Вальдо».

– О'кей, мы можем убрать это отсюда, – сказал он двум другим техникам, стоявшим рядом.

Затем, вспомнив, он рявкнул изменившимся, официальным тоном:

– Корабль в ампуле, Сэр!

– Хорошо, – сказал Картер. – Проверьте, что с командой.

Переход из модуля в ампулу с точки зрения условий обычного мира был выполнен достаточно изящно, но совсем иначе он выглядел со стороны «Протеруса».

Грант передал в ответ сигнал «Все в порядке», а затем, преодолев первоначальный приступ тошноты от неожиданного рывка вверх, когда исходный модуль начал подниматься, спросил:

– А что теперь? Дальнейшая миниатюризация? Кто знает?

– Мы должны перед следующей ступенью миниатюризации погрузиться, – ответил Оуэнс.

– Погрузиться куда? – спросил Грант.

Он не получил ответа на свой вопрос.

Он снова посмотрел наружу, на тусклую вселенную миниатюризационной комнаты, и впервые увидел гигантов.

Это были мужчины, двигающиеся по направлению к ним в тусклом внешнем свете, мужчины-башни, видимые в искаженном ракурсе как вверх, так и вниз, словно отраженные в гигантском искаженном зеркале. Пряжка ремня выглядела квадратным куском металла со стороной в один фут, ботинок там, далеко внизу, должен был быть размером с железнодорожный вагон, голова далеко вверху казалась увенчанной горой носа с двойным туннелем ноздрей. Мужчины двигались со странной медлительностью.

– Ощущение времени, – пробормотал Мичелз.

Он скосил глаза вверх, а затем посмотрел на свои часы.

– Что? – спросил Грант.

– Еще одно предположение Белински, ощущение времени изменяется при миниатюризации. Обычное время кажется удлинившимся и растянутым, так что, вот как теперь, 5 минут кажутся длящимися, насколько я могу судить, целых десять минут. Этот эффект возрастает с увеличением степени миниатюризации, но каково точное соотношение, я сказать не могу. Белински был необходим экспериментальный материал, и теперь мы можем дать его ему. Взгляните.

Он поднес к глазам Гранта ручные часы.

Грант посмотрел на них, потом на свои собственные. Казалось, что секундная стрелка в них еле ползла. Он приложил часы к уху. Было слышно только слабое урчание их крошечного моторчика, но это урчание казалось более низкого тона.

– Это хорошо, – сказал Мичелз. – У нас есть всего час, но он может оказаться для нас несколькими. Довольно много часов, вероятно.

– Вы считаете, что мы будем двигаться быстрее?

– Для нас мы будем двигаться как обычно. Но для наблюдателя из внешнего мира, я полагаю, мы будем казаться двигающимися быстро – вмещение большого количества действий в одно и то же время. Что должно быть, конечно, хорошо, учитывая ограниченность имеющегося у нас времени.

– Но…

Мичелз покачал головой.

– Пожалуйста! Я не могу объяснить лучше. Биофизику Белински я, мне кажется, понимаю, но его математика не для меня. Может быть, Оуэнс сумеет объяснить вам.

– Я спрошу его потом, – сказал Грант, – если будет это «потом».

Неожиданно корабль снова осветился, но обычным белым светом. Краем глаза Грант уловил какое-то движение и посмотрел вверх. Что-то спускалось. Пара гигантских зубцов двигалась вниз с каждой стороны корабля.

Раздался голос Оуэнса:

– Каждому проверить свои привязные ремни.

Грант не успел заняться этим. Он ощутил рывок сзади и автоматически повернулся, насколько ему позволяли ремни.

– Я проверяла, хорошо ли вы привязаны, – сказала Кора.

– Только ремнями, – ответил Грант, – но спасибо.

– Не стоит благодарности.

Затем, повернувшись направо, она сказала:

– Доктор Дьювал, ваши ремни?

– Все в порядке. Ваши?

Кора освободила ремни, чтобы дотянуться до Гранта. Она затянула их, и как раз вовремя. Зубцы теперь опустились ниже уровня окон и смыкались, словно гигантские разламывающие челюсти. Грант невольно напрягся. Зубцы постояли, затем снова двинулись и соединились.

«Протерус» ощутил удар и задребезжал, а все находившиеся на борту были брошены сначала вправо, а потом, менее сильно, влево. Неприятный вибрирующий звон наполнил корабль.

Затем наступила тишина и отчетливое ощущение зависания над пустотой. Корабль мягко раскачивался и еще более мягко подрагивал. Грант посмотрел вниз и увидел опускающуюся красную поверхность и нарастающую темноту – и все исчезло.