Олег Авраменко - Реальная угроза Страница 16

Когда мы втроем покинули капитанскую рубку, Элис дожидалась нас в коридоре, неподалеку от стоявших на посту десантников. Она устремила на меня взгляд, исполненный надежды и одновременно выражающий готовность смириться с неблагоприятным для нее решением.

Я молча подступил к ней, снял с ее рубашки значок инженерной службы, а на его месте укрепил золотые крылышки летчика. Тем временем Вебер взял под козырек:

– Поздравляю, сардж. Добро пожаловать в нашу команду.

Элис тихо вскрикнула от восторга и пошатнулась. Она, конечно, не собиралась падать, однако я не упустил случая обнять ее. Вебер добродушно подмигнул мне и направился к лестнице. Топалова задержалась.

– Спасибо тебе, Яна, – искренне поблагодарил я. – Ты нам здорово помогла.

– Но не за ваши красивые глазки, – коротко улыбнувшись, ответила она. – Хотя вы оба мне ужасно симпатичны. Я поступила так из принципа – мы должны доказать штабному начальству, что Корпусу по силам воспитывать собственных летчиков, а не только вербовать их на стороне.

Весь остаток дня был заполнен приятными хлопотами. Элис побывала у старшего помощника, который оформил все необходимые для перевода документы, потом в канцелярии интенданта ее поставили на довольствие по категории Е6 – с пометкой «на правах младшего офицера», выдали положенное сержанту обмундирование и вручили ордер на новое жилье. Хотя Гарсия был фактически отчислен из летной команды, старпом Крамер распорядился не трогать его каюту, но ради такого случая Топалова освободила свою, переселившись наконец в отсек для старшего командного состава, где, собственно, и было ее место после получения звания лейтенанта-командора – в компании Томассона, Павлова, Крамера, главного инженера, главного интенданта, начальника медсанчасти, командира десантного отряда и профессоров из научно-исследовательской группы.

Процедура переселения и обустройства на новом месте затянулась до позднего вечера, поскольку к Элис то и дело заглядывали знакомые, чтобы поздравить ее с продвижением по службе. Почти в каждом таком случае провозглашался тост, и Элис, хотя и пила буквально по капельке, под конец порядком захмелела. Да и я, признаться, был на добром подпитии, а Топалова, наравне с нами принимавшая участие во всех мероприятиях, и вовсе не ограничивала себя в выпивке. Мы могли себе это позволить – завтра наша группа отдыхала, у нас был плановый выходной.

Примерно к одиннадцати вечера, когда паломничество к нам прекратилось, у нас, как это бывает в пьяной компании друзей, завязался душевный разговор, и мы с Элис, неожиданно для самих себя, поделились с Топаловой своими проблемами. Не знаю, что на нас нашло, раньше никогда такого не случалось; быть может, все дело в том, что Яна держалась с нами на равных, без всякого превосходства, но в то же время была на десять лет старше нас и обладала гораздо большим житейским опытом.

– Ах, ребятки, даже не знаю, что вам посоветовать, – сочувственно сказала она. – Никогда не попадала в подобную ситуацию. У меня-то и личной жизни почти не было. У нас, летчиков Астроэкспедиции, редко складываются благополучные семьи. Или хотя бы пары. Идеальный вариант – чтобы оба служили на одном корабле. Как вот вы… Но у вас другая проблема. Вы дорожите своей дружбой, и вам действительно есть чем дорожить. Такая дружба бывает раз в жизни, и то не у всех, А когда расстаются супруги или любовники… да, часто можно услышать: «они остались добрыми друзьями», но это, как правило, означает, что порой они созваниваются, а изредка обедают вместе. И я понимаю ваши опасения. На твоем месте, Элис, я бы до дрожи в коленках боялась потерять такого друга, как Алекс. Ведь ради тебя он не побоялся сунуть голову в волчью пасть. Если бы сегодня ты провалила испытание, то… нет, конечно, его бы не понизили, он по-прежнему оставался бы на хорошем счету, но в его личном деле появилась бы запись: «проявляет субъективность в оценке профессиональных качеств». В будущем это здорово затруднило бы ему получение должности старшего пилота, а тем более – шкипера.

– Ну, до этого еще далеко… – возразил я.

– Время бежит быстро. А ты, Алекс, поверь мне на слово, еще до своего тридцатника будешь зачислен в программу подготовки капитанов… Но ладно, что толку от нашей болтовни. Лучше потанцуйте. Мне нравится смотреть, как вы танцуете.

В каюте было тесновато, но для хороших танцоров это не может быть серьезным препятствием, при необходимости они должны довольствоваться и крохотным пятачком. В танцах Элис была хороша, я – если в паре с ней – тоже. Мы танцевали под тихую медленную музыку, а Топалова, забравшись с ногами на койку, с меланхоличной улыбкой смотрела на нас. Не знаю, чем была вызвана ее меланхолия – то ли она думала про нас, то ли вспоминала свою юность.

– Саша, – прошептала мне на ухо Элис. – А может, попробуем? Всего один раз.

– А потом будет еще и еще, – напомнил я ее собственные слова. – Пока не войдет в привычку.

– Думаю, нам понравится эта привычка.

– Мне кажется, мы поменялись ролями, – заметил я. – Давай лучше остановимся. Сейчас мы пьяные и можем совершить глупость, о которой потом пожалеем.

У Элис хватило благоразумия согласиться со мной.

Вскоре после полуночи поприветствовать нового члена нашей команды явилась в полном составе Четвертая группа, которая только что сменилась с вахты. Вместе с ними, как я и ожидал, пришла Лина. В ее взгляде, устремленном на Элис, я прочел нечто новенькое – восхищение на грани преклонения. Из рассказов я знал, что Лина просто боготворила летчиков и раньше, до появления Элис, не могла отказать никому, будь то мужчина или женщина, кто носил значок с золотыми крылышками. Теперь-то она была счастлива. Теперь две ее страсти слились в одну…

Мы еще немного поболтали, затем выпили, что называется, на посошок и разошлись, оставив Элис в обществе Лины. В коридоре Топалова меня задержала:

– Я думала о твоих проблемах, Алекс. И вот что тебе скажу: есть друзья, а есть подруги. Дорожи Элис как другом, но не ищи в ней подругу. Найди себе кого-то. На свете много милых девушек, а ты очень славный парень.

Запершись у себя в каюте, я поначалу собирался лечь спать, но сна у меня не было ни в одном глазу. Я выбрал наугад один из множества фильмов в нашей бортовой видеотеке, но через полчаса мне уже стало ясно, чем все закончится. Тогда я взял монографию «Прикладная физика вакуума» – настольную книгу каждого звездного летчика – и принялся читать раздел о нерегулярных возбуждениях энергетических уровней в области переменной гравитации. Ясное дело, на пьяную голову я не смог вникнуть в громоздкие формулы и уравнения, а тем более – понять их физический смысл. В конце концов я откинулся на подушку, закрыл глаза и стал думать о своей причудливой личной жизни.

В том, что она причудлива и ненормальна, не было никаких сомнений. К моим двадцати трем годам у меня было свыше двух дюжин девушек – а этим может похвастаться далеко не каждый молодой человек моего возраста. То есть похвастаться, конечно, может любой – но в подавляющем большинстве случаев это не будет соответствовать истине. В моем случае это соответствовало, хотя я никогда ни перед кем не хвастался. Во-первых, я считал подобное хвастовство признаком плохого воспитания; а во-вторых, все упомянутые девушки, все без исключения, не были моей заслугой. Меня ими снабжала Элис – на протяжении всей нашей учебы в колледже. Единственный мой самостоятельный роман имел место еще в интернате, но тогда все ограничилось невинными прогулками по вечерам и поцелуями.

А в колледже я повстречал Элис и, насколько могу судить о прошлом с расстояния в пять лет, полюбил ее с первого взгляда. Наверное, она сразу почувствовала это – почувствовала то, о чем я сам не подозревал, и очень тонко, ненавязчиво, но вполне определенно дала мне понять, что в сексуальном плане парни ее не интересуют. С тех пор мы стали только друзьями, и чем дальше, тем крепче становилась наша дружба, а Элис, не в силах мне дать того, чего я всегда подсознательно хотел от нее, делилась со мной своими подружками. И так – целых пять лет. Хоть смейся, хоть плачь…

Где-то в полвторого, когда я уже начал дремать, раздался звонок в дверь.

– Кто там? – машинально спросил я.

От этих слов интерком автоматически включился и уже в записи повторил мой вопрос для посетителя.

– Это я, Лина, – послышалось из динамика. Удивленный, я поднялся с койки и набросил рубашку.

– Что ж… Заходи, пожалуйста.

Ключевая фраза разблокировала дверной замок, и в каюту вошла Лина, одетая в розовый халатик и пушистые тапочки на босу ногу. Ее белокурые волосы были всклокочены, а губы слегка припухшие – ну, конечно же, от поцелуев.

– Элис попросила меня прийти к тебе, – сказала она.

– Ага, – протянул я. – Понятно.

Лина смущенно потупилась.

– Только не подумай ничего такого. Она не принуждала меня. Я сама не против. Ты мне всегда нравился. Но раньше я думала, что Элис будет возражать.